…и на этом все вдруг закончилось.
- Северус?.. - робко позвала она, переворачивая Джеймса на спину – кажется, все в порядке, если не считать треснувших очков; пульс был ровный и уверенный. А где тогда Сириус?..
И Северус – он ведь так и не откликнулся. Она подняла глаза, глянула налево, направо… и чуть не подпрыгнула на месте: бесшумно, как туман, он соткался из клубов пара, и на лице его застыло выражение холодной брезгливости.
А по щеке текла кровь – из пореза на лбу, чуть ниже волос. Ахнув, Лили вскочила на ноги – и едва не упала снова, поскользнувшись на мокром кафеле.
- Ты ранен! - воскликнула она.
- Раны головы всегда кажутся опаснее, чем есть на самом деле. Ты разве не знала?
Выудив из кармана носовой платок, она осторожно промокнула кровь.
- Порез нужно продезинфицировать. Похоже, тебе все-таки придется наведаться к мадам Помфри.
Он казался раздосадованным.
- Сам себе мудошлеп – недооценил Блэка.
Она каждой своей клеточкой чувствовала, что там, на полу, лежит Джеймс – неподвижно, будто ворох тряпья… А Северус – на фоне его бледной кожи глянцево-алая струйка крови смотрелась особенно пугающе…
- Мне показалось, это было Акцио. В смысле, то, что ты проделал с картой.
- Такого впечатления я и добивался, - небрежно отвечал он. - На самом деле я использовал отбрасывающие чары.
Лили с силой скомкала платок – лань, она чуть не забыла о лани! – и выпалила:
- О нет! Я же отправила к Макгонагалл свой патронус! На случай, если они…
- Тогда мне лучше уйти, - произнес Северус и развернулся к двери… даже не оглянулся, и ни малейшего тепла в голосе…
Стоп. Сейчас не время лить сопли. Но он вел себя так, словно совсем ее возненавидел – с того самого момента, как снял то проклятие…
Эй, я кому сказала – сейчас не время лить сопли!.. Лили подхватила с пола свою сумку, кинулась подбирать разбросанную одежду…
- Ты иди, - тяжело дыша, сказала она. - Это я все испортила – мне и исправлять… Возьму вину на себя, и все обойдется…
- Думаешь, что сумеешь заморочить ей голову? - скривив рот, возразил Северус. - Да ведь из тебя лгунья хуже не придумаешь!
Она залилась румянцем.
- Зато она скорее примет мою сторону, чем…
Со стуком открылась картина. А потом раздался голос Макгонагалл, и у Лили замерло сердце.
- Да что же тут… Эванеско!
Пар моментально исчез – словно его осушило знойное пустынное солнце. Лили даже восхитилась, но вместе с тем не могла не пожелать, чтобы профессор владела этими чарами чуточку хуже. Поскольку место происшествия теперь предстало перед Макгонагалл во всей красе: застегивающая блузку Лили, Северус с его раной на голове и Джеймс с Сириусом, которые валялись на полу в забытье.
- Что? - вытаращилась на них Макгонагалл. - Мисс Эванс, мистер Снейп – это еще что такое?
- Я сейчас все объясню, - брякнула Лили, и Северус рядом тяжело вздохнул.
- Да уж, мисс Эванс! Извольте объясниться! И начните с того факта, что все студенты сейчас должны быть на занятиях, а не устраивать баталии в ванной старост – где, кстати, трем из четырех присутствующих находиться вообще не положено!..
Она глядела на них еще не совсем сурово, но и на доброжелательность это тоже не тянуло. Лили отчаянно нуждалась в какой-нибудь убедительной лжи, чтобы объяснить весь этот бардак, но винтики в голове упорно не желали крутиться – зато в кои-то веки проснулся инстинкт самосохранения и умудрился подсунуть единственно возможное решение.
- Северус ранен! - выпалила она.
Макгонагалл уже успела проверить состояние Джеймса, который лежал к ней ближе, и теперь как раз склонилась над Сириусом, но от такой новости немедленно выпрямилась и внимательнее взглянула на Сева… и хлопнула глазами – потому что он выглядел так, словно угодил не под режущее заклятье, а как минимум под лавину в Альпах.
- Ровена милосердная, - она смотрела на него во все глаза. - Немедленно ступайте к мадам Помфри, мистер Снейп. Вам давно следовало это сделать, если вы страдаете от того же недуга, которым переболела мисс Эванс.
Лили моргнула. От того же недуга – имелось в виду проклятие?.. У нее отлегло от сердца – если преподаватели в это поверят, то не придется ничего объяснять про темную магию, и тогда…
- Мисс Эванс, проводите мистера Снейпа в больничное крыло, - распорядилась Макгонагалл; судя и по интонации, и по выражению ее лица, возражений она бы не потерпела. - Я займусь мистером Поттером и мистером Блэком.
Северус молча устремился к выходу из ванной. Лили протараторила напоследок что-то вроде: “Извините, большое спасибо”, - и бросилась за ним следом.
- Ты же сейчас в лазарет, да? - спросила она, когда наконец-то его догнала – и вынужденно ускорила шаг, чтобы не отстать снова. Какого черта, когда это он научился так быстро ходить? Он и росту-то не такого высокого…
- Ты не умеешь залечивать мелкие порезы? - не оборачиваясь, спросил Северус. - Если нет, то я и сам справлюсь.
- Я-то умею, но разве его не нужно продезинфицировать?
- Поскольку кожа рассечена заклинанием, бактериальное заражение маловероятно.
- Но…
- Помфри будет задавать вопросы, - отрезал он.
- А если ты так и не объявишься в больничном крыле – думаешь, их ни у кого не возникнет? Что, если Макгонагалл…
- Сомневаюсь, что ей есть до этого дело, - бросил он через плечо, все так же поспешно и размашисто шагая вперед.
- Но…
- И, надеюсь, ты простишь мне мое нежелание разбираться с очередной трахомундией, уготованной мне Блэком и Поттером.
У Лили на душе заскребли кошки.
- Но их карта – раз они нашли тебя в ванной старост, то и в башне, наверное, смогут?..
- Нет. Я принял меры, - его голос изменился – теперь он прямо-таки сочился ядом.
- Сев, - она схватила его за руку, чтобы заставить остановиться – по инерции пробежала за ним несколько шагов, и лишь тогда он все же притормозил. Поднял на нее глаза – они казались холодными, далекими и бездонными. Будто смотришь на арктическое море из космоса.
- Как же я это все ненавижу, - сказала Лили – сердце бухало в груди, грохотом отдавалось в ушах. - Просто до чертиков. Ты же это знаешь, да?
Северус ответил не сразу. Сначала посмотрел на нее – под этим взглядом ей захотелось съежиться – и только потом бесстрастно произнес:
- Не знал. Но непременно приму к сведению.
И с этими словами он высвободил руку из ее пальцев и пошел дальше, а она осталась одна, потому что так и не решилась последовать за ним.
***
Ремус вконец издергался. Будто все это время просидел на иголках.
Нет, “на иголках” звучало слишком легко и непринужденно. А в его состоянии не было ни легкости, ни непринужденности. Скорее оно называлось “мучительным”. Или даже “душераздирающим”.
Как-то раз, когда он переживал жесточайшую душевную бурю, отец спросил его, отчего он бродит такой пришибленный – будто из-за угла мешком прибитый. Вообще-то Ремус плохо разбирался в мешках и их влиянии на организм отдельно взятых личностей, но где-то в перерыве между занятиями, когда он увидел свое отражение в зеркале мужского туалета, то невольно подумал: если бы эти ребята проводили собрание, то меня бы там встретили как родного.
Отчасти в его подавленном настроении была виновата книга. Та самая, которую он недавно вытащил с библиотечной полки – и расчихался, когда в воздух поднялось облако пыли – и которая называлась “О кудесниках-перевертниках в лета давния и нынешния”. Прямо-таки образцовый мучительный текст, особенно тот его раздел, что “О суде и каре” – Ремус даже застонал, когда обнаружил там следующий абзац:
Преображения перевертныя зело опасны суть. Аще кто восхочет своея животныя личины искати, тому писати допрежь грамотку челобитныя, и подрядити наставником ему перевертника с семью летами опыту, коему следити, и поучати, дабы и тот тому навык же. А который без наставника что учинити помыслит, тому живота не щадити, карати его нещадно, яко же и способников его. А который перевертник без записи реестравай личину зверя приймет, ино же и тому.
