— Красивая грудь, — спокойно так прокомментировал он мою попытку привстать на постели. Только тут сообразив, что я абсолютно голая, с горящими щеками повалилась обратно в подушки, подавившись всеми не высказанными еще ругательствами.

— Мерзавец, — выдавила в подушку, — мог бы прикрыть. Сидит тут, наслаждение получает.

— Прикрою, — спокойно пообещал вампир. — Минут через десять. Пока лекарство впитывается, нужно потерпеть.

— А не пошел бы ты… со своим лекарством! Я врача не заказывала. Так и скажи, что ты сволочь, и тебе стыдно за то, что ты со мной сделал. А не пытайся тут… доброго доктора разыгрывать.

— Видишь ли, Лариса, — он удобно откинулся в кресле и даже ногу на ногу закинул. Что, и кресло сюда из гостиной приволок? Давно сидит? Или это еще родители поставили, для себя? — Я не считаю себя сволочью, и мне совершенно не стыдно. Более того, я считаю, что был абсолютно прав, и ты получила ровно то, что заслуживала.

— Да?! И чем же я это, по-твоему, заслужила?! Да чем вообще такое можно заслужить?! Бить, избивать беспомощную, связанную тобой девушку, самозабвенно, едва не до смерти! Это где ж ты такое справедливое наказание нашел, радетель Абсолютной Правды?! Что я такого сказала этому напыщенному придурку, что ты явился меня убивать, уничтожая все на своем пути?! Разрядился, как Дракос из преисподней, устроил тут спектакль вампирского могущества, родителей едва до инфаркта не довел, а может и довел, откуда мне знать! А наутро что у нас? Добрый-добрый доктор Анхен мне спинку кремом смазывает? Раздвоением личности не страдаешь? А то, может, тебе самому до доктора пора?!

— Ну во-первых, избитая до смерти девушка, не надо рассказывать вампиру, где смерть, а где ее и рядом не стояло. Вон какие яростные монологи произносишь! Умирающие, они молчат все больше. А тебе явно лучше с каждой минутой. Живительная сила ненависти, не иначе, — он усмехнулся, но вклиниться мне не дал, — Я продолжу. Я тебя наказал, и на мой взгляд — наказал справедливо. Ненависти я к тебе при этом не испытываю. Что бы ты долго болела и мучилась от бесконечных воспалений — не хочу. Более того, вовсе не жажду, чтоб ты подхватила какую-нибудь инфекцию, сейчас это даже не очень просто — а элементарно. Поэтому — да, вот уже четвертый день я «играю в доктора», потому как мои лекарства лучше, а в местных аптеках их не продают. И, кстати, шрамы у тебя все равно останутся на всю жизнь, чем я очень и очень доволен. Потому что теперь каждый раз, раздеваясь перед мальчиком, ты будешь вспоминать… Отправляясь летом на пляж, ты будешь вспоминать… Даже детям своим, впоследствии, тебе придется объяснять, что это и откуда.

— Я буду вспоминать, что тебя ненавижу, и объяснять наглядно, что все вампиры — сволочи.

— Меня ты и так не особо любила. Мне что нелюбовь твоя, что ненависть. На здоровье. А вот объяснение тебе придется выдумать другое, потому как этому — никто не поверит. Все будут смотреть на тебя с ужасом, и гадать: что ж ты такого могла сделать, что кто-то из вампиров так тебя наказал? Как на преступницу, посмевшую надругаться над их кумирами!

Слезы текли у меня из глаз, и я не пыталась их сдерживать. Мне было холодно, больно, горько. Даже жить дальше уже особо и не хотелось.

— А ты не думаешь, что вчера… или когда там оно было… ты надругался над МОИМИ кумирами? Да, я не в восторге, от того, что вы нас едите, но это самой природой заложено, с этим что ж… Но ваше общество… с его многотысячелетней историей, мудростью, знаниями, с вашим желанием вести по этому пути нас… хоть и подъедая по краям… но если оно все состоит из таких, как ты, чудовищ… Значит, нет его, значит все ложь… совсем все…

Он молчал. Не оправдывался, не опровергал, не смеялся. Но и не утешал. Просто молчал. А я плакала. Тихо и безнадежно. Совсем ничего не осталось. Я не стала ему говорить, что и он тоже был моим кумиром. Да, я плакала из-за него, боялась, ругалась, не могла понять и принять, но все же он был моим кумиром, моей потаенной, спрятанной от себя самой мечтой. Анхен, Анхен… а теперь… Я по имени-то его больше не могла назвать, даже мысленно. Тот, что сидел сейчас в моей комнате, тот, что сделал это со мной, что смог со мной такое сделать… Это не Анхен. Это какой-то безымянный, неизвестный мне вампир. Ненужный мне вампир. Куда ушел Анхен? Почему его больше нет?..

— А хочешь, я расскажу, как оно видится с моей стороны? — наконец подал он голос.

— Нет.

— Не удивлен. Ты всегда была страшной эгоисткой. Никогда не думала, чем твои поступки могут обернуться для окружающих. Но ты все же послушай. Может, хоть раз в жизни получиться подумать головой.

— Я всегда думаю!..

— Только о себе, и даже себя тебе не жаль. Но ты же врач. В будущем. Значит, должна уметь думать о других. Вот и послушай. О других. Хватит уже лелеять свои душевные раны. Не так уж они страшны, как ты хочешь себя убедить.

— Не…

— Помолчи! На той неделе состоялся Совет Вампиров. По вопросам кризиса, который дарит нам нынче Бездна. Уровень растет. Я лично туда спускался за этот месяц неоднократно. Уровень растет, и все наши попытки остановить этот рост пока его только замедлили. В ближайшие недели наши инженеры будут ставить еще одну блокировку, из новейших разработок, есть некоторая надежда, что сработает, но пока они не готовы. В окраинных городах начались заболевания антэррой. Еще не эпидемия, но потихоньку к тому идет.

— Чем?

— Это одна из болезней Бездны, поражает внутренние органы. Любые. Превращает их клетки в собственную противоположность буквально за месяц. Дальше смерть. Специальных лекарств у вас нет, только симптоматические. Снять боль и надеяться на чудо. Чудеса случаются. Один из восьми заболевших — выживает. По самым оптимистичным прогнозам, эпидемия захватит все населенные пункты в районе 50 километров от Бездны. По самым пессимистичным — в районе ста. Светлогорск в эту зону, как ты понимаешь, не входит и близко, но болезнь докатится и сюда. Во сколько раз уменьшится численность населения вашей страны в результате — я даже не хочу озвучивать, хотя и такие подсчеты сделаны.

Я смотрела на него распахнутыми от ужаса глазами, забыв о собственных бедах, как он, видно, того и хотел. Сочиняет? Едва ли. Все, что он говорил о Бездне в прошлый раз, мы уже наблюдаем. Тем более, они же и сами…

— Анхен, погоди, но ваш Город… забыла название… Он же на самом краю. И ваши животные. Если они биологически, как люди… значит, они вымрут практически все, и у вас начнется голод. И вы придете к нам. Вы и прежде-то просто врали нам про нашу свободу, а теперь даже иллюзии не оставите. Просто превратите нас… обратно в свой скот, в кормовых животных… Ты хочешь сказать, что это все, конец? Нашей страны больше не будет?.. Нас всех?.. — холодный ужас разливался по телу от озвученной самою же перспективы. Не останется ничего? Совсем ничего? И, вспоминая о нашей стране лет через сто, они скажут равнодушно: «неудачный эксперимент»?

— Не разводи панику. Все плохо, но не настолько. Голода не будет. Элианэсэ хорошо экранирован от Бездны, к тому же большая часть наших животных не там, а дальше вглубь страны. И, самое главное: у нас есть лекарство. Вампиры антэрру лечат. Для наших животных эта болезнь не смертельная. Тяжелая. Но не смертельная.

— То есть вы… — ушам своим не поверила. — Но как же… Вы просто будете смотреть, как мы будем умирать?..

— Вот из-за этого драка и идет, — кивнул Анхен. — Совет Вампиров рассматривал целесообразность отказа от нашей политики закрытых технологий, согласно которой люди пользуются только тем, что создали сами. Поскольку речь вот-вот зайдет о выживании государства, поднимался вопрос о предоставлении вам наших лекарств в необходимых количествах. Не единогласно, в ходе долгих боев, но все же большинством голосов Совет принял положительное решение.

— Правда? — мне даже тепло в этот миг стало. Так чего ж он меня тут пугает? Значимость вампиров для людей в моих глазах поднять хочет?

— Правда, — подтвердил он мрачно. — Вот только Владыка наложил вето на решение Совета. Имеет полное право. Так что будете помирать. А мы — будем смотреть.