– Сброшу, – кротко предупредил Кутя.

– Попробуй, – и Тильда повторила маневр. Кутя попробовал. Матильда с воплем взлетела к макушкам деревьев, но ловко приземлилась обратно в седло, и шпорить Штушу больше не пыталась.

– Ага, вот и скала, – заметил я, выезжая из осинника, когда морда Вадика неожиданно уперлась прямиком в камень.

– Проходите, мы уже заждались! – крикнула нам из пещеры собирательница ягод.

– Что-то это мне напоминает… – начал было Ико, но я не дал ему закончить, и, с криком: «Не отставайте!», первым обогнул скалу и очутился на роскошной полянке перед входом в пещеру. Остальные тут же сгрудились позади меня.

– Ну, все, что ли? – послышался ворчливый бас из пещеры.

– Все, – озадачился я. – А что? Мало?

– В самый раз! – удовлетворенно отозвалась женщина, и тут же раздался страшный треск. Вся наша компания с криками, ржанием и трубным ревом провалилась под землю.

Очнувшись, я со стоном вытащил чудом уцелевшую ногу из-под Вадика, помог ему собрать копыта в пучок и встать. Слава Богу, дно у ямы оказалось хоть и грязное, но мягкое, обошлись без телесных повреждений.

– Кто языком про мышеловку трепал? – послышался в темноте свистящий шепот Матильды. – Ты, Орешище противное? Накаркал!

– Посмотри, дорогая, как их много! – раздался сверху радостный бас. – Надолго хватит. Может, на неделю?

– Как же, хватит тебе, – проворчал женский голос. – Вот уж кто проглот! Живот потом три дня болит.

– Ну не у тебя же?

– А у кого же?

Пока шла словесная перепалка, мы сообразили приглядеться к верхнему краю ямы. На нем сидел громадный двухголовый дракон и, свесив хвост почти к нашим носам, ругал сам себя на чем свет стоит.

– Эй! – крикнул я, отчего дракон подпрыгнул и уставился на нас. – Так нечестно! Выпустите нас!

– Все честно, – отозвалась одна голова знакомым хриплым голосом. – Мы голодные.

– Ежевикой разве наешься? – нежно поддержала его вторая голова. – Вон он какой у меня крупный!

– Я? – рассердилась мужская голова.

– Живот, – отрезала женская. – А их – вон сколько! Кони на обед, молодцы на ужин. Красавицу и чудовище можно дня на два растянуть.

– Ать! – и Причард прыгнул, норовя ухватить чудище за хвост.

– Ц-ц-ц, – сказал дракон, аккуратно вытягивая хвост из ямы. – Нехорошо.

– Что нехорошего? – вскинулся я. – Давайте побыстрее освобождайте нас, а то хуже будет.

– Всенепременно, – сказала мужская голова. – Всенепременно.

– Его что – заело? – сварливо спросила Тильда.

– Не оскорбляй моего супруга! – строго сказала женская голова. – А то с тебя и начнем.

Кончик хвоста для пущей значимости хлопнул сестру по голове. Неугомонный Причард опять попытался ухватить его, и… Да, похоже, что без бровей на сей раз придется ходить моему оруженосцу.

– Эх, зажарить бы вас всех прямо в яме, – недовольно сопя, проворчала мужская башка. – Да вот жарища стоит страшная – протухнете.

– Сам дурак, – обиделась Матильда.

– А ну-ка, вытащи меня отсюда быстренько! – приказал я. – Мерзавец, а?!! Наглец, а?!! Да я ж тебя сейчас…

– Что он сказал? – спросила одна голова другую.

– Нет, главное здесь – КОМУ он это сказал, – поправила та и крикнула в яму. – Мы, между прочим, муж и жена. Одна сатана. И у тебя поднимется рука на сатану… Тьфу, на женщину?

– Еще как! – и я вытащил меч. – Эх, не развернуться тут!

– И меня тащите! – вмешался Ико. – Сразимся два на два!

– Навылет? – заинтересовался муж, и тотчас поплатился: жена вытянула шею и укусила его за ухо.

– Да им все равно с нами не справиться! – прохныкал хрипун. – Молодые еще.

– Я, как дама, – обратилась к нам супруга, – драться не умею и не буду. И мужа не пущу: а ну как отчекрыжите ему башку, пусть даже и случайно – он ведь у меня единственный! Так что – до завтра. Сегодня трогать вас не будем – всю охоту жрать, прости господи, отшибли!

– А вы тоже в Бога верите? – обрадовалась Матильда. – Тогда вспомните пятую заповедь…

– У нас свой Бог, и зовут его Смог. Завещал нам золото и драгоценности красть, над людьми глумиться и жечь их огнем нещадно. Только потом пострадал за грехи своя…

– Хороший у вас боженька, – покачал головой Причард.

– У вас не лучше. Подумаешь, какая разница, за чьи грехи страдать – за чужие или за свои? За свои, между прочим, не так обидно.

– Если брать теософскую точку зрения… – попыталась развить дискуссию Тиль.

– Нет, спасибо, – бросила женская голова. – Зубы не заговаривай. А то, знаешь, у меня после оживленной беседы аппетит разыгрывается.

– А, – кивнула Матильда. – Тогда до завтра.

– До завтра… ка! – сострил хриплый бас, и дракон, хихикая, удалился.

После короткого выяснения, кто прав, а кто, соответственно, виноват, на меня обрушились проклятья невероятной величины. Но мне было не привыкать, гораздо больнее было слышать, как скулит Асьмушка, забившись в самый угол ямы, да тревожно ржут кони, перебирая ногами. Я оттолкнул, полезшего было в драку Прича, подобрался к Штуше и обнял его за шею.

– Прости, – сказал я в его пахнущую пылью шерсть. – И ты, принц, извини за то, что не слушал я тебя.

– Бывает, – только и сказал Ико.

– Края осыпаются, – пожаловалась Тильда, оставив попытки вылезти наверх. – Земля рыхлая. Засыплет, как в могиле.

Попытка общими усилиями построить пирамиду тоже ни к чему не привела. Я взгромоздился на Кутю, на мои плечи залезла Тильда, и то она не достала до края ямы, так – поскреблась пальцами. Хозяева же ловушки, словно учуяв наши потуги, вернулись и пригрозили оставить кролика на потом и приступить к переработке субпродуктов прямо сейчас.

– Господа и дамы! – заорал Прич. – Разрешите смертникам поинтересоваться – как вы размножаетесь?

– Нашел время, – проворчал я.

– Кто сказал? – грозно пробасил дракон.

– Лошади, – ответил нахальный оруженосец.

– Нам еще рано думать о детях, – холодно отозвалась драконша. – Мы решили пожить пока для себя. Там посмотрим.

– Кстати, – подал голос ее супруг. – Не пора ли на боковую?

И дракон вразвалку ушел. И, судя по хрусту веток, лег. И даже захрапел. Храпел явно мужик. Жена же его охала и стонала во сне – не нравилось, видать.

– А я не буду спать, – заупрямился я. – И вообще, есть хочу!

Есть, кстати, захотели все. Я вытащил наши немудреные припасы и раздал друзьям.

– Соли, – прошамкал Прич: во рту у него угнездился солидный кусман хлеба, а сам он потрясал вареным яйцом.

Ико протянул ему какой-то кулечек, Прич развернул его и, осыпав несчастного князя бранью, с отвращением отбросил.

– Что ты мне даешь? – пробубнил он. – Гадости какие-то!

– Ты же сам соль просил, – растерянно отозвался Ико.

– Соль-то сыплется, – покровительственно сказал Причард. – А это что? Локон твоей прабабушки? На счастье?

Застыв с полными ртами, мы все следили за тем, как Ико осторожно поднял с земли клок шерсти, отброшенный Причем и чудом не унесенный ветром.

– М? – спросил я.

– М-м, – кивнули остальные.

Я осторожно подбросил шерсть вверх.

– Чего надо? – недружелюбно спросила мгновенно возникшая из воздуха бородатая старуха.

– А где Том Тит Тот? – удивился я.

– А его нетути! – расцвела старуха.

– Вытаскивай нас поскорей отсюда! – приказал Прич.

– А этого не хочешь ли? – и старая ведьма, сплюнув в кулак, предъявила нам отменную дулю. – Я не Том, с вами не договаривалась, и взятки с меня гладки.

– Так чего ж явилась-то? – сердито сказал я.

– По должности, – приосанилась старуха. – По прежнему уговору. Вроде переходящего знамени.

– Понятно, – вздохнул я. – И чего тебе надо?

Старуха самодовольно погладила бороду.

– Да уж известно что. Имя угадайте!

– Угадаем – переправляешь нас в Странну. – предупредил я. – Чтобы по честному.