— О, нет. В конце концов, Чарис жила у них. Она не хотела, чтобы ее выгнали на улицу.

— Ты говоришь, что Корнеллу грозила та же опасность, что и тебе.

— Даже больше. Он был всеобщим героем — учеба, спорт, школьное правительство, все, только назовите.

— Кто еще знал об этом, кроме тебя?

— Адриенн. Она однажды наткнулась на них, в Тули-Белли.

— Откуда ты знаешь?

— Она сама мне сказала.

— Почему? Вы были друзьями?

— Да нет. Мы были в одной церковной молодежной группе. На выходные мы поехали на пикник, и я заметил, что она расстроена. Я спросил, и она рассказала, что происходит.

Я приехала к Фелисии ровно в семь часов вечера в среду. Машины выстроились вдоль темной улицы. Белый пикап Корнелла стоял перед домом, за темным фордом Джастин.

Луна уменьшилась до размеров обрезанного ногтя. Воздух был сухим и холодным. Во всех комнатах маленького дома Фелисии горел свет.

До этого, днем, я посетила магазин Гудвилл, где отыскала пару черных шерстяных слаксов и короткий черный жакет. Еще я купила подержанные черные туфли без каблука и пару (новых) черных колготок.

Количество скорбящих было постыдно небольшим. Я заметила Корнелла, разговаривавшего со своей сестрой, но оба старались не смотреть в мою сторону, и у меня сложилось впечатление, что ни один из них не рвется поговорить со мной. Я не видела Джастин, а остальные собравшиеся были мне совершенно незнакомы, кроме Фелисии.

Я подошла к накрытому столу в дальнем конце комнаты.

Фелисия не преувеличивала насчет обильного количества еды, которую принес народ. Большой стекляный кувшин для пунша был наполнен коралловой жидкостью, котрая выглядела подозрительно, как Гавайский пунш. Там была одинокая бутылка белого вина.

Я открыла ее и наполнила доверху пластиковый стаканчик. Потом отпила на пару сантиметров, так, чтобы это не выглядело, как будто я заграбастала больше своей доли.

Я прошла дальше, надеясь загнать в угол Адриенн, чтобы мы могли побеседовать. Я увидела, что Корнелл вышел на передний двор покурить, так что, по крайней мере, насчет него я могла не волноваться. Я прошла через гостиную в кухню. Поставила свой стакан с вином и открыла дверь на улицу. Адриенн была на заднем крыльце, сидела на верхней ступеньке.

Я уселась рядом. — С вами все в порядке?

— Все нормально. Это огорчило меня и все.

— У меня к вам вопрос.

— Боже, сейчас не время. О, черт. Что вы хотите?

— Вы знали, что Корнелл баловался с Чарис?

Она резко взглянула на меня, потом отвернулась. Наконец сказала: — Сначала, нет.

— А потом что? Давайте. Просто расскажите, что случилось.

— О, ради бога. Мы компанией ездили в Тули-Белли. Играли в дурацкие игры. В ту пятницу играли в прятки. Корнелл и Чарис были в комнате на втором этаже. Я искала, где спрятаться, вошла и они там были. Я была в ужасе и он тоже.

Она остановилась. Я решила, что это все, но она продолжила. — Думаю, я была наивной, но мне по-настоящему нравилась Чарис. Я не знала, что она использует меня, чтобы подобраться к нему.

— Что она вам сказала?

— Что она могла сказать? Я поймала их на месте. Она была не из таких, что извиняются за свои поступки. Потом я умоляла ее держаться от него подальше, но она была как одержимая.

Она едва не разрушила ему жизнь.

— Давайте угадаю. Она сказала ему, что беременна.

— Да. Она была полна решимости выйти за него замуж. Она сказала об этом мне раньше, чем ему. Она угрожала рассказать маме и папе, если я не уговорю его.

— Кто-нибудь еще знал?

— Нет. Она была уверена, что он женится на ней, чтобы избежать позора. Когда он это сделает, будет слишком поздно, чтобы кто-нибудь вмешался — конечно, имелась в виду Джастин.

— Он, наверное, был напуган.

— Он по-настоящему боялся. Я говорила, что он дурак. Как он мог быть уверен, что это его ребенок? Все, что ему нужно было сделать, это заставить пять или шесть своих дружков поклясться, что они тоже трахали ее. И он сорвался бы с крючка.

— Здесь только одна маленькая проблема.

— Что?

— Она не была беременна. Я читала отчет о вскрытии.

Она уставилась на меня. — Она все выдумала?

— Очевидно. А когда она исчезла, что вы подумали? Что она уехала, чтобы избавить его от позора?

— Я не знала, что она врала. Я подумала, может она решила сделать аборт.

Было долгое молчание, потом я спросила: — Когда вы услышали, что Медора обратилась в полицию, вы не боялись, что ее найдут?

— Я надеялась, что не найдут, но это меня беспокоило.

— Но был способ помешать им.

— Помешать кому?

— Копам, которые ее искали.

— Я не понимаю, к чему вы ведете.

— Телефонный звонок.

Она посмотрела на меня обескураженно.

— Кто-то позвонил в отдел шерифа, назвавшись матерью Чарис, и сказал, что она вернулась домой, живая и здоровая. Отдел шерифа в Ломпоке и местный собирались связать двоих — пропавшую девушку и Джейн Доу. Потом поступил звонок и все кончилось.

— Это не я. Клянусь.

— Я не та, кого вам надо убеждать. — Я встала и отряхнула брюки. — Поговорим позже.

— Искренне надеюсь, что нет.

Я вернулась в кухню, чувствуя себя взвинченной и напряженной. Я вступила на опасную почву, но не могла ничего поделать. Эти люди сидели на своих секретах слишком долго.

Настало время взломать несколько дверей и посмотреть, кто что скрывает. Интересно, где был Корнелл в ночь, когда убили Паджи.

Войдя в прихожую, я заглянула в комнату, которую должен был занимать Паджи. Комната была уютной, как тюремная камера. Ни фотографий, ни личных вещей. Фелисия, должно быть, собрала все и позвонила в Гудвилл.

— Мрачно, — сказал кто-то.

Я обернулась. Джастин стояла слева от меня, сделав такое же печальное заключение о комнате. Ее взгляд остановился на моем жакете.

— У меня был такой же, — сказала она.

— Правда? Этот у меня уже много лет. — Я почувствовала искорку страха, и ложь слетела с моих губ. — Эй, что делал Корнелл вечером в пятницу? Мне показалось, я видела его в городе около десяти.

Она слегка улыбнулась. — Он был дома с детьми. Я уходила по делам церкви.

— Он был дома один?

— Вовсе нет. Там были дети, я же говорила.

— Странно. Я могу поклясться, что это был он.

— Этого не могло быть. Я ушла в девять, после того, как уложила девочек. Он складывал выстиранное белье, когда я уходила, и храпел на диване, когда я вернулась в полночь.

Я не сказала, что Корнелл мог съездить в Креозот и обратно в течение часа, с кучей времени для остановки в Тули-Белли, чтобы нанести сорок ударов Паджи по голове. Она тоже могла это сделать. Трех часов было более, чем достаточно. Меняя тему я спросила: — Хотите вина? Я могу вам принести.

— Нет, спасибо. Я не пью. Достаточно на это насмотрелась.

— Я сейчас вернусь.

Я столкнулась с кем-то, входя в гостиную, взглянула вверх и увидела Тодда Чилтона.

— Эй, как дела? Можно с вами поговорить?

— Конечно.

Мы отошли в сторонку.

Я спросила: — Нашли уже орудие убийства?

Он помотал головой. — Мы искали до шести, а потом были вынуждены прекратить. Нет смысла нащупывать что-то в темноте.

— Думаю, весть об убийстве Паджи уже распространилась.

— Да, конечно. Сегодня утром мы искали добровольцев. Я только что говорил с Корнеллом.

Мы обыскали все за Тули-Белли и теперь будем двигаться в сторону шоссе. Вы можете присоединиться.

— Спасибо. Может быть.

Чилтон ушел. Я оглядела комнату в поисках Корнелла. Показалась Адриенн, поглядев на меня с глубоким отвращением, прежде чем уйти. Не хотелось думать, что она расскажет своему брату, что я знаю, но она была на это способна.

Подошла Фелисия. — Сейчас разрежут торт.

— С удовольствием съем кусочек. Вы не видели Корнелла?

Она огляделась. — Недавно был здесь. Он может быть на кухне. Я видела, как он разговаривал с Адриенн. Он мог уехать, чтобы забрать детей от няни.