— Мамочка, ой, мне страшно!.. — донесся до принцессы тоненький голосок девочки.

Большие часы на фасаде храма внезапно возвестили о явлении первого луча солнца. Заметив это, королева конвульсивно вздрогнула, клинок в ее воздетой руке задрожал. Не выдержав чудовищного напряжения момента, Камия потеряла сознание.

Узрев спасительный луч, принц Джосер не своим голосом воскликнул:

— Остановись, сестра! Время жертв закончилось!

— Негоже отнимать у Бога обещанное Ему, — не оборачиваясь, решительно ответила Тхутмертари и опустила вихристый обсидиановый клинок.

А еще через полминуты тело Ринии уже кромсали языки лютого пламени, и черный камень алтаря с жадностью пил кровь последней девственницы Луксура…

На этом ритуал жертвоприношения в честь восшествия на Трон из Слоновой Кости новой королевы был завершен.

— Мы потеряли нашу Ринию, Джосси, — тихо сказала принцесса Камия.

Она лежала на широком ложе в своей опочивальне, и муж сидел рядом с ней. Джосер подал ей чашу с успокаивающим отваром.

— Выпей, дорогая. Мы должны держаться. Многие сегодня потеряли своих дочерей.

— Какое мне дело до остальных! — взвизгнула Камия, отбрасывая прочь лечебное снадобье. — Нашей маленькой Ринии больше нет, ты это понимаешь?! За что она убила нашу дочь?

— Отец Сет возжелал ее, — тяжело произнес принц.

— Это ложь. Ночь жертвоприношений уже закончилась, когда умерла Риния.

Джосер вскипел.

— Что же ты хочешь от меня, Ка?! Что я мог сделать? Только умереть сам! Кому бы от этого была польза?

Жена не ответила ему. Помолчав немного, она сказала:

— Мы должны отправить Калис и Натепа за границу. Пока еще не поздно.

Лицо принца приобрело страдальческое выражение. Стало ясно, что он сам не раз обдумывал эту возможность.

— Уже поздно, дорогая. Ты забыла: границы Стигии закрыты. С того самого мига, как Тот-Амон короновал ее.

— И ничего нельзя сделать?

Он горестно вздохнул.

— Могучая магия охраняет наши рубежи отныне. Ни корабль, ни пеший, ни конный странник не минует их. Часом раньше по приказу королевы я сам проверял это, пытаясь переплыть на ладье Стикс. Бесполезно!

— Так что же, значит, мы в ловушке в собственной стране?

— Можно сказать и так.

— Как я завидую птицам, Джосси! — мечтательно глядя в потолок, молвила принцесса.

— Люди не умеют летать, Ка.

— Некоторые волшебники умеют.

— В Стигии больше не осталось свободных волшебников. Все они схвачены и теперь томятся в подземных казематах Кеми, Луксура и Птейона…

Красивое лицо Камии дрогнуло.

— Скажи, Джосси, как удалось ей все это? Я не могу постичь. Как она смогла одержать верх над всеми жрецами и магами? Как поставила на колени знать и армию? И всего за один день!

— Если б я знал… Наверное, Вечный Отец взаправду благоволит ей.

— Еще бы… Наш Змей охотлив до девственной крови. Я думаю, подобного жертвоприношения не было со времен Ахерона.

Принц прикрыл ей губы широкой ладонью.

— Молчи, Ка, если тебе дорога твоя душа! — прошептал он пылко. — Не богохульствуй! Что свершается — то свершается по воле Его, и не нам о том судить!

Они снова помолчали. Затем Камия проговорила:

— Ты знаешь, мне все меньше и меньше нравится твоя игра, любимый. Боюсь, я не доживу до ее окончания.

Джосер вздрогнул.

— Не говори так, Ка! Верь в удачу! Мне тоже многое не нравится. Но, пойми, не мы устанавливаем правила. Она устанавливает. И выйти из игры нельзя. Поэтому нужно играть. Или сдаваться.

Принцесса натянуто усмехнулась. Все прошлые приключения за одно мгновение удивительным образом пронеслись в ее мозгу.

— Ну нет! Сдаваться мы не привыкли.

Две длинные змеящиеся тени скользили по остывающему после жаркого дня песку. Точно два голодных духа, вышедших на ночную охоту в свете ущербной луны. Невидимый волшебный ветер нес Тхутмертари и ее возлюбленного над безлюдной стигийской пустыней. Встречный ветер лениво колыхал просторные одежды. Королева была облачена в Покрывало Ночи, творение Мрака и Крови; одежду Атотмиса составлял традиционный черный хитон служителя Сета: велением верховной жрицы он был вновь возведен в жреческий сан.

Атотмис, переставший удивляться столь странному способу путешествия, вопросил:

— Где мы?

— Мы у «полюса жары», возлюбленный мой. Там, внизу, — королева указала на невысокие песчаные барханы, проплывающие под ними, — днем можно зажарить быка на песке… Отсюда до наших городов Луксура и Птейона и кешанского Алкменона равные отрезки караванного пути. Но эти места караваны настойчиво обходят многие тысячи лет…

— Нет жизни среди проклятых песков, — содрогнувшись, отметил тощий жрец.

— О да, — согласилась волшебница. — На десятки миль вокруг не встретишь ни человеческого жилья, ни гнездовища пустынных тварей, ни даже старинных храмов, покоящихся в вечном безмолвии… Ибо на памяти сотен поколений никто не обитал здесь.

Внимательный взгляд верховной жрицы задумчиво плыл по морям однообразной песчаной мути. Казалось, она искала что-то.

— Зачем мы тут, моя королева?

— Среди проклятых песков нет жизни, — поэтично повторила его слова Тхутмертари. — Но она есть под ними! Вернее, была. И должна быть! Послушай меня, мой возлюбленный, я кое-что тебе расскажу. — Прекрасная королева обняла Атотмиса и с томным волнением продолжала; чистые сапфировые глаза ее блестели загадочно и зловеще в мертвенном свете молодой луны. — Мы прибыли сюда, чтобы отыскать тех, кто правил нашей планетой в пору младенчества и детства рода человеческого…

— Люди-змеи! — вздрогнул Атотмис в ее объятиях. — Разве не исчезли они с лица земли много десятков столетий тому назад?

Рука Тхутмертари, словно устремившаяся в атаку кобра, выскользнула из-под искрящихся багровыми сполохами одежд и обежала горизонты мертвого песка.

— Древние властители Земли ушли сюда, — сказала королева. — Двадцать тысяч лет минуло с тех пор, как истинные дети Сета, гонимые ордами завоевателей, молодого народа двуногих особей без чешуи и хвоста, вынуждены были покинуть плодородные берега Стикса. Молодая раса была многочисленна и агрессивна. В сравнении со змеелюдьми, чья мудрость насчитывала сотни веков, предки стигийцев были варварами. Такими же варварами, какими теперь являются пикты и киммерийцы против хайборийцев, а хайборийцы — против стигийцев. Люди безжалостно истребляли чешуйчатых властителей пустыни. Раса змеелюдсй одряхлела к тому времени, согнувшись под тяжестью собственного многовекового величия. Люди-змеи почитали себя непобедимыми, однако сила тайного знания не помогла им выстоять против бесчисленных холодных клинков завоевателей.

Не одну сотню лет продолжалась экспансия человеческого племени. В конце концов государство змеелюдей было разрушено, и последнюю оборону держали лишь небольшие гарнизоны в городах — Птейоне, Луксуре, Файоне… Кеми, города Черных Стен, тогда еще не было, и лишь Великая Пирамида возвышалась над дельтой Стикса. Духи и демоны утверждают, что она стояла там в незапамятные времена, когда Повелитель был молод, как мы с тобой, а дети Его только начинали покорение планеты, освобождая ее от глаханов, яцтаков и ферзелей — неведомых тварей, поклонявшихся забытым богам…

Воистину так давно это было, что сами очертания материков в те времена ничем не напоминали сегодняшние!.. Иные существа хозяйничали на Земле, и Мир тогда был совсем иным. Древними были те создания в сравнении с нашими предками, но и они юны в сравнении с Миром… Богам отмерен длинный век, и все же боги тоже тленны. Даже им не дозволено смотреть в Бездны Основания… И лишь звезды ведают, с чего все начиналось и чем закончится. — Голос Тхутмертари, дрожащий от волнения, умолк, и она мечтательно и восхищенно окинула взором Ночное небо.

Внезапно ей послышался тяжелый ментальный вздох.

— Ты хочешь что-то сказать мне, Сур? Говори, — подумала она.