С е м е н я к а. Вашими молитвами, Игорь Петрович.
Д р у я н о в. На меня сердиться нечего. Принимал я тогда этот завод. Махина. Дел невпроворот, производство, как после полиомиелита, на обе ноги заваливается. У меня просто времени не было на зажим критики. Я бы зажал, но времени не было. Вот и приходилось расставаться с маловерами «по собственному желанию». Ну, поставь себя на мое место.
С е м е н я к а. Поставил.
Д р у я н о в. Ты чего приехал? Опыта набираться? Что так, своего не хватает?
С е м е н я к а. Ваш завод первый в стране. А мы только недавно обстроились.
Д р у я н о в. Ну, не прибедняйся. Слыхал, ты все пенки с НИИ и министерства снял. Как на ВДНХ работаешь — супермодерн.
С е м е н я к а. Надо же кому-то и НИИ раздевать. Благо, мы рядом.
Д р у я н о в. У тебя план-то сколько котлов — шесть?
С е м е н я к а. Теперь уже семь.
Д р у я н о в. Хорошо-то как. Просто завидую. А у меня пятьдесят. Вернее, сорок девять. Да из них десятка три — гиганты. А сам знаешь — один такой котел на сорока эшелонах возим. Шестнадцать этажей росту. Мы ведь теперь в фаворе.
С е м е н я к а. Кто спорит — флагман отрасли.
Д р у я н о в. Давай так. У меня сейчас селекторное совещание. В одиннадцать тридцать мне надо пройтись по основным цехам. Если хочешь, присоединяйся. А пока садись в кабинет замдиректора по экспорту. Кабинет у него пустует. Документацию себе попроси. Знакомься. Моя секретарша тебе все наши тайны откроет. Нам ведь теперь дружить надо. Ведь так?..
Семеняка отходит в глубину.
Что-нибудь не ясно?
С е м е н я к а. Мне надо было сразу сказать. Я не сказал вам всей правды.
Д р у я н о в. Какой правды?
С е м е н я к а. Правды о действительной цели моего приезда.
Д р у я н о в. Детектив?
С е м е н я к а. Ну, на детектив не похоже, а вот позвольте, я вам сказочку расскажу… Вернее, некую историю.
Д р у я н о в. Ну давай, если не очень длинная.
С е м е н я к а. Постараюсь покороче.
Садятся.
Итак, в некотором царстве, в некотором государстве, как говорится, в один прекрасный день одного инженера, примерно моего возраста, неплохого производственника, имеющего, кстати, опыт руководящей работы, вызывает к себе замминистра и предлагает взять под свое начало крупный, головной завод отрасли. И вот в кабинете замминистра при полном дневном свете инженеру нашему кажется, что наступил его звездный час. Но все-таки он интересуется: «А что же старый директор?» — «Зарвался, — отвечают, — старый самодур». Учитываем давнюю неприязнь замминистра к вышеупомянутому… самодуру. Да и нашему инженеру тоже нет повода обожать старика. Как-никак десять лет назад тот фактически выгнал молодца с завода. Итак, через полчаса встреча на ковре у министра.
Д р у я н о в. У Константина Степановича?
С е м е н я к а. У него. А вопрос-то уже, оказывается, подготовлен. «Причина, — спрашивает инженер, — освобождения самодура от занимаемой должности?» Отвечают: в свое время на этом самом заводе появился проект нового теплоагрегата молодого конструктора Березовского. Восемьсот тысяч киловатт вместо прежних ста пятидесяти — трехсот тысяч. Фантастика! И вот наш директор всей своей мощью навалился на техсовет министерства и добился включения нового котла в план этого года по освоению новой техники. Но самое загадочное произошло потом. Не так давно в министерство приходит телеграмма с требованием перенести выпуск котла Березовского с четвертого квартала этого года в план следующего. Самодурство, говорят, да и только. Мало того, обвел старик министерство вокруг пальца. Больше того, если каждый директор будет, мягко выражаясь, корректировать план, что получится?
Д р у я н о в. А что получится?
С е м е н я к а. Основной принцип соцпланирования станет под угрозу. Вот что получится, отвечают. А этого никто не потерпит. За это наказывать надо. Ясно теперь, почему снимают?
Д р у я н о в. Ясно, ясно. Мне вот только неясно, что инженер-то наш, согласился заводом командовать?
С е м е н я к а. Инженер-то? В принципе — да, но только в принципе.
Д р у я н о в. Не понял.
С е м е н я к а. Неделю отсрочки попросил. А сам, никого не спросись, на тот завод махнул. Ведь не сумасшедший же старый директор. И пока наш инженер не выяснит, почему котел Березовского, согласно плану, не может быть освоен в этом году, боязно ему принимать предложение министра. Да и неразумно.
Д р у я н о в. Трусоват ваш товарищ, но… сообразителен.
С е м е н я к а. Просто честолюбия в нем хоть отбавляй. Не хочет он, чтобы и ему к четвертому кварталу замену подыскивали. Понятно теперь, Игорь Петрович?
Д р у я н о в. Понятно… В чем, в чем, а в сказочках я научился разбираться.
С е м е н я к а. Только пусть этот разговор пока между нами останется. Одно дело, когда со мной будут разговаривать как с директором Левашовского завода, и совсем другое — как с будущим непосредственным начальством. Большая разница.
Д р у я н о в. Храбрый ты, Дмитрий Остапович. И не боишься? Вот возьму телефонную трубку да и ахну ею по башке. А что?
С е м е н я к а. Шутить изволите?
Д р у я н о в. А ты? Объяснений моих ждешь?.. Хочешь, чтобы я тебе на блюдечке все выложил?.. Ты же приехал все сам выяснять. Вот и выясняй. Вот так по коридору, вторая дверь направо. На двери табличка: «Казачкин Н. Н.».
Семеняка уходит. Друянов один. Пауза.
(В селектор.) Алла Юрьевна, зайдите ко мне.
А л л а Ю р ь е в н а входит в кабинет.
Соедините-ка меня с обкомом.
Алла Юрьевна выходит из кабинета и набирает номер.
Хотя нет, не надо, не надо… (Большая пауза. В селектор.) Диспетчерская? Валя, доброе утро. Начнем-ка селекторное совещание. Подсоедини мне всех начальников цехов, всех-всех, начальника железнодорожной станции. Меликяна и помощника по кадрам.
Сразу же раздаются голоса.
Г о л о с а:
— Первый трубный, начальник цеха Ивантьев.
— Третий механический, начальник цеха Ломидзе. Здравствуйте, Игорь Петрович.
Д р у я н о в. Здравствуй, здравствуй, Ломидзе. Вернулся из отпуска? Как отдохнул?
Г о л о с а:
— Хорошо. У себя в Цхинквали был.
— Чугунолитейный, старший мастер Коковкин Василий Васильевич.
Д р у я н о в. Коковкин? А где Рыжакин?
Г о л о с. Отлучился.
Д р у я н о в. Что значит — отлучился?
Г о л о с а:
— Да у него жена рожает.
— Третий механосборочный, начальник цеха Сосин.
Д р у я н о в. Коковкин, передай Рыжакину, что предупреждать надо, даже если жена рожает. И поздравление тоже передай. Почему пауза? Энергичней, энергичней, товарищи…
В кабинете Друянова затемнение.
Освещается кабинет Казачкина. О л е ч к а подходит к С е м е н я к е.
О л е ч к а. Товарищ Семеняка, я вам уже кое-что из документации подготовила. Сейчас еще принесу.
С е м е н я к а. Благодарю вас.
О л е ч к а. Меня просто Олей зовите.
С е м е н я к а. Быстро у вас распоряжения директора исполняются.
О л е ч к а. А как же! Мне Алла Юрьевна позвонила, сказала: вы пока в кабинете Никника будете… Ой, извините, у Николая Николаевича будете работать.
С е м е н я к а. А почему вы решили, что я — это я?
О л е ч к а. У вас на лице деталь одна отличительная. Мне Алла Юрьевна…
С е м е н я к а. Усы?
О л е ч к а. Не понимаю, что тут плохого. Вот вы, директор завода, а усы носите. А у нас в институте, Технологическом, какие-то допотопные нравы. Ректор, видите ли, терпеть не может, когда ребята волосы отращивают, бороды или усы. Дошел до того, пока парень не побреется — до экзаменов не допускают. Во-первых, это дикость, а во-вторых, ректор не имеет права.