- Эванс!

Ну вот – снова Джеймс. Зажмурившись, она собралась с духом (хотя его запасы почти иссякли) и открыла глаза.

- Да, Джеймс? - откликнулась Лили, стараясь, чтобы это прозвучало естественно. Он не заправил в брюки рубашку, а его галстук – какой неряшливый вид… и это утром, еще до начала занятий… нет, она ни за что не станет плакать из-за его дурацкого галстука.

- Сядешь с нами? - в голосе Джеймса слышалась надежда, явственно проступала на лице… В отличие от Северуса, он никогда не пытался прятать эмоции – думал, что так нечестно, и высмеял бы саму мысль об этом… он вообще не понимал, зачем нужно что-то скрывать. А Северус считал, что без этого не выжить.

- Эванс? - переспросил он, уже начиная тревожиться. Она на мгновение прикрыла глаза.

- Хорошо, сяду, - и строго добавила, заметив, как он просиял от радости: - Но только при одном условии: ни слова о Северусе. Скажешь о нем хоть слово – и я уйду. Тебе все ясно?

- Ладно, - ответил Джеймс – после секундной заминки, но тон его был исполнен решимости. - Договорились.

Жаль, что сама Лили такой уверенности отнюдь не испытывала.

Дойдя до занятых четверкой парт, она пристроилась рядом с Ремусом. Сириус скользнул по новой соседке взглядом, хмыкнул что-то неразборчивое и снова отвел глаза; что же до Петтигрю – Питера – то он, кажется, не знал, как себя с ней вести, и Лили его чувства полностью разделяла.

На соседнее сиденье плюхнулся Джеймс – Лили сама не знала, что при этом ощутила; нервы внутри словно скрутились в клубок и наперебой сигналили обо всем сразу.

А потом началось занятие, и через некоторое время она заметила, что Ремус явно был чем-то озабочен – поскольку то и дело отвлекался, невидяще глядя в стену, и его волшебная палочка раз за разом выплевывала то струи вина, то языки пламени, а где-то через полчаса он и вовсе умудрился размазать по полу профессора Флитвика.

- Весьма впечатляюще, мистер Люпин, - заметил тот, как только поднялся на ноги и привел себя в порядок. - Но это все-таки несколько не то заклинание, какое вы должны были продемонстрировать.

- Простите, - пробормотал Ремус, вспыхнув до ушей – почти так же ярко, как тот огонек, что сорвался при этом с его волшебной палочки.

- Да-да, разумеется… - Флитвик озабоченно поправил шляпу и покосился на палочку Ремуса. - Мистер Поттер, встаньте, пожалуйста, в пару… - Лили съежилась, Джеймс же весь затрепетал, - к мистеру Люпину, - она выдохнула, у Джеймса вытянулось лицо… - А вы, мисс Эванс, в пару к мисс Медоуз. Не забудьте: заклинание – Силенцио. Попробуйте еще раз, мистер Люпин…

Ремус умудрился вызвать тукана и подпалить ему хвост – и под истошный птичий вопль Фелисити пробормотала:

- Спорим, я знаю, что с тобой произошло, - дождалась, пока Лили не перевела на нее настороженный взгляд, и продолжила с довольным огоньком в глазах, - это Снейп. Он проклял тебя, чтобы затащить в постель, но это было так ужасно, что проклятие тут же слетело – сразу после секса, а может, и прямо в процессе…

Сзади громыхнуло какое-то заклинание, повалили клубы едкого дыма. Раздался писклявый голос Флитвика: “Мистер Поттер, нельзя ли поосторожнее?” - а потом кто-то воскликнул: “Круто, Поттер! А нарочно так сможешь? На свадьбах ты был бы нарасхват”.

Сначала – первоочередное.

Она запустила в Фелисити Силенцио – та моргнула и впилась в нее глазами, словно пыталась пробуравить дырку.

- Ой, извини, - произнесла Лили, отвечая Фелисити столь же сердитым взором. - Кажется, мне надо лучше целиться… Опа, а контрзаклинания-то мы и не знаем! Похоже, придется подождать, пока профессор разбирается с туканом.

Она повернулась на стуле – к Флитвику, Джеймсу и Ремусу; все трое были с ног до головы перепачканы копотью – видимо, пострадали от взрыва. Питер махал журналом, пытаясь разогнать дым, а Сириус сидел в сторонке и заливался смехом – и половина класса к нему присоединилась.

- Профессор Флитвик? - Лили повысила голос, чтобы перекричать этот хохот. - По-моему, мне как-то нехорошо…

Тот моргнул – круглые глаза были единственным белым пятном на черном от сажи лице.

- Вы и впрямь неважно выглядите, - согласился он. - Загляните-ка к мадам Помфри, мисс Эванс… только смотрите не перенапрягитесь!

Лили сгребла в кучу свои записи и книжки и кое-как запихала все в сумку; закинула ее на плечо и поскорее зашагала к двери. На пороге она еще успела услышать, как Флитвик говорит Джеймсу и Ремусу: “Попробуйте Экскуро, мальчики, это должно помочь… хотя нет, давайте-ка я лучше сам”.

Она немного боялась, что карта вполне могла исчезнуть с пергамента… но нет, все те же темные линии – такие, какими Северус их нарисовал. Ориентируясь по его творению, она смогла найти тот проход к башенке… вот только сам картограф там так и не появился. Лили стояла у каменной стены – той самой, сквозь которую надо было пройти – и кричала, упрашивала, пыталась подольститься; даже угрожала сигануть с лестницы – но не услышала в ответ ничего, даже насмешливого: “Ага, валяй”.

В конце концов она отвесила камню хороший пинок и как раз стояла на одной ноге, ругаясь и потирая пострадавшую ступню, чтобы хоть немного унять боль, когда позади раздался голос Северуса:

- Ну и чем тебя обидела эта стена?

Лили резко развернулась – все еще стоя на манер цапли – и отпустила ушибленную ногу; ей пришлось на нее наступить, чтобы не грохнуться на пол.

- Как ты сюда попал? - выдохнула она.

- Ну, если сидеть в башне целыми сутками напролет, то озвереет даже Рапунцель. Тебе от меня что-нибудь нужно?

Сейчас он выглядел еще хуже, чем утром – а ей-то казалось, что дальше уже некуда… “как выжатый лимон” – это еще мягко сказано, “как призрак” или “как зомби” гораздо больше походило на правду. Лицо мальчика, которого силой вытолкнули во взрослую жизнь; что же до его глаз – то в них было что-то такое… словно они были куда старше тех тридцати восьми лет, которые прожила на свете его душа.

- Я… просто хотела узнать, как у тебя дела, - внезапно на Лили нахлынула робость.

- Жить буду, - отвечал он – утомленно и… отстраненно. Значит, все еще сердится… Она сглотнула – потому что привыкла к Северусу, который от злости швырялся вещами и выкрикивал всякие глупости, а не наглухо замыкался в себе.

- Видишь ли, - для храбрости она стиснула лямку своей сумки, - этого-то я и боюсь: что не будешь. Ты сейчас выглядишь раза в три хуже, чем в последнюю нашу встречу… если и дальше будет так продолжаться, то к вечеру ты просто протянешь ноги. Может, все-таки сходишь к мадам Помфри?

- Она мне ничем не поможет, Лили. Это магическая отдача, - видимо, оценив всю гамму чувств на ее лице, Северус испустил тяжелый вздох, ухитрившись вложить в него разом усталость, недовольство и досаду. - Ты же не думала, что темные проклятия снимаются легче, чем накладываются? Единственное, что она сможет сделать – это потащить меня на допрос к директору, каковой участи, - его голос похолодел, словно застигнутый внезапной метелью, - мне хотелось бы избежать. Я более чем уверен, что Поттер и его свора, - теперь в его словах слышался прямо-таки арктический холод – как черная вода, что замерзает под бесконечными километрами льда, - уже успели поведать Дамблдору, что это якобы я тебя проклял.

- Я… - Лили словно поплыла – голова закружилась в одну сторону, а все остальное в другую. Самое ужасное – она легко могла себе это представить, потому что проклятие не влияло на воспоминания… Джеймс – как он кричал: “Ты, ублюдок! Что ты с ней сделал?” О Боже – да Малфоя за это и убить мало…

- Но я знаю, что это был не ты, - возразила она. - Это же Малфой, верно? Я пойду к Дамблдору и скажу…

- Нет, ты этого не сделаешь, - перебил ее Северус – таким мрачным и повелительным тоном, что Лили немедленно умолкла, будто у нее отключились голосовые связки. - Ты будешь всеми силами избегать общения с ним, в особенности наедине. Мы и так привлекли к себе слишком много внимания – возможно, поздно даже пытаться минимизировать негативные последствия…