— Не знаю, должен ли я говорить с тобой или с кем-то другим, просто я приехал сюда и мальчишка посоветовал обратиться к тебе, — Художник кивнул в сторону того нагловатого ребенка, он был увлечен игрой и не обращал на русского никакого внимания.

— В чем проблема?

— Я хочу… работать у вас в лагере.

— Работать?

— Да, работать, — Художник осмотрелся по сторонам, шмыгнул носом, — мне не важно кем, могу с детьми играться, могу полы мыть, посуду. Короче, просто хочу работать.

— Ну все не так просто, я отведу тебя к директору, я не уполномочен принимать такие решения.

Надев футболки на свои вспотевшие от жары и игры тела, парни направились в офис — длинное здание, один конец которого упирался в холм, а второй держался на толстых подпорках. Располагалось оно прямо за озером.

— Мы зовем его "корабль", внутри он похож на корабль. А во время Второй Мировой Войны, здесь была гимназия для евреев, которые бежали в Штаты от нацистов.

— Шип значит…, ну шип так шип… корабль, — пробормотал по-русски Художник.

— Ты случайно не из России? — спросил Мэтью.

— Точно. А как ты догадался? Ты понимаешь мой язык?

— Эээ…, - замешкался американец, — просто у нас который год работают русские и мало помалу мы привыкаем к их языку. Конечно, я не могу на нем говорить, только пару выражений: "привет", "как дела", "отлично"… но когда кто-нибудь говорит по-русски, я сразу это понимаю.

— То есть у вас и сейчас работают русские?

— Да, конечно.

— А где?

— На кухне, — Мэтью мотнул головой в сторону оставшейся позади столовой.

— Я мог бы работать с ними, — сказал Художник.

— Сейчас мы поговорим с боссом. Если он еще в корабле. Я бы связался с ним по рации, но я оставил ее вместе с квадроциклом.

Внутри все действительно напоминало судно — узкие железные лестницы, такие же узкие коридоры.

Мэтью постучал в дверь с табличкой "Джонни" и тут же открыл ее.

В комнате за длинным столом сидел средних лет мужчина с забавным лицом и что-то печатал на компьютере. При виде гостей он откинулся на спинку стула и скорчил такую удивленную физиономию, будто бы медведь гризли только что спросил у него разрешения исполнить на волынке свой любимый отрывок из "Пер Гюнта".

— Джонни, этот человек хочет получить работу у нас.

— Отлично! — мужчина поднялся и подошел к Художнику. — Меня зовут Джонни.

— Сергей, — представился Художник.

— О! Сергей, замечательное имя, я знаю русского хоккеиста, Сергея Федорова!

Художник нахмурился, а потом кивнул. Не знал он хоккеистов, даже своих, русских.

— Кем же ты хочешь работать и почему ты не подал заявку через отдел кадров, как все?

— Я странствую по этой стране и никогда не знаю, в каком месте я окажусь завтра, — Художник посчитал, что эта фраза может стать намеком на его истинные намерения.

Джонни и Мэтью действительно переглянулись, на микросекунду в глазах директора зажегся прожектор искренней заинтересованности.

— Ну что же, а какую работу ты хочешь получить?

— Это не играет никакой роли.

— Понятно, — Джонни мечтательно заулыбался, откинув голову назад.

Примерно полминуты в комнате, как одинокая лампочка под потолком, висела тишина.

Мэтью облизывал губы и внимательно смотрел на босса. Художнику даже показалось, что тот готовится наброситься на него и ждет только команды.

— Ладно, вот что мы сделаем, — очнулся директор, — Мэтью, проводи Сергея в ХэппиЛэнд, устрой там его с русскими, а завтра я придумаю ему работу.

Мэтью скорее тряхнул, чем кивнул головой, будто бы сбрасывая напряжение.

— Спасибо, тогда завтра я подойду к вам с утра? — спросил Художник.

— Да, конечно, — ответил Джонни, — Мэтью расскажет вам про завтрак и сразу после него я жду вас здесь.

Художник еще раз поблагодарил американца, развернулся и вышел из кабинета. Следом за ним, бросив взгляд под названием "ну что?" на босса и получив в ответ задумчивую гримасу "еще не ясно", вышел Мэтью.

Проходящей через лес дорогой Мэтью довел Художника до Хэппилэнда. Пару раз он жаловался, что оставил квадроцикл около столовой и ему теперь так далеко за ним возвращаться. Расстояние действительно было приличное. К тому же, уже начинало смеркаться, а никакого уличного освещения в лагере не было.

Домик был небольшой, двухэтажный. Левое крыло занимал гараж, в правом находились кухня, холл, и два жилых этажа: второй и подвальный. В нем обитали русские, колумбиец, семья байдарочника и супружеская пара — страшный мальчик и толстая девочка. Все русские находились в столовой: мыли посуду и прибирались после ужина. Мэтью познакомил Художника с колумбийцем Сизаром, тот показал ему комнату, в которой кроме него, жили еще двое парней из Питера. После этого Мэтью распрощался и направился к выходу.

— Там у меня велосипед и вещи, — сказал Художник.

— Не волнуйся, велосипед никто не тронет, а вещи я на всякий случай возьму к себе в домик, завтра отдам, — сказал Мэтью.

— А может, сейчас завезешь? — попросил Художник.

Американец с сожалением посмотрел на часы.

— Эх… ладно, постараюсь…, - ответил он и захлопнул дверь.

Следующие двадцать минут Сизар проводил экскурсию по дому. Он показал компьютеры с интернетом, телевизор со спутниковыми каналами, кухню с микроволновкой, холодильником и плитой, на втором этаже были спальни и полноценная ванная комната с душем. Сизар нашел Художнику чистое белье и полотенце, а потом пригласил посмотреть телевизор.

Приехал Мэтью, привез багаж, тут же попрощался еще раз и укатил в ночь, сильно выжимая газ на своем квадроцикле.

— Скоро вернутся русские? — спросил Художник у колумбийца.

— Вот-вот должны.

— Слушай…, а у тебя в стране наркотиков куча, да?

— Ты что, — воспротивился Сизар. — В моей стране с этим очень строго.

— Да ты чего! — удивился Художник, — всем известно, что Колумбия страна наркобаронов.

Сизар мотал головой.

— Да я сам…, - хотел было продолжить Художник, но осекся, — … я сам читал… да, в газете.

— Я уверен, что это не правда.

Художник опять было чуть не сболтнул лишнего, так забавлял его этот паренек, но он помнил, что в этом лагере нужно быть осторожным, наверняка сейчас за ним уже усиленно наблюдают, только какими средствами? Является ли Сизар Личностью или же он просто работничек? То что Мэтью занимает не самую последнюю тут должность, Художник догадался сам.

— Ну ладно, Сизар, как скажешь. Если ты говоришь, что в твоей стране нет полей, засаженных всякой дрянью, и целых фабрик по производству кайфа, то значит так и есть, тебе виднее.

Колумбиец довольно заулыбался.

— Я пойду в душ, через сколько придут русские? — в очередной раз спросил он.

— Через час точно придут, может быть, раньше.

— Ну хорошо, еще почту успею проверить.

Однажды к нам подселили интересного кентяру, русского. Он уже несколько лет обитал в Америке… нелегалом… сначала он даже не говорил нам, чем на самом деле занимался, говорил, что работает в разных местах, типа вольный художник. Кстати, именно так просил себя называть, хотя сообщил, что по паспорту он Серега. На английском шпарил, как наш Цезарь, если не лучше.

Когда он только приехал, то еще не знал, где будет работать, говорил, что наверное с нами на кухне… просто я к тому времени уже перевелся на совершенно другого рода работу. Ладно, все по порядку.

Если "дырявая" мне не изменяет, то за три дня до заезда детей нас с Ваней позвали на психологическое собеседование. Мы сразу почуяли подвох, что мол это еще за фишка? Зачем нам это? Или если мы чересчур нервные, нас не допустят больше до мытья посуды? Дескать, перебьем все? Или к детям запретят подходить… короче были мы все в непонятках.