Перед дверью дома стоял новехонький серебристо-серый седан «де Сото». Я обошел его и поднялся по трем белым ступенькам, очутившись перед стеклянной дверью, за которой шли вверх еще три ступеньки, устланные ковром. Я нажал кнопку звонка на стене.

В ту же секунду раздался такой лай, что я думал, крыша обвалится. Лаяли, выли и визжали не меньше дюжины собак, а я разглядывал сквозь стекло помещавшуюся в нише небольшую контору с письменным столом и приемную с кожаными стульями и столиком, какие бывают в миссионерских резиденциях. На стене висели три диплома, столик был завален номерами собаководческого журнала.

В глубине дома кто-то успокоил собак, потом внутренняя дверь отворилась, и на каучуковых подошвах неслышно вошел маленький миловидный человечек в рыжеватом халате, с приветливой улыбкой под прямой ниточкой усов. Он оглядел меня со всех сторон и даже заглянул мне под ноги, но собаки не увидел. Улыбка его стала на пару градусов холоднее.

— Всякий раз, как только услышат звонок, они начинают ужасно волноваться. Я пытался их отучать, но безуспешно. Им, видите ли, скучно, а звонок — это значит посетитель.

— Ага, — сказал я и протянул ему свою карточку. Он внимательно прочел ее, перевернул, посмотрел с обратной стороны, снова перевернул и еще раз прочел.

— Частный детектив, — проговорил он негромко, облизывая сухие губы. — А я — доктор Шарп. Чем могу служить?

— Я ищу украденную собаку.

Его глаза вспыхнули. Мягкий маленький рот сжался. По всему лицу медленно разливалась краска. Я сказал:

— Речь не о том, что вы украли собаку, док. Кто угодно может поместить животное в подобное заведение. Не станете же вы каждый раз ломать себе голову, их собственное оно или нет, верно?

— Однако предположение все равно малоприятное, — ответил он холодно. — Что за собака?

— Овчарка.

Он долго тер тонкий ковер носком ботинка, разглядывая потолок в углу комнаты. Краска сошла с его лица, и теперь оно почти сияло белизной. Наконец он произнес:

— У меня здесь только одна овчарка, и я знаю ее хозяев. Так что, боюсь…

— В таком случае, вы не будете возражать, если я взгляну на нее, — вмешался я, направляясь ко внутренней двери. Доктор Шарп не шевельнулся. Он еще немного повозил ногой по ковру и сказал мягко:

— Я не уверен, что сейчас это удобно. Может быть, сегодня попозже.

— Для меня удобнее сейчас, — и я взялся за ручку двери.

Он метнулся через всю приемную к своему маленькому письменному столику. Маленькая ручка схватилась за телефон.

— Я… Я сейчас позову полицию, если вы не прекратите хулиганить, — крикнул он.

— Отличная мысль, док, — сказал я. — Спросите шефа полиции Фулвайдера. Скажите ему, Кармади здесь. Я пришел как раз из его кабинета.

Доктор Шарп убрал руку с телефона. Я, катая в пальцах сигарету, ободряюще улыбнулся ему.

— Идемте, док, — сказал я. — Причешите челочку, а то она вам глаза закрыла, и пошли. Будьте паинькой, и я, может быть, расскажу вам всю историю.

Он пожевал обеими губами по очереди, уставившись на коричневую конторскую книгу на столе, и, погладив ее уголок, встал и пошел через комнату в своих белых мокасинах, открыл дверь передо мной, и мы пошли по узкому серому коридору. Одна дверь сбоку была приоткрыта, и за ней был виден операционный стол. Мы прошли дальше, в пустую комнату с цементным полом и газовой горелкой в углу. Рядом стоял котел с водой. Одну стену целиком занимали два яруса клеток с тяжелыми дверцами из металлической сетки.

Из-за сетки на нас молча, выжидательно глядели собаки и кошки. Миниатюрная чихуахуа посапывала под огромным рыжим персидским котом в кожаном ошейнике. Здесь были скоч с презрительно-кислой физиономией и собачонка без шерсти на одной ноге, шелковисто-серая ангорская и сиамская кошки, два ничем не примечательных пса и великолепный фокстерьер с идеально скошенной на последних двух дюймах мордой бочонком.

Носы у них были мокрые, глаза блестели; им не терпелось узнать, к кому из них я пришел.

Я еще раз оглядел их.

— Но тут ведь одна мелочь, док. Я говорю об овчарке. Серая с черным, не коричневая. Кобель. Девять лет. Призер по всем статьям, только хвост слишком короткий. Хотите сказать, что я вам надоел? — проворчал я.

Он посмотрел на меня и пробормотал:

— Да, но… — вид у него был несчастный. — Ладно, пойдемте сюда.

Мы вышли из комнаты. Звери разочарованно глядели нам вслед, особенно маленькая чихуахуа: она даже попыталась пролезть сквозь проволочную сетку, и ей это почти удалось. Мы вышли через заднюю дверь в мощеный дворик с двумя гаражами напротив дома. Один из них был пустой. Дверь второго была приоткрыта. Внутри, в полумраке, загремела цепью большая собака, лежавшая мордой на старом ватном одеяле, которое служило ей постелью.

— Осторожнее, — сказал Шарп. — Он иногда бывает буйным. Я держал его в доме, но он пугал остальных.

Я направился к гаражу. Пес зарычал. Я подошел к нему. Он прыгнул, со звоном натянув цепь. Я сказал:

— Привет, Фосс. Дай лапу.

Он отошел и снова положил голову на одеяло. Уши слегка приподнялись. Он лежал очень тихо. Глаза у него были волчьи, окруженные черными ободками. Потом его изогнутый, слишком короткий хвост начал тихонько ударять по полу. Я протянул ему руку:

— Дай лапу, приятель.

Позади, на пороге, маленький ветеринар все еще уговаривал меня быть поосторожнее. Пес медленно поднялся на свои толстые лапы, опустил уши и протянул мне левую лапу. Я пожал ее.

Маленький ветеринар жалобно проговорил:

— Это просто удивительно, мистер… мистер…

— Кармади, — сказал я. — Может, и так.

Я погладил пса по голове и вышел из гаража. Мы вернулись в дом, в приемную. Сдвинув журналы, я уселся на край миссионерского столика и смерил миловидного коротышку взглядом.

— О'кей, — сказал я. — Выкладывайте. Как зовут этих людей и где они живут?

Он с мрачным видом обдумал мой вопрос.

— Их фамилия Фосс. Они отправились на восток и должны прислать за собакой, когда устроятся там.

— Остроумно, — сказал я. — Собаку назвали в честь немецкого военного летчика. А этих ребят назвали в честь собаки.

— Вы считаете, я лгу? — вскипел коротышка.

— Для жулика вы чересчур пугливы. Я думаю, кто-то хотел отделаться от собаки. Моя история вкратце такая. Две недели назад из своего дома в Сан-Анджело исчезла девушка по имени Изабель Снейр. Она живет с двоюродной бабкой, приятной старой леди, которая одевается в серый шелк и отнюдь не дура. Компания у девочки была довольно сомнительная — ночные бары, игорные дома и все такое. Так что старая леди почуяла скандал и в полицию не пошла. Она вообще никуда не пошла, пока внучкина подружка случайно не увидела в вашем заведении собаку. Она сказала бабушке, а бабушка наняла меня, потому что, когда внучка укатила в своем «родстере» и не вернулась, собака была с ней.

Я погасил сигарету о подошву и закурил следующую. Личико доктора Шарпа было белее муки. На тоненьких усиках блестели капли пота.

Я ласково добавил:

— Полиция этим пока не занимается. Насчет Фулвайдера я вас надул. Может, нам с вами следует решить это дело потихоньку?

— Что… что мне, по-вашему, нужно сделать?

— Допустим, вы еще услышите что-нибудь об этой собаке.

— Конечно, — спохватился он. — Хозяин, мне кажется, очень любил ее. Сразу видно прирожденного собачника. И собака была с ним очень ласкова.

— Значит, он еще даст о себе знать, — сказал я. — И я бы хотел, чтобы вы держали меня в курсе. Кстати, как он выглядел?