Интересно, что в этом документе перед нами выступает женщина, самостоятельно ведущая свои денежные дела. Умбриция Януария не составляла исключения для Рима того времени. Известно, например, что жена Цицерона, Теренция, питала непреодолимую страсть к наживе и всякого рода финансовым спекуляциям. При этом она прибегала к услугам не очень чистоплотных дельцов и часто терпела значительные убытки. Пытаясь выйти из затруднительного положения, она иногда покушалась на средства своего супруга, который и сам был великим мастером всякого рода спекуляций — имениями, книгами, скульптурами и т. п. В своей переписке Цицерон не раз горько жалуется на свою супругу. В конце концов он с ней развелся.

Точная датировка документа (12 декабря 56 года нашей эры) является обычной для деловых людей того времени. Сам Юкунд был энергичным финансистом, денежным воротилой местного значения (Помпеи были небольшим провинциальным городком Италии). Но если провинциальный делец обладал таким архивом, можно себе представить, какой величины достигали архивы могущественных финансовых тузов столицы.

Портрет Цецилия Юкунда сохранился. Перед нами «полное, несколько обрюзгшее лицо стареющего человека, который много видел и много узнал за свою пеструю, трудную и не простую жизнь… недобрая усмешка, так великолепно переданная художником, была его обычной реакцией на всякое большое чувство и на любую высокую мысль»[32].

Потребности экономической и культурной жизни древнего Рима требовали большого количества восковых табличек, и изготовление их должно было стать важной отраслью ремесла. Сырье и материалы имелись в изобилии — пчеловодство было высокоразвитой отраслью сельского хозяйства древней Италии, и леса покрывали тогда еще значительную часть страны: к северу от нее простирались области, где в изобилии встречались буковые рощи.

В создании античной книги восковые таблички играли немаловажную роль. Здесь находил свое воплощение первоначальный замысел автора, набрасывались отдельные части его произведения, над которыми шла затем редакторская работа. Лишь после тщательной отделки литературное произведение переносилось на папирус («харту») или пергамен.

Иногда отделка произведения была не очень тщательной, и это вело к неточностям и ошибкам самого различного характера. Именно таково происхождение многочисленных погрешностей в «Естественной истории» Плиния Старшего. Работу Плиния Альфонс Дэн рисует в следующих чертах. Вообразите, пишет Дэн, Плиния Старшего, который после обеда, простого и легкого, на древний манер, расположился под летним солнцем для отдыха. Рядом с ним сидит раб, который читает ему греческого автора. После каждой главы или части текста раб делает паузу, и тогда Плиний обращается к другому рабу, держащему восковые таблички и стиль. Ему Плиний диктует перевод (или пересказ) того греческого текста, который он только что прослушал. При этом он мог вставить в текст заметок и свои замечания, соображения и мысли, дополняя и видоизменяя оригинал. Естественно, что воспринятый со слуха текст мог быть не всегда понят достаточно точно[33].

Дионисий Галикарнасский (De comp. verb. 25) рассказывает, что Платон не расставался с восковыми табличками до самой смерти, продолжая до последнего часа жизни заниматься литературным трудом. Возле его смертного одра были найдены таблички, на одной из которых оказался набросок начала «Государства» («Отправился я вчера в Пирей, в сопровождении Главкона и Аристона…»).

Античную школу, деловой, литературный и научный мир древности нельзя представить без этого по-своему очень удобного орудия письма, портативного и экономного. Восковые таблички продолжали оставаться в обиходе Европы в течение всего раннего Средневековья. Они служили своеобразными записными книжками французских королей еще в XIII и XIV вв.

В начале своего проникновения на Восток греки, попав в Египет, познакомились прежде всего с широко разветвленным на рукава устьем Нила. Они назвали его Дельтой из-за сходства очертаний этой части страны с перевернутой греческой буквой. Вершина треугольника находилась в районе древнего Мемфиса (близ нынешнего Каира). Животный и растительный мир, как и весь ландшафт Дельты, тогда значительно отличались от современного. В глубокой древности эта часть Нильской долины представляла собой обширную, усеянную многочисленными озерами и протоками заболоченную равнину. Обитатели ее должны были затрачивать огромный труд, чтобы отвоевать у топей землю, пригодную для обработки. Египетские земледельцы бродили в этих болотах, погружаясь в черный ил по колено, и греки, увидев их, сочинили миф о черноногих людях — меламподах. Из зыбких топей поднимались густые трудно проходимые заросли нильского тростника, папируса. В те далекие времена он встречался здесь в изобилии, тогда как в Верхнем Египте сильное течение Нила и большая глубина воды препятствовали его произрастанию. Поэтому в древнеегипетской иероглифической письменности Дельта называлась иногда «страной папируса»[34]:

В гробницах знатных египетских вельмож времен фараонов — строителей пирамид (начало III тыс. до н. э.), расположенных близ древнего Мемфиса (Саккара), мы находим картины, на которых эти вельможи изображены плывущими в папирусных лодках среди стоящих густой стеной зарослей папируса. В них пасутся тучные стада гиппопотамов, подстерегают добычу нильские крокодилы, взлетают густые стаи уток и гусей, потревоженные охотником.

В памятниках египетского искусства и письменности папирус стал символом Нижнего Египта, так же как лотос — Верхнего. На одном из рельефов пещерного храма Рамсеса II в Абу-Симбеле мы видим двух гениев Нила, связывающих воедино папирус и лотос — символ единения Нижнего и Верхнего Египта. Ныне папирус уже не встречается в Египте и сохранился только в верховьях Нила, по топким берегам озера Чад, и в тропических болотах Центральной и Южной Африки. Но в римскую эпоху, два тысячелетия тому назад, он произрастал в болотах Дельты еще в большом количестве. Заболоченность Дельты сохранялась, как видно из описания Страбона (XVII, 788): «Это — два устья Нила, из которых одно называется Пелусийским, другое — Канобским или Гераклейским. Между ними находятся остальные пять устьев, достойных упоминания, и большое число мелких. Многочисленные рукава разрезают остров, образуя множество островков и текучих вод, так, что вся эта земля судоходна вследствие многочисленных каналов, в свою очередь перерезанных также каналами».

Иностранцы и некоренное население страны считали папирус самым характерным растением для нильского пейзажа. До нашего времени дошло описание растения и перечень предметов, изготовлявшихся из него, у ряда древних авторов. Страбон в XVII книге своего сочинения сообщает, что папирус (у Страбона — библос) растет в болотах и заливах Дельты. Высокий гладкий стебель его увенчивается густой кроной: греки называли ее хайтэ, шевелюрой, густо падающей гривой[35].