Дермот снова взглянул на холмик и понял — это могила. Он умоляюще посмотрел на Малоуна, но тот отвел взгляд.

Сзади раздался металлический щелчок. Дермот понял — это Гонсалес снял автоматический пистолет с предохранителя.

— Извини, Дермот, — сказал Малоун.

К 9.30 утра вчерашняя беззаботность Байндинга словно испарилась, сменившись кипучей деловитостью. Он то и дело срывал с телефона трубку и вел разговоры, становившиеся все более нервными. Около одиннадцати — о Дэйве так ничего и не было слышно — Байндинг вошел в кабинет Лиз.

— Я разговаривал с генеральным. Он очень обеспокоен. Как и я, — добавил Байндинг, аккуратно стирая все следы вчерашнего вечернего разговора. — Я попросил генерального как можно скорее прислать сюда следственную бригаду.

Лиз кивнула. Байндинг начал принимать положение всерьез, это хорошо, однако ее беспокоило то, что, шарахнувшись в другую сторону, он может наломать дров.

— Не лучше ли немного подождать с этим? — Лиз старалась говорить ровным тоном, поскольку знала, что Байндинг не переносит несогласия.

— Вы что, не понимаете? Главное сейчас — время. Нам потребуется любая помощь, какую мы только сможем получить.

А вот это было уже слишком.

— Если вы помните, — ледяным тоном произнесла она, — я еще вчера вечером хотела проинформировать полицию. По моему мнению, привлечение следственной бригады на данном этапе лишь осложнит положение. Сейчас они не смогут сделать ничего такого, чего не можем сделать мы, за исключением того, что станут путаться у нас под ногами.

Байндинг побагровел, однако Лиз поняла: он обдумывает ее слова. Наконец он медленно спросил:

— Можем мы быть уверенными в том, что отсутствие Дэйва как-то связано с этим французом, с Мильро?

— Нам необходимо проверить магазин Мильро, — ответила Лиз. — Наш источник в аэропорту выясняет, не улетел ли он вчера во Францию, однако нам необходима уверенность в том, что Дэйв действительно встречался с ним.

— Записи, полученные с установленных в том районе камер системы скрытого видеонаблюдения, покажут, входил ли он в магазин.

— Улочка, на которой стоит магазин Мильро, не оснащена камерами. Один из наших людей занимается сейчас всеми камерами в том районе, но это история долгая.

Лиз встала, собираясь отправиться в магазин Мильро. Однако у Байндинга имелись на этот счет другие идеи.

— Пошлите кого-нибудь еще, — приказал он. — Мне нужно, чтобы вы были под рукой. Положение становится напряженным.

Это означает, что чрезмерно напрягаетесь вы, подумала Лиз.

Запах, вот что заставило его остановиться. Констебль Фредерик Хьюз проезжал по этой дороге каждые три дня — она была частью патрулируемого им района. Здесь он слышал самые разные запахи — от вони свиного навоза до аромата свежескошенного сена и лесного запаха горевших листьев. Но не в разгар же зимы. Да и дым этот был каким-то ядовитым.

Он проехал мимо фермы Доэрти, когда-то печально известной тем, что на ней укрывались люди ИРА — беглецы, направлявшиеся к границе. Десять лет назад он вообще бы тут ничего не патрулировал. В те дни патрулированием в Южном Арма занимались военные вертолеты и бронетранспортеры. А теперь он и его коллеги больше опасались попасть в автомобильную аварию, чем стать жертвой покушения.

Констебль опустил стекло и посидел, принюхиваясь, точно охотничья собака. Ну да, вот он, тот же запах. Констебль вылез из машины.

Снаружи запах был еще более сильный. Оглядываясь по сторонам, констебль почувствовал, как холодный ветер обжигает его щеки, и зябко поежился. Дуло с северо-востока, над нераспаханными, серовато-коричневыми полями. Он вернулся в машину и поехал в сторону источника запаха, свернув направо, на первую же попавшуюся дорогу.

Дорога поднималась, извиваясь, на холм Дэвитта, самый высокий в этой части долины. С верхушки холма почти видна была граница с Республикой, черта безопасности, к которой в свое время так стремились многие правонарушители с Севера. Перейдя границу, «временные», как правило, буквально растворялись в воздухе.

Дорога завершилась площадкой перед развалинами коттеджа. Обойдя коттедж, констебль увидел остатки белого фургончика. Одна из его покрышек еще дымилась.

Криминалисты работали быстро — когда стреляют в полицейского, работать быстро начинают все. Первым делом они поискали отпечатки пальцев, однако огонь выжег их все до единого, он был так силен, что от руля остались одни лишь металлические спицы.

В течение следующих двух часов им удалось извлечь из обгоревшего каркаса фургончика остатки двигателя, а затем, поработав кисточкой, смоченной в уксусной кислоте, установить часть номера шасси, что позволило воспользоваться программой для идентификации угнанных машин. Программа выдала четыре возможных варианта, из которых только один относился к машине, достаточно большой, чтобы оказаться фургоном, сгоревшим в Южном Арма.

Фургон принадлежал сайденхэмской компании «Стирка и чистка О’Нила», обслуживавшей Восточный Белфаст. Два дня назад компания заявила об угоне машины. Через двадцать минут после того, как были получены эти сведения, полицейские навестили Патрика О’Нила дома. Тот все еще кипел от злости по поводу украденного фургона.

Есть у него какие-либо соображения относительно того, кто мог украсть фургон? Нет, ответил он; скорее всего, местная шпана. Кто-нибудь из его служащих в последнее время увольнялся? Ну, в общем, да, несколько дней назад уволился водитель по имени Шон Маккарти. Невысокий, темные волосы. Он собирал грязное белье и доставлял чистое, правда, справлялся он с этим плохо. Он уволился до угона? Вообще-то да, всего за несколько дней…

Итак, подозреваемый у полиции имелся, а справившись в своей базе данных, полицейские узнали, что подростком Шона Маккарти несколько раз судили за мелкие правонарушения. Из его досье следовало также, что Маккарти был связан с несколькими членами ИРА. В последнее время никакой информации об этой стороне его жизни не поступало, а один из недавно завербованных осведомителей высказался даже в том смысле, что «мальчик» исправился, хотя доказательства этого ограничивались лишь его работой на О’Нила.

Жил Маккарти в том же доме, в котором вырос, на окраине Андерсонстауна, однако застать там удалось только его мать. Отсутствие сына ее, похоже, не волновало, а о его друзьях-приятелях она ничего не знала. Опрашивавший женщину констебль поверил ей: скорее всего, потому, что она была слишком пьяна, для того чтобы связно врать. По словам соседей, это было ее обычное состояние.

Джудит Спратт зашла выпить кофе в «Старбакс» в двух кварталах от магазина Мильро. Она не очень хорошо знала эту часть города, заполненную галереями, ресторанами и бутиками, которые возникли на месте прежних мастерских и складов.

Ей нужно было, прежде чем она войдет в магазин, собраться с мыслями. Было решено, что сообщать прессе об исчезновении Дэйва пока не стоит, и Джудит следовало придумать причину, по которой она будет наводить о нем справки в магазине. Когда Лиз попросила ее отправиться в магазин, Джудит попросту испугалась: она не привыкла к прямым контактам с людьми, да и актерство сильной ее стороной не было. Перед тем как поступить в МИ-5, она работала аналитиком в инвестиционном банке. Нынешняя работа Джудит, которой она буквально наслаждалась, сводилась к обработке и анализу уже собранной информации: когда ее поток поступал к Джудит, она превращала свой мозг в сито золотоискателя, в котором после промывания породы оставалось лишь чистое золото.

Джудит допила кофе и пошла узкой улочкой к магазину Мильро. На ней было вязаное пальто по колено, шаль с бахромой и туфли без каблуков. Все это должно было создать образ дамочки, имеющей касательство к искусству, богемистой, легковесной, но определенно благовоспитанной. В общем, на офицера разведки нисколько не похожей. С мгновение она постояла у магазина, сделала, чтобы успокоить нервы, глубокий вдох, открыла дверь и вошла. Сдержанно звякнул колокольчик.