- Только пес Хагрида, где-то минут десять назад. Но тот жаждал бекона, - Лили попыталась нахмуриться, но застывшее от мороза лицо отказалось подчиняться. - Только вряд ли бы их план сработал. Сев сейчас… не слишком-то мной доволен.

А вот Ремус, похоже, совсем не закоченел: его припорошенные снегом брови только что не взлетели на лоб.

- Ну и что? Не бросит же он тебя на милость этой четверки, как бы там на тебя ни сердился!

Лили только грустно пожала плечами. Хотела добавить что-то вроде: “Я это заслужила”, - но сдержалась: кажется, ее и так уже считали чокнутой.

- Ты сейчас о Снейпе говорила, да? - переспросил Ремус. - О Северусе Снейпе?

- Сомневаюсь, что у него есть тезки, - улыбка пыталась просочиться наружу, но одеревеневшие губы совсем не слушались.

- В наше время – пожалуй что вряд ли. И это точно Снейп, а не его тезка, проклял ту девочку, которая говорила о тебе всякие гадости. Повернул ей голову задом наперед. Флоренс Даттон – я прекрасно это помню, потому что те двое первогодков сильно перепугались, и мне пришлось провожать их на занятие, и…

- Я… но когда это было? - спросила Лили. Голова кружилась – словно она сама угодила под это заклятье.

- По-моему, где-то в прошлом семестре.

Лили закрыла лицо ладонью – той самой, обслюнявленной.

- Но вы двое тогда… совсем не разговаривали. Сейчас-то у вас все утряслось, так ведь?

- Да, мы помирились. Вот только я все испортила. Он меня вылечил – ну, я рассказывала… но это ему ужасно тяжело далось, и как только проклятие исчезло, я… - она сглотнула; ей одновременно и хотелось, и не хотелось в этом признаваться, - я сбежала. Просто удрала оттуда нахрен, бросила его одного – ночью, в Запретном лесу, где везде снег, когда он только что спас мне жизнь, а там где-то бродила мантикора, мне сейчас Хагрид сказал!.. А потом, - ее голос уже почти срывался на крик, - я даже не пошла его искать, забыла о нем до утра, хотя знала, что он ранен, и…

- О, - сказал Ремус – выражение его лица было совершенно нечитаемым. - Так ты из-за этого так переживаешь?

- Я… - неожиданный ответ совершенно сбил ее с толку. - А разве этого мало? Или я не должна за него переживать, потому что это же Сопливус?

- На всякий случай напоминаю: перед тобой стоит Ремус Люпин, а не Сириус Блэк под обороткой, - ответил Ремус – Лили всегда становилось не по себе от такой его невозмутимости.

Пристыженная, она прижала ладонь к лицу – перчатка оказалась противной и мокрой.

- Я знаю. О Боже – извини, пожалуйста…

- Тебе в последнее время нелегко пришлось. Наверняка он поймет.

- Возможно, - сквозь зубы выдавила она, напоминая себе, что на Ремуса орать бесполезно: все закончится очередной порцией мягких увещеваний, и она почувствует себя последней гарпией. - А возможно, и нет. Мы же не знаем наверняка, что именно он подумает.

Что было вежливым способом сказать: “А тебе-то почем знать? Тоже мне, эксперт по Северусу выискался”.

- Не знаем, - на его лице наконец-то проглянули эмоции – и исчезли так быстро, что Лили невольно задумалась, не научился ли и он окклюменции.

- Но это же была темная магия, так ведь? - продолжал Ремус. - Она влияет даже на то, как ты мыслишь. И куда могущественнее, чем светлая, которая может причинить боль только телу. Потому что способна… добраться до души – как-то так, я бы сказал. Мы это по ЗОТИ проходили… в смысле, преподаватель такого не рассказывал, это было в учебнике, так что… А еще мне кажется… - и он замялся, не договорив.

- Да?

Ремус уставился вниз – на свою палочку, которую вертел в руках.

- Мне кажется, что он, возможно, злится вовсе не из-за того, о чем ты думаешь.

- А из-за чего тогда?

Ремус скользнул взглядом по заснеженному склону, к темному лесу внизу, потом поднял глаза к перламутрово-серому небу.

- Мне кажется…

- Возможно, он пожалел, что связался с грязнокровками и предателями крови.

По спине у нее пробежал неприятный холодок, Ремус же мгновенно подобрался – словно размытое изображение в объективе вдруг резко навелось на фокус, – но выпрямляться не стал, так и остался сидеть на корточках, прижавшись спиной к камню. Лили последовала его примеру – если что, так будет проще откатиться в сторону.

Четверо слизеринцев появились из-за валунов – нарисовались в поле зрения, цепочкой подступали ближе, собираясь взять врагов в полукольцо. Лили увидела Мальсибера, а крайний слева – это, кажется, Эйвери… для нее они все были на одно лицо, она видела в них только досадный диссонанс, шайку испорченных мальчишек, которые превратили ее Сева в чудовище.

Но Северус и его мама говорили, что все вовсе не так однозначно. Что дело в заложенных в их культуру особенностях, которые Волдеморт извратил и обратил против них самих…

Только не сейчас, Лили. У тебя перед глазами – четверо будущих Пожирателей, так что изволь на них сосредоточиться.

Ее внутренний голос даже заговорил с интонациями Северуса.

- Прошу прощения? - холодно произнесла Лили. - Вас вообще-то никто не приглашал встревать в чужой разговор.

- Что, грязнокровка, не хочешь делиться своими сакральными знаниями? - это опять был тот, который заговорил первым, не Мальсибер и не Эйвери. Судя по всему – самый умный из четверых… должно быть, их главарь.

- Нет, просто не думаю, что вам есть что сказать, - все так же холодно отрезала она. - Вы же только и умеете, что повторять всякую чушь: то “предатели крови”, то “грязнокровки”… право же, это до невозможности скучно.

- А ну закрыла пасть, грязнокровка, - сказал Эйвери.

- Что и требовалось доказать, - сухо заключил Ремус. - Почему бы вам не выучить какое-нибудь новое слово? Уверяю, это вовсе не так сложно, как кажется.

- Новое? Изволь, - сказал Мальсибер так тихо, что его голос был едва слышен за порывами ветра. - Круцио.

Лили была к этому готова – вовремя выставила Протего; Эйвери покатился вниз – Ремус попал в него заклятием, когда Мальсибер только-только выпустил свое. Третий из четверки попытался достать Лили справа – она успела заблокировать, ушла перекатом в сторону, чтобы в случае чего укрыться за камнем, и с колена ударила заклинанием – но промазала, оно прошло слишком высоко, потому что ее противник уже упал – до него добрался Ремус…

…который и сам угодил под проклятие Розье – врезался спиной в камни, сполз на землю, судорожно ловя ртом воздух, его лицо перекосилось от боли, и Лили уже была готова выпустить Контрапассо – оно вертелось на кончике языка, кипело, рвалось с волшебной палочки…

Нет.

- Экспеллиармус! - воскликнула она, вкладывая в заклинание всю свою силу. Два яростных взмаха – у Розье из рук вырвалась палочка, у Мальсибера вместе с ним, а их самих отшвырнуло назад, сбило с ног мерцающей вспышкой, и Лили повторила еще дважды: - Экспеллиармус! Экспеллиармус! - и в конце концов сжала в руке все четыре волшебные палочки.

Слизеринцы пытались подняться на ноги – там, внизу, ближе к подножию холма; мотали головами, чтобы разогнать туман перед глазами и стряхнуть с себя снег, и только Эйвери все еще валялся без сознания.

- Что, сосунки, утерлись? - выдохнула она, а потом заклинанием услала их палочки как можно дальше и выкрикнула: - Ищите-ищите, рвите жопу!

Ремус тоже пытался встать. Лили помогла ему подняться, а затем перекинула его руку через плечо и, пошатываясь и спотыкаясь, повела своего пострадавшего вверх по склону, подальше от этих валунов. По снегу срезала путь до вершины – там свирепствовал ветер, но навалившийся на нее Ремус прямо-таки излучал тепло… оно просачивалось сквозь все слои одежды, через двойной комплект мантий и зимних плащей, а его запястье и вовсе казалось лихорадочно-горячим.

- Я… поражен, - с трудом прохрипел он. - От тех камней… было куда больней, чем от Круциатуса Мальсибера. Только в руку мне попал, мазила придурочный…

- Ты, главное, не останавливайся, - буркнула Лили.

Они добрались до арки, ведущей во внутренний двор, и нырнули под ее каменный свод. На булыжнике было легко оступиться – то лед под ногами, то грязная снежная каша…