– Судьба, мать её, – согласился больной. – Это хорошо, что я, старый конь, подорвался. А если бы кто молодой? Представляешь? Всё хозяйство взлетело б на воздух. Так что нету худа без бобра.

– Без добра, вы хотели сказать? – Без бобра.

– Ну, что ж, пусть будет так. – Рассохин подумал, что старый солдат заговаривается. – Это хорошо, что вас ещё заметили на «Волге». Привезли.

– Меня, сынок, повсюду замечали – и на Волге, и на Днепре.

– Весёлый человек вы, Степан Солдатеич. Это хорошо, скорей поправитесь.

– Хорошо, конечно. Мне повезло.

– Да что вы говорите? Не дай Бог – везение такое. – Нет, Жизнелюб Иваныч, ты не понял. Когда мина взрывается – нога, на неё наступившая, обычно отрывается на х… – Больной покашлял. – Ну, в общем, до колена, короче говоря. А что происходит с другою ногой – это уже зависит от того, как ты шёл или бежал. Можно и второй ноги лишиться. А кроме этого – ударная волна вышибает сознание и вгоняет в задницу остатки башмаков. Вот так-то. А у меня – сам видел – как-то обошлось. И получилось это, скорее всего, почему, что я наступил не на мину, а на камень, который под землёй лежал на этой проклятущей мине. Так что меня зацепило только осколками камня. Вот я и говорю, что повезло.

– Не знаю, не знаю. – Врач был не согласен с таким «везением». – Хорошо, что Пустовойко поблизости оказался, а иначе…

Вы просто могли бы скончаться от болевого шока, от потери крови. А зачем вы, простите, пошли на поля? Что искали?

– Счастье. – Стародубцев криворото хмыкнул. – Я там каждое лето ходил и ничего, а тут…

Он простонал и отвернулся – голова ещё от слабости кружилась.

– Ладно, отдыхайте. – Главный врач собрался уходить. – Как ваше сердце? В порядке?

– Моё дело правое, – многозначительно сказал Солдатеич. – Ты ведь знаешь, сынок.

– Ну, как же не знать. Я второго такого ещё не встречал.

Старого солдата главный врач давно уже запомнил по той причине, что у него, у Стародубцева, была транспозиция внутренних органов – situs inversus – так называемое зеркальное, то есть «обратное» расположение внутренних органов: сердце было с правой стороны, желудок тоже справа, печень слева. Такие уникальные экземпляры попадаются – один на сотни тысяч. Рассохин о подобной транспозиции только в медицинских учебниках читал в институте, а тут в реальной жизни встретил человека; Стародубцев пришёл тогда на ВТЭК – врачебно-трудовую экспертную комиссию.

– Моё дело правое! – не без гордости сказал он, когда речь зашла о сердце с правой стороны. – Знаешь, сынок, что в библии написано? «Сердце мудрого – на правую сторону, а сердце глупого – на левую». – Это где же написано? – В Екклесиасте.

– Не читал, не знаю, – признался Рассохин. – Скажите, а у вас аппендицита не было?

– Бог миловал. Тока грыжу на фронте заработал от пушки. – А как это – от пушки?

– Заразился грыжей от неё, – горько пошутил старый солдат. – В ней, в родимице, стока пудов, что не дай бог. А почему ты, сынок, про аппендицит спросил?

Рассохин стал просвещать.

– Зеркальное расположение ваших органов может привести к замешательству, так как большинство признаков и симптомов будут находиться на «неправильной» стороне.

– Мудрёно как-то, Жизнелюб Иваныч. Ты мне попроще…

– Ну, например, если у вас разовьётся аппендицит, вы будете жаловаться на боль в левой стороне нижней части брюшной полости, так как именно в этом месте у вас находится аппендикс. А вообще-то он – справа.

– Да хрен бы с ним, с аппендиксом! – Солдатеич потыкал пальцем в грудь себе. – Ты лучше скажи, как там насчёт осколка?

– Что, беспокоит? Трудно жить с войною в сердце? – Рассохин посмотрел на рентгеновский снимок. – Этот осколок лучше не вытаскивать. Так надёжней, а то мало ли чего. Начнём вынимать и хана. Были такие случаи.

– Ну, что ж, пускай живёт, – неохотно согласился фронтовик. – Я уже с этим осколком вроде как подружился. А на самолётах, считай что, не летаю.

– А самолёты причем? – Так там же спецконтроль.

– А-а! – догадался доктор. – Значит, звените?

– Ну, да. Как музыкальная шкатулка. Однажды к боевому товарищу летал, дак меня до трусов разголили.

Такие разговоры затевались в кабинете главного врача, когда Стародубцев приходил на ВТЭК – один раз в год. Степан Солдатеич недолюбливал эту врачебно-трудовую экспертную комиссию, которая существовала больше для проформы, как ему казалось. Человек без ноги, например, без руки ходит на ВТЭК, а эти умники сидят такие суровые, такие серьёзные – каждый год устанавливают «наличие и степень инвалидности, постоянную или длительную потерю трудоспособности». Как будто ноги или руки, оставшиеся на фронте, фантастическим образом могли отрасти за тот год, покуда инвалид не приходил на ВТЭК. Ну, что смеяться-то? Что издеваться? Зачем фронтовика гонять по кабинетам – терапевт, хирург, невропатолог? Он уже набегался, этот фронтовик, дайте ему отдохнуть. Нет, каждый год одно да потому, одно да потому. Ну, сколько можно?

После операции оказавшись прикованным к больничной койке, Стародубцев думал с горькою усмешкой: «Вот уж поистине, нет худа без бобра. В этот год я отвертелся от комиссии, да так удачно отвертелся, прости, господи, чуть помидоры не оставил на полях…»

В больнице ему пришлось кантоваться так долго, что просто ужас. Уже и не думал, что выберется домой. Прямо отсюда – думал – на могилки сволокут, наверно.

Первое время, покуда был ослабленный и беспробудно спал, Стародубцев не особо замечал того, что происходит в палате. А когда поправился немного – стало невмоготу терпеть шум и гам, суету и диковатое веселье всех этих «друзей по несчастью». Бесконечный храп на койках раздражал. Пустопорожняя болтовня. Карточные игры. Домино. Анекдоты и юморок – зачастую ниже пояса. И многое другое, что бывает при скоплении трёх-четырёх мужиков, страдающих хроническим бездельем.

– Жизнелюб Иваныч, – тихонечко взмолился фронтовик во время очередного обхода, – положи меня отдельно. Хоть в коридоре. Хоть на полу. Иначе я с ума сойду с этими гвардейцами. Я и сам когда-то мог быть Васей Тёркиным и даже Стенькой Разиным. А теперь охота отдохнуть.

Рассохин не очень уверенно пообещал подумать, а через день перевёл в отдельную палату – появилась такая возможность. А когда перевёл, удивился ещё одной просьбе больного: тот попросил позволения, чтобы жена не только к нему приходила, но и пожила бы здесь, в палате.

– А какая уж такая необходимость? – спросил главный врач, недовольный тем, что дал слабину. – Если были бы вы не ходячий.

Разволновавшись, Стародубцев вприщурку посмотрел на него.

– Да дело в том, что ей… Жить-то ей, сынок, мало остаётся. Дак хотелось бы вместе побыть.

– Мало? А с чего это вы взяли? – Доля сама говорит. Сердцем чует. – Ну, знаете ли, это ещё не показатель.

– Пускай не показатель, но пускай она маленько тут побудет. Да и вам со мной мороки меньше. Долюшка – она ведь медсестра. Будет ухаживать.

– Хорошо, – неохотно согласился Рассохин. – Хотя не положено, в общем-то.

– Ну, как же не положено, когда я тут лежу? – скаламбурил Стародубцев, скрывая лукавинку, сверкающую в глазах. – Спасибо тебе, доктор, за понимание. И поклон тебе за то, что сердце мхом не обросло. У меня тут с Долей совсем другая доля будет. Честно.

И через несколько минут после этого разговора, когда Солдатеич едва закимарил, медсестра заглянула в палату, сказала, что к нему приехала жена.

«Чо-то быстро, – удивился он, протирая глаза, – прямо как в сказке!»

В палату вошла высокорослая женщина. Гостинцы положила на тумбочку.

Стародубцев посмотрел на бледное лицо, исчерченное морщинами, и не сразу распознал: перед ним стояла Марфута-Переправница. Та самая Марфута, с которой он по молодости едва не согрешил на сеновале – хотел, чтобы ребёнка родила. Марфута была безнадежно влюблена в Стародубцева. Так влюблена, что даже травилась из-за своей несчастной любви. То ли уксус выпила однажды, то ли ещё какую-то гадость. Марфуту спасли, откачали, но отрава дело своё сделала. Красота Марфуты – кровь с молоком! – год за годом стала вянуть. Какое-то время настырная баба хотела правдами и неправдами разрушить чужую семью, отвоевать Степана Солдатеича. А когда поняла, что не сможет – у неё ума хватило подружиться с Долей Донатовной, чтобы иметь возможность приходить к Стародубцевым, лишний разок посмотреть на Солдатеича.