— Поехали в воскресенье на лыжах? — решительно отодвинув учебник, внезапно предложил мне Артем в один из непримечательных темных вечеров последней трети декабря.
— С ума сошел? У нас с понедельника зачетная сессия начинается.
— Так не с воскресенья же! Поехали! Большая компания собирается, поедем в район Айдуи, там такие трассы каждый год прокладывают, дух захватывает. Перед началом экзаменов как раз требуется расслабиться и переключиться на что-то нейтральное, чтоб голова отдохнула. Соглашайся!
И я согласилась.
Компания и в самом деле собралась немаленькая. В половину их курса, наверное. Артем попытался меня с кем-то знакомить, но обилие новых имен и незнакомых лиц энтузиазма не вызывали. К тому же, я подозревала, что большинство из них я вряд ли когда еще встречу, так что не стоило и голову забивать. Тем более, что и знакомые лица присутствовали.
— Ларка? — Петерс был явно весьма удивлен. — А ты откуда взялась?
— А я с Артемом приехала, — это что же, Темка даже не сказал, что со мной встречается? — Просто пока одни забывают старых друзей, другие заводят новых.
— Темик, это как понимать? Это ты что же, у меня под носом с моей же девушкой гуляешь? — Петька старательно изображал негодование, которого не испытывал.
— И с чего же она твоя? — Тема отвечал лениво, но по-свойски придерживая меня за плечо. — Я ее лично у того вампира отбил!
— Ты что, была девушкой вампира? — тут же с благоговением встряла одна из стоящих рядом девиц.
— Да слушай его больше, шутит он так, — отмахнулась я от нее. — Девушки вампиров все на той стороне, ни одна не вернулась, знаешь ли.
— Ну, от вампира она, я полагаю, и сама отбилась, — усмехнулся Петерс, — у нее богатый опыт в этом нелегком деле. А вот моей девушкой она была еще в те времена, когда мы с ней пешком под стол ходили. И уж что мы под этим столом с ней делали — родителям и не снилось. После такого я, как честный человек, просто обязан на ней жениться!
— Да вот что ж до сих пор не женился? — заставил-таки меня покраснеть, проходимец — первопроходец. Было это не под столом, а во дворе, посреди разросшихся кустов боярышника, и было нам тогда лет по пять, а быть может и того меньше, но мои первые уроки анатомии — они да, родом из детства. Нашего общего с Петькой детства. Ведь помнит, гад такой!
— Ну, к тебе разве протолкнешься! — если Петька решал веселиться, то веселился уже до конца. — Не успели школу закончить, как у тебя то один вампир, то другой. Теперь вот этого малахольного завела. По рукам идешь, подруга!
— Ах ты!.. — от немедленного смертоубийства Петерса спасло только своевременное прибытие электрички, в которую всей нашей многочисленной компании предстояло как-то втискиваться вместе с лыжами и вещами, никого не потеряв по дороге.
А на Айдуе было прекрасно. Все сошлось — и погода, и природа, и трасса действительно была проложена так, что скучать не приходилось. И даже компания, несмотря на свою многочисленность, — правильная была компания. Все приехали кататься на лыжах, все умели это делать, никто не ныл, не канючил и не скандалил, требуя себе повышенного внимания и пытаясь давить авторитетом. В общем — я целый день получала удовольствие и ни секунды не жалела, что согласилась.
А во время привала, пока жарилось на углях сочное мясо, Петька все же уволок меня в сторону для приватного разговора. Артем попытался было воспротивиться, но Петерс взглянул на него с откровенным презрением, бросив:
— Если ты не доверяешь своей девушке, значит рано тебе еще девушек заводить.
Тема обиделся, но промолчал, и лишь поглядывал на нас издали, нехорошо поблескивая глазами.
Мы с Петькой уселись на поваленный ствол, добредя до него чуть ли не по пояс в снегу. Я ждала от него вопросов. Или предложений, не знаю, для чего-то ж он меня позвал. Но Петька молчал. Ворошил ногами снег, поглядывал на нашу компанию на поляне, и молчал.
— Ну, давай, рассказывай как живешь, — не выдержала наконец я, — с кем встречаешься? А то я так и не поняла, кто из них твоя девушка. Ну, хотя бы потенциальная. Или ты их всех оптом любишь?
— Я тебя люблю, — вдруг совершенно серьезно выдал мне Петерс.
— Да? Как это мило. А что, ты любишь меня только в те моменты, когда видишь с кем-то другим? Уж не знаю, что на тебя сегодня нашло, Петька, но если б любил — что тебе мешало все это время мне позвонить? Или зайти, вряд ли ты забыл, где я живу.
— Не думал, что я был тебе нужен. Ты никогда не воспринимала меня всерьез.
— А ты сам-то воспринимаешь себя всерьез? Хоть когда-нибудь? Я тебя за все 18 лет один раз в жизни видела серьезным. Когда ты балансировал на краю, мечтая о прекрасной вампирше. Что вот она выглянет в окошко, увидит и оценит.
— Неправда. Я хотел, чтоб оценила ты. Увидела, что я не просто шут, что я гожусь… на многое.
— На что? Разбиться, как дурак? Безумству храбрых поем мы песню? Нет, это не ко мне. Бездна, Петерс, мне было так плохо эти полгода! Когда Лиза умерла, я оказалась словно в вакууме, у меня было чувство, что меня в болото засасывает, да один твой звонок тогда — и я была бы твоя. Просто потому, что своей я быть уже не могла. А так меня из тяжелейшей депрессии вытаскивал светлейший Анхенаридит, а ты хоть знаешь, кто он такой? Хоть отдаленно себе представляешь? Да, вот тот миленький душка-вампирчик, что тогда вам в парке пиво разливал.
— Ку…куратор ваш, я так понял, — Петька явно опешил от такого напора.
— Это он в рабочее время куратор. А по жизни — он один из тех вампиров, что убили Лизу. Лично убили!
— В смысле? Она же с тем ушла, ну, с Горы… Я думал он и забрал…
— Он и забрал. Только у них делиться принято. С друзьями. Вот он и поделился.
— И ты… знала об этом? Ну тогда, в парке? Или тебе потом рассказали?
— Знала. Они не скрывали. И Лиза знала, что так будет. И я знала, что Анхен виновен в ее смерти ничуть не меньше Лоу, — меня словно прорвало, и я вываливала на бедного Петьку всю ту боль, что столько месяцев носила в себе. Все, о чем никогда не рассказывала Артему. Может, разозлилась на него за это дурацкое несвоевременное признание. Или наоборот, ощутила родным и близким человеком, который все поймет. Мы же с Петькой всю жизнь знакомы. Мы еще «животами дружили», как наши мамы любили смеяться. — Знаешь, мне была невыносима сама мысль о том, чтобы находится в его обществе, в обществе любого вампира. Только Анхену было плевать, нужен он мне, или нет, дорог он мне или противен. Он просто увидел, что я не могу это пережить, не справляюсь. И потратил на меня несколько часов своего драгоценного вампирского времени. И научил с этим жить, невзирая на то, что он последний, у кого я была готова учиться… И вот теперь, когда кто-то другой научил меня улыбаться, а кто-то третий приглашает на свидания, ты решил рассказать мне о своей любви? Прости, но меня, кажется, Тема уже заждался.
Я спрыгнула в снег и побрела в сторону поляны. С полдороги обернулась. Петька сидел все там же, неподвижно глядя перед собой.
— А знаешь, Анхену ты понравился, — решила порадовать напоследок, — он даже велел мне выходить за тебя замуж, когда ты созреешь мне это предложить. Только боюсь, кто-нибудь другой созреет раньше, — не смогла удержаться в конце. И ушла, уже не оглядываясь.
— Что он от тебя хотел? — ревниво поинтересовался Тема.
— Забудь. Ты что, не знаешь Петьку? Он вечно что-то от кого-то хочет. И вечно не вовремя, — я все еще чувствовала раздражение от нашего с Петерсом разговора. И общаться — ни с ним, ни о нем — не жаждала.
Он тоже более со мной не заговаривал, шутил и смеялся где-то с другими. Почему-то это было неприятно. Я, оказывается, привыкла, что мы с Петерсом в одной компании. А теперь, оказывается, нет. Мы на разных концах одной большой толпы людей.
На станцию мы вернулись часам к пяти. Зимний день уходил, подступали сумерки. И закат уже окрасился алым, расцвечивая небо. Но люди на платформе смотрели не на закат. И даже не туда, откуда вскорости должна была прийти электричка. Они все тревожно смотрели вперед по пути следования, туда, где скрывались за горизонтом рельсы, убегая в сторону Светлогорска. И людей на этой небольшой загородной станции было как-то многовато.
