«Всегда относись к ней как к королеве», напоминал ей отец. «Даже когда она невыносима, говори со всем должным уважением». Лорд Тайвин имел опыт в манипулировании другими людьми, так, что они были у него в руках. Ломать людей, разрушать дома было для него детской игрой; если бы это было так просто, как, казалось, делал он.

— В последнее время я не видела принца, — сказала Серсея, справляясь о сыне Рейгара. — Маленький лорд растёт вылитыми Вами, Ваше Величество. — У ребёнка были кудри матери и такого же цвета, та же очень бледная кожа и серые глаза, казавшиеся слишком взрослыми для его возраста. Хоть ему и было всего три года, можно было с уверенностью сказать, что он будет гибким и сильным, как его мать или, возможно, отец. Но в этом ребёнке, казалось, ничего не было от Рейгара — ни пряди серебряных волос, ни аметистовых глаз. Ему суждено было стать копией матери, бедному ребёнку. Я могла бы дать ему детей, похожих на него, с горечью подумала Серсея. Сыновей красивых, как он сам.

Лианна подняла глаза при упоминании её единственного ребёнка, и Серсея увидела в них тусклый свет, как будто она сдерживала его в себе.

— Мой сын здоров, слава богам, — сказала она, уже гораздо мягче. — И красив тоже. — Серсее захотелось рассмеяться вслух. Как можно ребёнка, выглядящего, как снег с грязью, назвать красивым, когда его отец был солнцем и звёздами? Эта нелепость поразила её.

— Пусть боги хранят его, Ваше Величество, — кивнув, сказала Серсея, храня внутри неискренность. Королева только кивнула и вернулась к еде, потянувшись за другой булочкой. Снова тишина, натянутая и неловкая, удушающая Серсею. Наблюдая за тем, как щёки королевы наполнялись едой, она пыталась понять, что видел Рейгар в этой женщине. Казалось безумием думать, что он действительно любил её, как говорили люди. Она была так небрежна, так неотёсанна и так непохожа на своего мужа. Он был солнцем, а она — луной. Казалось невозможным то, что они вместе.

Королева подняла глаза, встречаясь с ней взглядом, всё ещё лениво жуя.

— Вы довольно смелая, леди Серсея, — сузив глаза, сказала она. — Так лгать моему мужу.

Серсея натянула невинную улыбку и наклонила голову, чтобы показаться глупенькой леди.

— Боюсь, я не знаю, о чём Вы говорите, моя королева.

— Такое поведение может привести Вас под суд за измену. Я знаю, что за распространение слухов о своей королеве это несомненно случится. — Она говорила холодно и ясно, несмотря на одновременное жевание.

— Я никогда бы не сделала такого, Ваше Величество. Я невероятно почитаю Вас, — продолжала настаивать Серсея, слегка нахмурившись. Она могла видеть по растущему огню в глазах королевы, что та скоро выйдет из себя и покажет себя зверем, каким на самом деле была. Серсее так хотелось увидеть это, увидеть её неприглядную сторону, а затем обернуть это в свою пользу.

— Вы, возможно, обманули моего мужа, но меня Вы не обманете, — прошипела Лианна, сжав кулаки, в которых был хлеб. — Я знаю Ваш тип, леди Серсея, я нахожусь среди таких три года. Вы не возьмёте надо мной верх. — Серсея проглотила свою улыбку в ответ на это безрассудство. То, что она говорила, было, конечно, правдой, но было опасно для женщины в её положении.

Сделав лицо спокойным, Серсея ответила:

— Я всего лишь надеялась стать Вашим другом. Я не хотела причинять никакого вреда.

— Не изображайте из себя дурочку, Серсея Ланнистер, — ответила Лианна с горьким смехом. — Их и так много при дворе, и все они забавнее, чем Вы.

В груди Серсеи разливался жар в ответ на оскорбление. Она чувствовала, что сейчас выскажет то, что думает, но смогла овладеть собой.

— Вы не имеете права говорить со мной подобным образом, — прошипела она сквозь зубы.

— А Вы не имеете права распространять обо мне ложь, и всё же Вы это делаете. — Лианна выронила крошки хлеба на стол, и сделала паузу, чтобы встряхнуть остатки с рук. Это казалось почти вульгарно в то время, как перед ней лежала салфетка. — Я не понимаю игру, в которую Вы играете, леди Серсея, но предлагаю Вам не произносить больше моего имени.

— Я не играю в игры, Ваша Светлость, — спокойно ответила Серсея, возвращаясь к невозмутимой уравновешенности. Она уже презирала себя за то, что вышла из неё. — Я только надеялась решить вопросы между нами.

— Между нами нет ничего, — отозвалась королева, остро глядя на неё. — Я пришла сюда только потому, что Рейгар попросил меня.

Рейгар, отметила Серсея. Не мой муж, не мой король, не Его Величество, а — Рейгар. Она задалась вопросом, сможет ли она быть столь же близкой к нему, и ненавидела её за это.

— Умный человек. Очевидно, наш король знает, как лучше, — сказала Серсея, по-прежнему мягко улыбаясь при мысли о Рейгаре. Лицо Лианны слегка покраснело в ответ на её комментарий.

— Не думаю, что мой муж испытывает к Вам какие-то чувства, леди Серсея, — сказала она, сильно нахмурившись. — Он не хотел обидеть не Вас, а Вашего отца.

Придёт время, и это меня он не захочет обидеть. Когда она станет его женой, она приложит все усилия, чтобы доставить ему удовольствие, так что он тоже захочет только угождать ей. Никаких резких слов, никакой принуждённости, никаких простых платьев за завтраком. Он будет счастлив с ней, с королевой, которую заслуживает; королевой, которую он будет целовать, заниматься с ней любовью и наполнять её совершенными детьми. Не то что королева, сидящая перед ней.

Но сейчас Серсея потерпит. Даже когда Лианна сверлит её взглядом и задевает её гордость, она будет улыбаться, кивать и разыгрывать дурочку, пока не получит то, что ей причитается.

Оставшаяся часть завтрака прошла в молчании, не считая нескольких вялых попыток Серсеи завязать беседу, ни одной из которых Лианна не поддержала. Она только продолжала есть, запачкав губы и руки, и Серсея поблагодарила про себя отца за напоминание не есть. Она поминутно отвлекалась: каждый шум, каждые шаги за дверью, каждое покряхтывание сира Барристана обращало её сердце в ужас, и оно начинало безумно биться в надежде, что в двери войдёт Рейгар и увидит свою отвратительную королеву; просто посмотрит на неё, а потом переведёт свой взгляд на Серсею и сравнит королеву с ней. Может, тогда он заметит, молилась про себя Серсея. Может, тогда он увидит меня…

После того, как королева запила еду вином из кубка, завтрак подошёл к концу. Лианна сложила руки перед собой и положила на них подбородок, посмотрев на Серсею более мягкими, удовлетворёнными серыми глазами, но до сих пор таящими в себе презрение. Не произнося ни слова, она, казалось, говорила: «Прочь сейчас же. Я устала от тебя.» Не требуя дальнейшего поощрения, Серсея поднялась и присела в глубоком, низком реверансе. Перед тем, как уйти с её глаз, она сказала:

— Надеюсь, что Вы на меня не сердитесь…

— Именно так, — прервала королева.

— …но я действительно питаю надежду, что мы можем стать ближе. — Глаза Лианны вспыхнули от её искренности, и Серсея сама себе удивилась. Она всё-таки справилась с важнейшей частью этого предприятия, и знала, что отец ею гордился бы.

Лианна моргнула и опустила взгляд на плиты пола. Её рот открылся, как будто она хотела что-то сказать, и снова закрылся. Королева коротко кивнула, словно была застигнута врасплох и ей нечего было сказать. Серсея оставила её и направилась в сады, где надеялась увидеть Рейгара среди столпившихся там придворных.

Но даже если она его не встретит, то заснёт с ним в своём сердце.

________________________________

Джейме I

Если Серсее что-то нравилось, Джейме любил это. Если Серсее что-то не нравилось, Джейме ненавидел это. Но когда Серсея любила Рейгара, Джейме не знал, что делать.

Рейгар был его королём, а до этого — принцем, и всегда — героем. Рейгар был нежным любовником, ласковым мужем, добрым отцом. Рейгар был талантливым рыцарем, невероятным воином, лидером на поле боя и в своём королевстве. Рейгар заслужил уважение каждого: от мальчика, чистящего его сапоги, до угрюмого Эддарда Старка на Севере, чей лучший друг был сражён его мечом. Рейгар был единственным желанием Серсеи. И Джейме пытался ненавидеть его за это.