Последний раз мы встречались с Кори в 1996 году, за последнее время в стране произошло столько изменений, что остается жить только воспоминаниями и надеждами на лучшее будущее. Надеюсь, что друзья с Плеяды помогут Кори оказаться в Москве, в Звездном. Открыв дверь, я увижу ослепительную улыбку, озорной взгляд его светлых, блестящих глаз, чем-то неземным повеет от него, и услышу я его слова, которые он каждый раз произносит при встрече: "ай лав ю", а я отвечу "ай лав ю, ту!" Когда я дописывала эти строки, мне позвонил А.Ф.Репитюк и сказал, что Кори Увейд в Москве. Ему вручен Диплом действительного члена Академии Энергоинформационных наук, и что он готовит Международную телевизионную программу об НЛО, о контактах с НЛО и контактерах, о том грядущем, незнакомом нам, с чем придется встретиться Человечеству в Новом XXI веке.

Его путь, так же как и вся жизнь, состоял из двух этапов: на первом — он познавал основы и психологию научно — технического творчества, на втором — основы эзотерических, иррациональных или нестандартных знаний. Если первому этапу сопутствовали марксистко-ленинское мировоззрение, философия и научная картина Мира, и в его полном распоряжении были: школа, Ленинградское военно-топографическое училище, Университет марксизма-ленинизма, Военно-инженерная академия имени В.В.Куйбышева, адъюнктура, Центральный институт патентоведения, Высшие академические курсы, которые ему удалось закончить, то второй этап пути был сопряжен с трудностями: нелегальное положение многих наук, которые квалифицировались в то время как лженауки, якобы напрямую связанные с "мистикой", с религиозностью и суевериями, за что в любой момент могли уволить его из армии.

Два этапа, исключавшие взаимно друг друга по своей идеологии, шли параллельно, с некоторым отставанием второго этапа.

На первом этапе — с курсантских лет до опытного офицера, слушателя академии в знании капитана — он со всей страстностью, целеустремленностью настойчивого в достижении целей человека вникал в сущность материализма и в нем пытался найти ответ на глубоко волнующий его вопрос — "как, откуда берутся" открытия, изобретения, новшества, когда на первый взгляд все уже открыто, изобретено, усовершенствовано. Кто они — эти новаторы, изобретатели и первопроходцы!?

Второе, что волновало тогда еще молодого офицера, было спрятано от всех глубоко в душе, в сердце: человек, прожив какие то 60–70 лет, умирал. Это было очень несправедливо и жестоко: даже черепаха, попугаи жили по несколько сот лет, не говоря уже о баобабе — до 10 тысяч лет. Куда уходили потом его энергия и знания, опыт? Неужели так все бессмысленно, не зная для чего родился на свет, не ведая почему умер? А вокруг кипит жизнь: воины, катастрофы, страсти, реализованные или нет желания, мечты, прогнозы…

Многие десятки журналов, такие как: "Наука и жизнь", "Химия и жизнь", "Знание — Сила", "Техника молодежи", "Техника и вооружение", все выпуски общества "Знание" и др. сотни статей были прочитаны с пристрастием, чтобы найти ответ на вопрос: как и с чего начинает изобретать человек что — то новое? Почему он, вопреки всем канонам и мнениям, инструкциям и руководствам начинает крушить все старое, привычное, освоенное? Какова при этом психология новатора? И как он "видит" несовершенство техники, технологии…? Какая сила толкала его на конфликт с техникой, откуда брал мужество, чтобы заявить — это не так!

По мере изучения подобной информации стали возникать свои вопросы, которые были бессмысленны без решений и ответов на них. Завел книгу записей, которую сам назвал "Вопросы идиота" — настолько были сумасшедшими его идеи и вопросы. Они не увязывались с традиционным мировоззрением, философией и тем более — с научной картиной Мира. С годами другие люди в иных странах все-таки находили ответы на эти вопросы, решали их. Это снова ввергало его еще в большую растерянность; как они смогли додуматься до такого?

Появилось желание самому что-то совершенствовать и он предложил устройство для измерения расстояний и углов с помощью известного циркуля-измерителя с укрепленным на нем фрагментом шкалы обыкновенного транспортира. Комиссией училища это предложение было высмеяно и осуждено за испорченный инструмент. Через несколько лет в журнале "Наука и жизнь" Станислав увидел фото точно такого же устройства, сделанного в чужой стране — стало обидно и вместе с тем радостно — он был на верном пути…

Позже, на четвертом курсе академии, когда он уже был опытным членом кружка ВНО (военно-научное общество) слушателей кафедры фотограмметрии, так как участвовал в работе с первого курса (обычно принимали на третьем-четвертом курсах, когда пройдена основная часть специальных дисциплин), появилось первое рацпредложение. Он сумел переступить психологический барьер, сдерживающий всех начинающих — "все сделанное — совершенно" что оказалось не совсем удачным. И второй вывод — сначала нужно в совершенстве освоить прибор, технологию, чтобы заметить самому несовершенство, низкую производительность, невысокую эффективность и утомляемость от лишних деталей, движений и пр. В ходе выполнения исследований Станиславу пришлось сделать многотысячные измерения регистрограмм — фотограмметрических кривых на высокоточных автоматизированных стереофотограмметрических приборах. До чего же это был изнурительный, монотонный труд. И появился "Способ равнопромежуточных измерений", в несколько раз повысивший скорость измерений. Это было первое рационализаторское предложение, признанное и внедренное. Вспоминая первый свой разговор с будущим руководителем дипломной работы, Станислав улыбался: "Дал он мне название моей будущей работы, состоящее из девяти слов. Прочитал я их, поблагодарил и прямо в библиотеку. Взял энциклопедию и начал изучать значение непонятных мне шести терминов из названия…

На первом Всеармейском смотре — конкурсе лучших работ (1989 г.) руководимый им творческий коллектив завоевывает Золотую и две Серебряные медали ВДНХ за комплекс средств, который был защищен пятью авторскими свидетельствами и десятками рацпредложений. В том же году ему присваивают высшее звание "Заслуженный рационализатор России". На этот день он имел свыше 150 внедренных рацпредложений в различных видах и родах ВС СССР и нескольких министерствах. Работая над рацпредложениями, Станислав Иванович постепенно приобщался к направлению нестандартного мышления.

Вспоминая свое первое изобретение, он говорит, что в этом виде творчества необходимо найти противоречие в технике, технологии, способы и пути устранения их. Главное при этом — психологическая независимость от мнения светил науки, что тут все доведено до совершенства и то нестандартное мышление, которое десятилетиями он изучал на опыте других и потом уже освоил сам.

Второй этап пути к нестандартному мышлению был вне служебных интересов, и долгие годы воспринимался окружающими как хобби очень сомнительного, с точки психологии, содержания. Этот этап начался позже и протекал параллельно первому, взаимно обогащая опыт и знания. Сначала это был просто интерес к проблеме НЛО.

Все, что появлялось в прессе в 70–80 годы, обязательно сопровождалось "рецензиями" светил нашей советской науки и "крупными" специалистами в этой области: перед заметкой обязательно выступал академик, который сводил все изложенное к абсурдности и невозможности такого, в конце — кто-то давал свои "гипотезы", сводя неизменно их смысл к природным, техническим или человеческим факторам. Это была широкомасштабная дезинформация населения. Сама Академия Наук СССР, Вооруженные Силы и, как сейчас называют, прочие силовые структуры неизменно, систематически интересовались НЛО.