— Ты моя, Фелисити. — Слова обрушились, как удары молота, со свирепой силой. — Мой человек, моя женщина.

Ей не должны били понравиться эти примитивные заявления, но они нашли в ней отклик. Сердце Фил не уловило лжи в них, ничего неправильного, ничего, с чем хотелось бы спорить. Даже ее разум не возражал.

А ее тело? О, ее тело восторженно напевало аллилуйя.　

— Скажи это.

Он говорил в приказном, требовательном тоне. Внутри ее лона его пальцы изогнулись и погладили внутренние стенки, задевая точки, от прикосновения к которым у нее сыпались искры из глаз.

— Моя.

Как он мог ожидать, что она что-то скажет, если даже не могла дышать? Она цеплялась за воздух, за голос, за еще уцелевший разум после его удивительных прикосновений.

Внезапно все прекратилось. Его пальцы выскользнули, и хотя их тела прижимались друг к другу, только кулак Спара в ее волосах удерживал Фил рядом с ним.

— Скажи. Это.

Царапнул он своими зубами… это клыки? Почему у него клыки?.. по ее горлу и подался бедрами вперед.

Поскольку нога Фил была закинута на него, от этого движения кончик его члена оказался у ее входа, дразня и чувствительно надавливая.

— Скажи, что ты моя, — прорычал он, и Фил почувствовала, как согласно кивает.

— Твоя, — выдохнула она.

А затем закричала, когда Спар глубоко погрузился в нее.

Каменный ублюдок растянул ее, отлично дополняя. Фил принадлежала ему. Он сделал ее своей и сейчас, входя в нее, праздновал свою победу.

Она почувствовала, как напряглись и начали сжиматься ее мышцы, заставляя задрожать от желания кончить. Голова Фил металась, но ладонь Спара в волосах удерживала ее на месте. Другой рукой он обхватил ее задницу и не давал двигаться, пока заставил мир вокруг вращаться.

Их игра, начавшаяся медленно и нежно, стала исследованием и обменом, но затем превратилась в откровенный акт владения, тело Фил оказалось в его руках и его власти. Она бы отдала свой следующий вдох, чтобы владеть Спаром взамен.

Они тянулись друг к другу, каждый изо всех сил пытался быть еще ближе, пока не появилось ощущение, что их разделяет лишь кожа.

Фил дышала его воздухом, кожа Спара покрылась ее потом. Их сердца бешено колотились, сливаясь в идеальном синхронном ритме.

Фил почувствовала, как когти оргазма впиваются в ее плоть, подталкивая к взрыву, который мог разорвать ее на части. Она желала, чтобы магия дала ей силу останавливать время, чтобы они навсегда могли остаться такими, сплетенными вместе, купающимися в блаженстве их союза, дрейфующими на пике наслаждения.

Безжалостно Спар толкнул ее за край, и она издала прерывистый крик. Он отозвался у нее в голове, пока все тело дрожало. Фил тряслась от его силы, не в состоянии сделать что-либо, кроме как позволить оргазму захватить ее.

Она продолжала дрожать, когда Спара начал двигаться резче. Ритм нарастал, а дыхание стало более поверхностным. В его груди зародился рык.

Который становился громче и громче, пока не вырвался из горла диким ревом.

Фил посмотрела в лицо Спара и увидела, как на долю секунды его глаза потемнели, а затем в них полыхнул обжигающий огонь, который Фил связала с его магией. Фелисити окутал нереальный жар, когда Спар разлился в ее теле.

В тишине она лежала возле него и дрожала. Спар затронул больше, чем ее тело, глубже, чем в сердце.

Он врос в каждую фибру ее души, и когда Страж снова вернется в свою каменную оболочку, то заберет частичку ее с собой.

За следующую неделю Фил обнаружила, что абсолютно не умела проводить утомительные исследования. По-видимому, она была бы ужасным частным детективом.

Зато развила способность игнорировать слона, стоящего посреди комнаты, восемисотфунтовую гориллу, сидящую в углу, и все остальное у себя под носом до такой степени, что могла бросить вызов самой Королеве Отрицания.

Да, та корона была бы ее, крошка!

Спар, казалось, действует по принципу не-спросишь-не-ответит; он никогда не поднимал вопрос о статусе их отношений, а она никогда не говорила ему, что, в ту минуту, когда он поворачивался к ней спиной, готова была рыдать, подобно маленькой девочке, и ползать по чану с мороженым размером с небольшую страну третьего мира.

Американские военные не имели ничего против этого.

Не помогало делу и то, что каждый раз, когда Фил пытался поговорить с Эллой по телефону, либо отвечал Кес, либо один из них был настолько ограничен во времени, что им с трудом удавалось передать жизненно важную информацию, которой они владели, после чего соединение завершалось.

Она не имела ни малейшего представления, такие же ли взаимоотношения у Эллы и Кеса, как у нее со Спаром. Фил не удивилась бы, если бы ее подруга в последнюю очередь захотела говорить об этом.

Тот факт, что Фил закончила заказ как раз перед тем, как случился взрыв в аббатстве, и не удосужилась заблаговременно подыскать другой, по крайней мере, означало, что у нее достаточно времени на обдумывание всей ситуации.

Ох, и на попытки найти неуловимого Иерофанта в мире, где проживает более семи миллиардов человек. Но в основном, она размышляла.

Чтобы сохранить свой рассудок, она перевернула всю информацию, оставленную Онслоу для Эллы, а также сообщила подруге каждую деталь, которую ей удавалось вспомнить о своем видении про Иерофанта.

Элла, по-видимому, развила сумасшедшие поисковые навыки за последние несколько недель, и Фил была счастлива ими воспользоваться. Возможно, если они обе будут работать над проблемой, Элле удастся придумать решение. Так как Фелисити не находила ничего.

В воскресенье днем она достигла своего предела. Со щелчком закрыв свой ноутбук, она с глухим ударом бросила его на журнальный столик и уставилась на Спара.

Он ничего особенного не сделал; на самом деле, он просто сидел в кресле, перебирая некоторые из материалов, о которых Онслоу упомянул в своем пакете с информацией.

Он предположил, что знания о ритуалах вызова в Обществе, возможно, смогут помочь им в поиске его местоположения.

Хотя отсутствие проступков не имело значения. Фил скучала, грустила и злилась, а на ее руке до сих пор красовался проклятый знак демона, который за прошедший день или около того начал чесаться, как при сильном ожоге ядовитого плюща.

Так что, черт возьми, она имела право свирепо смотреть, когда и куда хотела.

— Я собираюсь прогуляться, — резко сказала Фил, вставая.

Спар взглянул на нее и нахмурился.

— Это слишком опасно.

— Что действительно опасно, так это держать меня в этом здании, будто в Алькатрасе. Мы не покидали этот чертов дом с тех пор, как вернулись из Оттавы. Лично я уже на пределе. Мне нужен свежий воздух.

— Разве ты забыла, что случилось во время путешествия в Оттаву? На тебя напал голем.

— Ну да, именно мне едва не вырвали бедро из сустава. Я это хорошо запомнила.

Отложив свои бумаги, Спар встал.　

— Тогда ты должна знать, что Иерофант вряд ли откажется от попыток заполучить тебя. Независимо от того, хочет ли он твоей смерти для ритуала или же просто желает видеть тебя мертвой, ты действительно хочешь попасть в его руки?

Она подняла голову и задрала подбородок, еле сдерживая желание врезать кулаком по его лицу с крепко сжатой челюстью и губами, вытянутыми в линию. Фил знала, что просто сломает руку. Голова мужчины сделана из камня. Буквально.

— Сейчас я могла бы найти применение новой паре рук, — прорычала она, почти удивляясь своему язвительному тону, но ярость внутри нее нарастала. — А ты довольно часто прикасался ко мне в последнее время, да? Возможно, я начала уже уставать от этого.

Спар отшатнулся, словно Фил его ударила. При взгляде на его лицо что-то дернулось в груди, но она едва это заметила, снедаемая тяжелым грузом ярости, которая охватила ее в данный момент.

Фил могла поклясться, что ее зрительное восприятие изменилось — по краям все стало красным, словно фраза "быть ослепленной яростью" была больше чем просто оборотом речи. Может быть, у нее лопнул кровеносный сосуд или что-то еще, что звучало как еще одно клише, но она уже не могла остановиться, чтобы побеспокоиться об этом.