— Ой, больно!

— Сейчас пройдет! — откликнулся он, просунув левую руку между ног Тани, а правой продолжая мять ее грудь и пощипывать соски. Это привело Таню в крайнее возбуждение. Страх как бы испарился. Джей заметил это и улыбнулся:

— Видите ли, Таня, страх может быть возбуждающим и даже обольстительным.

Таня промолчала, хотя в душе согласилась с ним. Когда же Джей встал на колени, грубо раздвинул ей ноги и припал губами к половой щели, она почувствовала, как сразу же вытянулось и напряглось все ее тело. Еще мгновение — и наступил оргазм. Таня громко вскрикнула, попыталась выгнуться всем телом вперед, но тут связывающие ее путы больно врезались в кожу.

В течение получаса Джей продолжал без перерыва находиться внутри Тани. Одновременно он то нежно гладил ее тело, то грубо, почти садистски щипал. Но это еще больше возбуждало и воспламеняло Таню. Наконец он развязал ей руки и положил на кровать. Таня умоляла Джея снять также и пояс, но он отказался, а вместо этого перевернул ее на живот, раздвинул ягодицы и проник воспламененным и твердым членом в анальный проход. Таня громко закричала от боли Тогда Джей просунул руку в ее промежность и, разведя губы половой щели, сжал двумя пальцами клитор.

Таня застонала, но теперь уже не от боли, а от восхитительного наслаждения. К своему стыду, она больше всего на свете сейчас не хотела, чтобы Джей отстранился. И с большим сожалением почувствовала, как он кончил.

Несколько минут они лежали спокойно. Потом Джей глубоко вздохнул и, к удивлению Тани, явственно произнес:

— Дейвина…

Таня вздрогнула и резко оттолкнула от себя Джея:

— Развяжите меня. От этих пут уже все болит!

Джей недоуменно посмотрел на нее. Потом хлопнул себя ладонью по лбу:

— Господи, я и забыл совсем!

И принялся развязывать свою несчастную жертву.

— Вы, верно, действительно чувствовали себя не совсем комфортно, — сказал он виноватым тоном.

— Не без того! — произнесла Таня. — Но зато какой был превосходный секс!

— Я очень старался, — мрачно сказал Джей.

— Знаете ли, Джей, сегодня я впервые почувствовала, что во время нашей близости вы думали не обо мне. Мне показалось, что вы на меня разозлились и в качестве наказания заставили кончить раньше времени.

— Почему я должен был на вас злиться? — спросил Джей, недоуменно пожимая плечами.

— Вот уж не знаю! Но вид у вас был презлющий. Хотя я не думаю, что была перед вами в чем-то виновата.

— Извините, если это было именно так. Видимо, я сделал что-то не совсем обычное и этим оскорбил вас. Еще раз прошу меня простить!

— Нет, вы не сделали ничего необычного и ничем меня не оскорбили. Но я хочу, чтобы вы были до конца честны и откровенны со мной, Джей. Ведь в этот момент вы не думали обо мне. Разве не так?

— Возможно, я о вас и впрямь не думал.

— Тогда о ком же?

— Естественно — о самом себе, — усмехнулся Джей.

— Неправда! Вы думали о Дейвине.

— Какого черта я должен был о ней думать?!

— Тем не менее думали. Я видела, как вы все время следили за ней, когда она была с Патти и со мной. Вы специально пригласили Дейвину на этот вечер, дабы делать с ней то же самое, что и со мной. Вы хотите ее. Но только для того, чтобы наказать за желание, которое она в вас вызвала, ибо возможности серьезно увлечься этой женщиной вы для себя просто не допускаете. Почему?

Джей подумал несколько мгновений потом ответил тихим голосом:

— Честно говоря, я и сам не могу этого понять. Когда я взял ее с собой в Лондон, мы провели вместе чудесную ночь. Даже потрясающую! Проблема же заключается в том, что Дейвина принадлежит к категории женщин, которые ждут от партнера серьезных обязательств по отношению к себе. У меня на это просто нет времени. Поэтому я хочу избавиться от нее. Может быть, тогда мне удастся перестать думать об этой женщине.

— А почему бы и не пожить с ней некоторое время? Ведь, признайтесь, Патти вам надоела!

— Мы оба надоели друг другу. Патти воображает, будто бы я не знаю о ее шашнях с Филом. О том, что она старается переспать с ним при каждом удобном случае. Но для меня это оскорбительно. Неужели она не могла найти кого-нибудь поумнее?

— Может быть, Фил только кажется нам недалеким, а на самом деле мы с ним просто разные. Кроме того, не исключено, что Патти ждет от него обязательств, которых не смогла добиться от вас.

— Вовсе нет. Она желает стать хорошей бостонской женой и блистать там в обществе. Скажите, Таня, вы могли бы ее представить в подобном качестве? Меня лично одна мысль об этом заставляет давиться от смеха.

— Но может быть, пришло время прямо сказать ей об этом? Кстати, когда я выходила замуж за Тодда, то и не думала ни о каком бостонском обществе.

— Это было совершенно другое. Тодд полюбил вас.

— Предположим, что вы полюбите Дейвину. Неужели это настолько страшно?

На лице Джея отразилось беспокойство.

— Я не чувствую к ней любви, Таня! Она просто завладела мной. Возможно, и потому, что Дейвина — англичанка, а англичане сильно отличаются от нас, американцев. Я хочу прорваться через эту глухую холодную стену и доказать Дейвине, что она такая же, как мы все. Если мне удастся в этом преуспеть, то вся загадочность Дейвины мигом исчезнет, а я почувствую себя свободным.

— Другими словами, вы хотите сломать эту женщину, чтобы сосредоточиться на работе?

Джей изменился в лице:

— Почему вы хотите сделать из меня совершенного эгоиста?

— Потому что вы и в самом деле эгоист. Возможно, это было вам необходимо для достижения успеха. Но сейчас не пришло ли время немного подобреть?

— Это в тридцать-то лет?! Что ж, я постараюсь подумать об этом еще годков через десяток.

— Боюсь, что через десять лет Дейвины уже рядом с вами не будет.

— Почему вы так зациклились на этой женщине, Таня?! — В голосе Прескотта зазвучало плохо скрываемое раздражение. Он выдержал небольшую паузу и добавил: — Я уже сказал, что хочу лишь как можно скорее отделаться от нее и вернуться к прежней жизни!

— Очень возможно, что даже если вам удастся полностью подчинить себе Дейвину, сделав похожей на вас, это не принесет вам столь желанного освобождения. Не случится ли так, что полное обладание еще больше усилит вашу зависимость от нее?

— Я заставлю ее бросить коттедж и уехать. Тогда мне не надо будет каждый день ее видеть!

— И как же вы намерены этого добиться?

— Потребую от нее чего-нибудь такого, на что она никогда не согласится. Тогда, согласно тексту завещания Дэвида, я получу полное право ее отсюда выдворить.

Джей снова помолчал несколько мгновений. Потом тихо спросил:

— А вы, Таня, ведь тоже не так уж много обо мне думаете. Ведь правда?

— Вот и ошибаетесь, Джей Прескотт! Вы мне очень даже нравитесь! Поэтому я и не хочу, чтобы вы испортили себе жизнь.

— Тогда помогите мне!

— Каким образом?

— Я уже думал об этом, когда наблюдал за Дейвиной во время вашего девичника сегодня вечером. И понял, что хотя Дейвина очень неохотно проявляет свою сексуальность, но когда это происходит, она с готовностью предается распутству. Я хочу сорвать с нее эту вуаль и показать Дейвине ее настоящее лицо. Возможно, тогда позор заставит ее бежать от меня. Это разом решило бы все проблемы!

— Опять же каким образом вы собираетесь это сделать?

— Я подумал, что мы с Тоддом должны вместе овладеть Дейвиной и вызвать в ней чувство глубочайшего стыда.

— Вы надеетесь, что она на это пойдет?

— Для этого нам четверым надо организовать своеобразный заговор и заманить ее ко мне в дом.

— Как это будет выглядеть практически?

— Ну, скажем, вы пойдете в коттедж и попросите Дейвину нарисовать ваш портрет по фотографии. Она, естественно, согласится. Но тут вы извинитесь, что забыли фотографию в большом доме и должны за ней вернуться. Дейвина не захочет, чтобы вы тратили лишнее время, и пойдет вместе с вами, дабы самой взять фото. А у входа в дом мы с Тоддом подстережем вас, схватим Дейвину и утащим ко мне в комнату. Остальное, думаю, вам понятно.