Но мысли упрямо возвращались к Прескотту. Невольно Дейвина вспомнила каждую строчку завещания дяди. И слова Джея во время визита в коттедж. Она почти не сомневалась, что Прескотт обязательно постарается использовать приписку к завещанию Дэвида в своих грязных сексуальных интересах. Правда, трудно было поверить, что столь импозантный внешне светский джентльмен может позволить себе столь отчаянно и непорядочно добиваться женского внимания. И тут Дейвина с ужасом подумала: а что, если все это не так и она приписывает Прескотту собственные тайные желания? Боже, какой позор!..

В конце концов Дейвина решила принять душ, надеясь несколько остудить себя и избавиться от греховных мыслей. Открыв кран, она встала под ласковые теплые струи и, положив ладони на упругие полушария груди, осторожно сжала их. Потом нежно провела кончиками пальцев по соскам. И к своему удивлению, почувствовала от этого куда большее наслаждение, чем от ладоней Фила, совсем недавно проделывавших с ней нечто подобное.

Дейвина не могла не признаться себе, что находилась теперь в куда более возбужденном состоянии, нежели несколько месяцев назад. Ее правая рука непроизвольно скользнула по впалому животу вниз и на несколько мгновений задержалась на треугольнике курчавых волос чуть повыше промежности. Затем пальцы почти бессознательно раздвинули губы половой щели и коснулись клитора. Дыхание Дейвины неожиданно стало прерывистым, к горлу подкатил комок, заставивший ее несколько раз глотнуть воздух. Ноги задрожали, а все тело напряглось.

Она сняла душ с крючка, расставила ноги и направила теплую струю прямо в половую щель. Несказанное наслаждение охватило ее. Внутренний огонь, вспыхнувший под животом, быстро распространился по всему телу и достиг полушарий груди. Со стоном Дейвина принялась сжимать сначала одну грудь, потом вторую. Соски сделались твердыми и красными, как кораллы.

Почувствовав, что еще мгновение — и наступит оргазм, она выключила душ, ступила одной ногой на коврик, лежавший около ванны, и принялась обтирать тело мягким полотенцем. Но вдруг почувствовала, что даже эта обычная процедура доставляет ей неожиданное наслаждение. И все же не могла признаться себе самой, что занимается самым настоящим онанизмом, рисуя в своем воображении сладострастные картины близости Джея Прескотта и его белокурой любовницы…

…Одевшись и выйдя в гостиную, Дейвина поняла, что проголодалась. Наскоро перекусив, она перешла в студию. Здесь ее вновь потянуло к мольберту. Склонившись над рисунком, она принялась за работу и не останавливалась до тех пор, пока не почувствовала боли в уставшей шее. Дейвина выпрямилась, посмотрела на свой рисунок и остолбенела: он был наполнен самой настоящей эротикой.

Выражение лица женщины на холсте разительно отличалось от всех когда-либо ею написанных. Оно было чувственным, полным одновременно страсти и гордости. Мужчина же выглядел сильным, решительным и исполненным скрытой нежности. При этом его власть над женщиной была несомненной.

Дейвина долго смотрела на рисунок и поняла, что нашла именно то, что требовалось. Бесспорно, это было самое лучшее из всего, что она когда-либо создавала.

— Спасибо тебе, Джей, — прошептала Дейвина.

Она еще долго сидела у мольберта и думала… думала о том, как отразится на ее жизни появление здесь Джея Прескотта.

Когда на следующее утро Дейвина явилась на встречу с Прескоттом, тот уже ждал ее, сидя на стуле у дверей.

— Вы опоздали, — ледяным тоном сказал он, бросив многозначительный взгляд на часы.

— Вовсе нет.

— Если не ошибаюсь, мы договорились на десять часов.

— А сколько сейчас? — спросила Дейвина, посмотрев на свои часы.

— Четыре минуты одиннадцатого.

В первый момент Дейвина подумала, что Джей просто шутит. Но тут же поняла, что это не так. Что ж, видимо, в американских судах за временем следят строже, нежели в европейских.

— Хорошо, — фыркнула Дейвина, — в следующий раз я буду бежать сломя голову.

— Гораздо разумнее чуть раньше выходить из дома. Я предполагал, что сегодня мы для начала выпьем по чашечке кофе. Сейчас я попрошу Клайва.

Опустившись в один из двух приготовленных заранее шезлонгов, Дейвина посмотрела на Джея. Он был одет с удивительным вкусом и изяществом. Коричневый в зеленую полоску пиджак великолепно сочетался с тщательно выглаженными светлыми брюками и белоснежной сорочкой, расстегнутой у шеи. Дейвине стало неловко за пятна на своих джинсах и слегка порванный рукав блузки.

— Я решил отказаться от слишком уж торжественного ужина. Ограничимся шестью участниками. В пятницу из США прилетят мои друзья: Тодд Латтимер и его жена Таня. Очень милые люди. Оба — убежденные англофилы. Таня — третья жена Тодда. Но я уверен, что он наконец-то нашел ту женщину, которая действительно ему нужна. Сам же Тодд — заместитель окружного прокурора и мой непосредственный начальник. Думаю, и ему, и жене здесь понравится. Поэтому постарайтесь организовать ужин так, чтобы обоим он запомнился надолго.

— Никаких проблем. У господина Латтимера и его жены есть любимые блюда?

— Наверное. Но насколько я знаю, они едят абсолютно все.

— А остальные четверо? Кто они?

— Я сам, Патти, вы и ваш друг.

— Я и мой друг? Об этом вы мне не говорили.

— Разве? Какое упущение! Ну, так говорю об этом вам сейчас. Впрочем, я считал, что это само собой разумеется. Посудите сами: за ужином у наших гостей могут возникнуть самые различные вопросы о доме, имении, местной жизни. А поскольку вы здесь давно живете, то сможете ответить на них гораздо лучше, нежели я.

Дейвина, в первый момент подумавшая, что Джей приглашает ее как интересную собеседницу и в какой-то степени родственницу, была глубоко уязвлена подобным объяснением. Однако тут же поняла, что ничего другого она не могла ожидать от нового хозяина дома.

Когда Клайв принес кофе и удалился, Джей поднял голову и подставил лицо теплым лучам солнца.

— Мне говорили, что в Англии отвратительный климат, — вздохнул он. — Но пока погода вполне терпимая.

— Увы, такие дни случаются у нас редко, — объяснила Дейвина. — А как у вас в Бостоне?

— Подозреваю, что там сейчас идет дождь. Это — единственное, что я могу сказать, поскольку сегодня ни с кем оттуда не говорил.

— Я имела в виду погоду вообще, — раздраженно фыркнула Дейвина.

— А если говорить вообще, то лето там обычно довольно мягкое, хотя и дождливое. Зато зима, как правило, очень холодная. Вы удовлетворены таким объяснением?

— Да. Спасибо.

— Вот и прекрасно. Тогда мы можем перейти к меню. У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет?

Дейвина почувствовала, что теперь-то уж может показать себя.

— Да. Я все продумала. Полагаю, что для начала было бы хорошо подать на стол подогретый грибной салат. Затем — вареное мясо с оливками и английскими овощами. А на десерт — фрукты и манговый мусс.

— Звучит прекрасно, — согласился Джей. — Но я хотел бы, чтобы вся прислуга к ужину тоже была хорошо одета. Мне не нравится существующая ныне мода всегда носить джинсы и тенниски.

— Мне тоже, — откликнулась Дейвина. — Кстати, для работы я одеваюсь точно так же, как, например, сегодня. Мне необходимо было покрасить кухню. Но обещаю, что к ужину выйду в приличном наряде.

— Вот и хорошо. Но я считаю, что женщина всегда должна выглядеть женщиной. И полагаю, что существует принципиальная разница между полами. Настоящего равенства между ними, по-моему, не будет никогда.

— Это может стать очень хорошей темой для дискуссии в субботу, — сказала Дейвина. — Что ж, спасибо за кофе Он был прекрасен. А теперь не хотите ли дать мне что-нибудь перепечатать?

— Перепечатать? — нахмурился Джей.

— Да. Обычно я перепечатывала для дяди разные бумаги и документы. А поскольку вы — юрист, то подумала, что вам также понадобится что-то перепечатать. Протоколы допросов или нечто в этом роде.

— Это для меня делает официальный секретарь. Мне надо поддерживать свою репутацию на должной высоте.