Она не думала, что в нем заложен такой ген. Мужчина оказался прирождённым опекуном, какой была ее бабушка.
Не то чтобы чувства, переполнявшие ее, когда она приближалась к нему, имели что-то общее с бабушками. Даже в ее нынешнем состоянии, ослабленная, раненная и травмированная, с остатками шока, прилипшего к ней как сосульки, она не могла заставить себя перестать его хотеть.
Как ни странно, совместное нахождение в душе голышом не подкормило ее желание. Вместо этого то, как нежно он ухаживал за ее раной, заботился, осматривал и промывал порез, подтолкнуло ее влечение проявиться сильнее.
Должно быть, это признаки какой-нибудь болезни, верно?
Во-первых, то, что она еще могла думать о сексе после того как ее искромсало какое-то демоническое существо, которое пряталось в ее кладовой; и во-вторых, то, желала мужчину, полностью изменивший ее жизнь, которая превратилась в сюрреалистический кошмар. С ней точно что-то не в порядке.
Эта мысль расстроила ее, но не остановила от того, чтобы как можно быстрее закончить принимать душа и вернуться к Спару. Будь то здоровое желание или нет, она чувствовала себя спокойнее в его присутствии.
Он уже доказал, что сделает все необходимое, чтобы защитить ее, а в эти дни стало казаться, словно ей действительно понадобится помощь.
Когда Фил отодвинула занавеску и вышла из ванны, то обнаружила, что Страж ждет с другой стороны. На нем была надета удобная пара джинсов, а половина содержимого ее аптечки лежало на ванной тумбе позади него.
Он двигался так тихо, что она даже не заметила, что Спар остался в комнате. Конечно, поглощённая своими мыслями Фил совсем не прислушивалась.
Спар не сказал ни слова, просто вручил ей полотенце и подождал, пока она вытрется. Когда она начала оборачивать ткань вокруг себя, он покачал головой.
— Мне все еще нужно перебинтовать твою рану. Я принес это, чтобы ты не замерзла.
Он передал ей белый банный халат, который она держала в своем шкафу. Фил скользнула в него, благодарная за прикрытие, не только потому что ей было холодно после теплого душа, но и потому что стоять голой пред ним расшатывало ее нервы.
Она покрылась гусиной кожей, и ее соски последовали этому примеру. Нет надобности сверкать перед ним доказательством ее разбушевавшихся гормонов.
— Подойди. Встань здесь. — После того как он убедился, что его запасы под рукой, Спар сместился и сел на крышку унитаза. Широко раздвинув колени, он вынудил ее встать между ними и распахнул края ее халата.
В таком положении ее грудь была почти на одном уровне с его головой, но вместо того чтобы уставиться на нее, как бы сделало большинство мужчин, Спар незамедлительно пробежал взглядом по ее порезу сбоку. Он нахмурился, когда ее халат едва не упал, закрыв ему обзор.
— Подержи это. — Сказал он ей, прижав ткань к задней части бедра ее собственной рукой.
Дотянувшись до марлевого тампона и бутылочки с перекисью водорода, Страж намочил материал и начал аккуратно протирать рану. Фил зашипела от первого холодного прикосновения, затем расслабилась.
Раствор вызывал незначительное покалывание, но ощущение быстро рассеивалось. Спар действовал крайне осторожно и нежно, обрабатывая столь болезненную рану.
— Как выглядит? — спросила она, ее голос звучал хрипло даже для нее самой.
— Отвратительно, — пробурчал Спар. — Мне не стоило выпускать тебя из виду. Ххиссиш никогда не должен был приближаться к тебе.
— Ххиссиш? Так называется то существо? Я все еще пытаюсь понять, какого черта там произошло.
— Они создания тьмы, низшие, неразумные существа, которые тянуться к черной магии. Общество часто использует их как отвлекающий маневр в бою или как своего рода сторожевую собаку. Нам повезло, что там был только один. Они часто путешествуют стаями. Их нетрудно убить, но они злобные и в больших количествах могут нанести значительный ущерб.
Фил содрогнулась.
— Да, достаточно встречи с одним из них.
— Кажется, что удар пришелся вскользь. Рана неглубокая, и не думаю, что у существа было время, чтобы оставить большую часть своего яда на ране. Она должна хорошо зажить.
— Отлично.
Она наблюдала, как Спар заканчивал промывать рану, давая ей немного высохнуть, перед тем как намазать тонким слоем крем с антибиотиками. Его выражение лица оставалось мрачным, когда он расположил слой марли поверх раны и накрыл ее белым медицинским бинтом.
— Спар, в том, что я пострадала, нет твоей вины. — Сказала Фил ему после неловкой минуты молчания. — Ты же это понимаешь, так? Я имею в виду, ты не можешь следить за мной двадцать четыре часа семь дней в неделю, независимо от того, что ты считаешь это своим долгом. Я просто вышла в другую комнату. Ты был всего в нескольких шагах от меня, и когда меня поранили, ты сразу же примчался, чтобы предотвратить более ужасный ущерб. Ты не сделал ничего неправильного.
Он хмыкнул и потянулся к ее левой руке.
— Я не сделал ничего правильно с того момента как проснулся. Если бы я делал все как надо, этого бы здесь не было.
Он коснулся пальцем по ее ладони, проводя по линиям метки демона. Фил проследила за его взглядом, и у нее перехватило дыхание.
Покрасневшие линии метки, словно нарисованные хной, снова потемнели и сейчас казались темными, темно-коричневыми, почти черными, выглядя обугленными на внешних краях. Фил осознала, что больше не ощущала боль от знака, но это начало ужасно ее бесить.
— Что происходит, Спар? — спросила она шепотом, от которого ее голос казался надломленным. — Она выглядит хуже. Почему это происходит?
— Это особенность метки. Я надеялся, что ошибся, и она не полностью осела на тебе. — Он посмотрел на нее, пронзая взглядом. — Метка пытается предъявить на тебя права.
— Права на меня? — Фил задохнулась от этих слов, и дурное предчувствие накрыло ее. — Что, черт возьми, это значит?
Спар схватил ее за другую руку и притянул ближе. Его колени сомкнулись вокруг нее, но вместо того чтобы почувствовать себя пойманной, давление успокаивало ее на интуитивном уровне. Фил и не заметила, как за последние двадцать четыре часа этот мужчина стал для нее безопасным убежищем. Каким-то образом это пугало ее больше, чем все остальное вместе взятое.
— Послушай меня. — Сказал он, сжимая ее руки, чтобы сконцентрировать внимание Фил на себе. Страж подождал пока, она сделает прерывистый вдох, прежде чем продолжил. — Я хочу, чтобы ты поняла — я буду защищать тебя отныне и впредь. Не позволю никакому другому врагу прикоснуться к тебе, тебе больше не причинят вреда, и мы найдем способ избавиться от метки. Я клянусь тебе.
— Ладно, я понимаю, ты пытаешься меня успокоить, Спар, но этим только пугаешь меня еще больше. Что за фигня с меткой? Почему она меняется?
— Тебя пометили, пытаясь предъявить права на тебя во имя Ултора, одного из Семи. Поместив его символ на твоей коже, ночные надеялись на один из двух результатов: либо ты станешь приношением демону, чтобы он насытился, либо ты отдашься его власти и станешь еще одним приспешником его армии.
Истерический смех вылетел из ее груди.
— Эм, не один из этих вариантов не сулит мне ничего хорошего, ты в курсе?
— И ничего из этого не произойдет. Я клянусь тебе. — Он снова сжал ее руки, затем отпустил ее руку без метки, чтобы обхватить свободной рукой ее бедра.
— У тебя есть два преимущества, которые ночные не приняли в расчет, Фелисити. Первое, у тебя есть Страж, который поклялся защищать тебя. Отступник никогда не прикоснется к тебе до тех пор, пока я жив, а если я потерплю неудачу, Кес или один из других займут мое место, и будет призван новый Страж. Ты никогда не останешься лицом к лицу со злом наедине.
— Да, эм, ты можешь просто не дать себя убить, пожалуйста? Это было бы замечательно. На самом деле, если ты даже не будешь говорить об уничтожении, пока оно не касается чего-то злого, я по-настоящему оценила бы это.
— Тише. Я никуда не собираюсь. — Его рука крепче сжала, утешительно обнимая. — И ты должна знать это, Фелисити. Второе преимущество, которым ты обладаешь, и о котором ночные не могли даже подумать, это твоя собственная доброта. Если бы ты была слабой, или твоя душа темной, метка уже поработила бы тебя и обратила во тьму. Но этого не случилось. Это полностью зависит от твоего характера. Продолжай быть той женщиной, которой ты всегда была, и метке придется бороться за каждую унцию площади, которую она занимает.
