— Я пошлю письмо сиру Джонотору в Королевскую Гавань, чтобы арестовать их, — объявил он. Хотя Эртур или Герольд лучше подошли бы для этой задачи, но они приехали на Север вместе с ним. Это должен сделать Джонотор. — Они будут допрошены, когда мы вернёмся домой. — Он не собирался причинять им вреда, но ему нужны были сведения. Ему нужно сделать это ради жены и детей, а также всех их будущих детей.

— Тогда я не смогу вернуться с тобой, — ответила Лианна с мелькнувшим огнём в голосе. — Если в столице есть опасность, я не вернусь с тобой.

Рейгар хотел было отказать в этом, вспомнив напоминание Серсеи быть твёрдым в своём наказании, но, стоило ему взглянуть на дочь, как он увидел смысл в этих словах.

— Хорошо, — с сожалением смягчился он, Ему отчаянно хотелось, чтобы она была рядом с ним, но её безопасность была важнее. — Ты и наши дети останетесь на Севере, пока не будет устранена угроза. — Ему в голову пришла мрачная мысль. — Сомневаюсь, что твои служанки действовали в одиночку. Если в этом замешаны более могущественные силы, я увижу голову того, кто устроил это, на пике.

— А что, если это она?

Рейгар сперва удивился, а потом ещё раз осознал упрямство своей жены. Ему внезапно пришло в голову, что за девять месяцев разлуки между ними пролегло не только расстояние, но и эмоциональный разрыв, который всё ещё не был полностью перекрыт. Это осознание усилило решимость Рейгара. Кем бы ни было это зло, оно будет побеждено, чтобы Лианна поскорее вернулась к нему.

— Мужчина или женщина, преступник умрёт, — твёрдо сказал он, и ему вдруг показалось, что в комнате только они вдвоём. Он поднял её тонкую ручку и поцеловал в центр ладони. — Клянусь тебе. — Пламенем и кровью.

___________________________

Последние дни в Винтерфелле он провёл преимущественно подле Лианны и никогда не был один. Он гулял с ней, державшей на руках Висенью — или Элию, как она её называла — и Джоном, шагающим между ними. Эти прогулки были в основном молчаливыми, за исключением моментов, когда Рейгар просил подержать Висенью. Хоть большую часть времени она спала, но, когда его дочурка открывала ему свои красивые сиреневые глаза, они смотрели на него с изумлением и любопытством. Свет в её глазах, казалось, затмевал отметину на лице, оставляя Рейгара совершенно очарованным. Это была отличительная черта её матери, вскоре понял он — способность казаться самым красивым созданием, самым загадочным, с одного лишь взгляда.

Она притягивала его, как и её мать.

Однако Рейгар не забывал и о Серсее; в её постели он проводил каждую ночь в Винтерфелле. Её присутствие не успокаивало его, как раньше; скорее, душило, и он не мог сказать, почему. Но Рейгар старался быть образцовым мужем, зная, что по возвращении нужно будет много что доказывать королевствам и Малому совету. Необходимо было принять решение, чтобы подавить проблемы в стране. Решение это его беспокоило.

Когда он сказал Серсее, что Лианна останется в Винтерфелле — хоть и не пояснил, почему — она, как ни странно, с готовностью согласилась.

— Джейме, конечно же, тоже остаётся? — спросила она. Когда он подтвердил, она кивнула и улыбнулась. — Я и не думала, что ты оставишь её незащищённой. Ты хороший муж.

В последнюю ночь перед возвращением на юг Рейгар оказался у двери Лианны. Сир Джейме кинул на него взгляд, прежде чем отойти в сторону. Рейгар открыл сам и вошёл в тёмную комнату, единственным источником света в которой была свеча у постели Лианны.

Она приподнялась при его появлении, поспешно прикрывая грудь. Висенья крепко спала рядом с ней, и, к удивлению Рейгара, Джон тоже. Его сын лежал спиной к сестре, большим пальцем касаясь губ.

— Я не думал, что Джон спит с тобой, — сказал Рейгар Лианне, всё ещё глядя на детей. Они выглядели такими спокойными. Этот вид согревал его.

— Тогда это говорит о том, что ты не навещаешь сына перед сном, — заметила Лианна. Рейгар не удержался и поморщился. Его реакция, казалось, смягчила её; она опустила глаза и нахмурилась. — Я не хотела, чтобы Джон спал один.

— Ты полна страха, жена, — сдвинув брови, заметил Рейгар. Он подошёл к кровати, где спал Джон, и сел на самый краешек. — Это не похоже на тебя.

— А как же иначе? — отчаянно возразила она всё так же тихо. — Меня травили, и этот яд убил моих детей. Я говорила тебе, Рейгар, я клялась тебе, что в Королевской Гавани есть зло, но ты отказывался слушать. Теперь мы страдаем из-за этого.

Под её пронзительным взглядом Рейгару хотелось отступить. В её словах была правда, постыдная правда. Он положил руку на голову Джона и провёл пальцами по тёмным волосам.

— Как бы мне это исправить, милая Лианна, — тихо пробормотал он, переводя взгляд с Джона на Висенью. Отметина на её лице словно обвиняла его. — Я слышал, что в Эссосе есть мази от таких шрамов. Я отправлю…

— Я говорю об угрозах, а ты толкуешь о шраме? Не посылай ни за какими мазями. Наша дочь боролась за то, чтобы жить, и теперь она носит шрам как доказательство этого. Я молюсь, чтобы она носила его с гордостью.

Рейгар поднял брови, удивлённый её словам. Она выглядела такой угрюмой; её полные губы надулись, а длинные густые ресницы бросили тень на бледные щёки. Веснушчатый нос и пушистые брови наморщились; ноги подтянулись к груди, заставляя её казаться меньше, чем она была. Её глаза смотрели вниз, укрываясь от него, хотя Рейгар чувствовал испуг в них.

— Это только начало, — загадочно прошептала она. — С двумя королевами игра престолов только стала ещё мутнее. Но трон только один, не так ли? И только одна королева может сидеть на нём. — Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — Мы в опасности, Рейгар.

— Лиа…

— Пожалуйста, не спорь и не отрицай. Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но здесь замешаны жизни наших детей. Пока я королева, кто-нибудь будет хотеть моей смерти. Пока Джон — принц, кто-нибудь захочет его убить. Пока Элия — принцесса, кто-нибудь захочет её убить. Будут те, кто предпочли бы видеть короля-Ланнистера вместо Старка. Найдутся и достаточно безумные, чтобы сделать достаточно для воплощения этого.

— Вы будете под моей защитой, — с жаром принялся убеждать её Рейгар. То, что она сказала, пугало его, ведь в этой комнате находились трое самых важных ему людей. Он хотел сохранить их в безопасности, хотел сберечь их счастье и дать им всё, что они заслуживают. — У меня под началом есть Королевская гвардия и армия. Если кто-то посмеет попытаться…

— Ты будешь ждать, пока кто-то попытается? — раскрыв глаза, перебила она. — Я знаю, что слишком поздно аннулировать твой брак с Серсеей. Я знаю, что если ты это сделаешь, Ланнистеры рассердятся и будут сражаться. Я серьёзно отношусь к этой угрозе…

Рейгар понял, что она собиралась сказать, и открыл было рот, чтобы выразить протест, но она оказалась настойчивее.

— Я прошу тебя аннулировать наш с тобой брак, Рейгар, — почти умоляла она, передвинувшись на колени и сжав руки. — Я буду твоей любовницей. Я буду всем, чем тебе угодно. Но не оставляй меня больше королевой.

— Ты этого не заслуживаешь, — отчаянно сказал Рейгар. Он не сказал, что уже сам пришёл к такому выводу, но был слишком зол на себя, чтобы признать это. — Ты — моя законная королева.

— Не иди из-за меня на войну. Мне едва ли нужна вторая, связанная с моим именем. — Она протянула руку, касаясь пальцами его щеки; знакомое прикосновение успокоило его, но и сделало печальным. — Я иду на это ради нашего королевства. Но взамен я требую безопасности.

— Какой же?

— Ты поселишь меня за чертой Королевской Гавани. Назначишь своих самых надёжных стражей, чтобы следить. И со мной будут Джон с Висеньей, пока Джон не достигнет совершеннолетия и не сможет защитить себя. Только тогда я вернусь.

— Нет, — сказал Рейгар частью с гневом, но в основном — с грустью. — Обещаю — я защищу тебя. Тебе и нашим детям не причинят никакого вреда, милая моя, ведь вы все так дороги мне. Я понимаю, что сейчас существует опасность, но я найду того, кто за этов ответе. Я уничтожу его и его дом, если он у него есть, и ты не узнаешь больше страха. Но я не могу, я не буду отсылать тебя или наших детей.