— Реджинальд, принц Ристанский.

Какой-какой принц? Впрочем, неважно. Я, кажется, уже поняла, к чему он клонит. Я поклонилась ему с абсолютно такой же улыбкой.

— Златеника, кикимора болотная. Очень приятно.

— Взаимно, госпожа Златеника. Надеюсь, вы не сочтете дерзостью деловое предложение?

Я в последний раз обвела взглядом родную топь. Наверху, над водой, светило яркое полуденное солнце. Жара проникла даже к нам, поэтому дед Ивайло спал, положив голову на любимого сома. Рядом с ним пускала пузырьки небольшая стайка моховичков. Они забавно прилипли друг к другу, как назойливая водоросль к коже, когда выходишь из воды.

Тетушке Румяне о моем бегстве сказать просто не хватило духу. Да и она бы начала расспрашивать, что, да как, да куда я собираюсь отправиться, да кто такой Реджинальд. А я, если честно, и сама до конца не поняла. Главное, что я уяснила из жизни под водой — если тебя подхватило течение, сопротивляться ему бесполезно, лучше просто нестись вместе с ним, там уже — будь что будет.

Брать с собой мне было нечего — скептически оглядев моё платье из тины, принц Реджинальд сам пообещал позаботиться об одежде. И вряд ли он бы позволил мне дополнить людское одеяние бусами, свалянными из водорослей.

Я вдохнула воду полной грудью, пытаясь запомнить этот чуть горьковатый привкус мелких кусочков тины — я сомневалась, что в скором времени смогу снова окунуться в эти воды. И даже если я бы когда-нибудь ещё и окажалась в этих местах, то не рискнула бы показываться кому-нибудь на глаза. Отругают, схватят за волосы и отволокут обратно. Да ещё и запретят совсем к берегу приближаться, чтобы неповадно было.

Именно эта мысль заставила меня со всей силы оттолкнуться ногами от мшистого дна, и, больше не оглядываясь, понестись к устью реки. В этот раз прятаться было не от кого — все спали, забравшись в самое сердце топи, подальше от жары. Стояли последние жаркие деньки. Скоро должны были начаться непрекращающиеся дожди, вода обещала стать холодной и неуютной… В такие дни я всегда забиралась к Румяне и грелась у её котла, от которого кругами расходились теплые волны. А когда, наконец, дождевые тучи уползали в сиреневую даль, то просыпался дед Шелестун, а лесавки красили листья ярко-красным. В это время удивительно хорошо в лесу, в гостях у Драгомира, если отпустит Ивайло, а… Я оборвала себя на середине мысли.

Хочешь обрести что-то новое — нет смысла размышлять о старом.

Камыши решили качнуться как раз в этот момент, будто соглашаясь с моими мыслями. Очень захотелось пошалить и завязать их на прощание узлом, прямо поперек реки, но я не стала. Все же, зла на болотных я не держала, а мало ли кто запутается.

Ещё десятка три мощных гребков, и я вынырнула рядом с тем местом, где мы условились встретиться с Реджинальдом. Яркое солнце на мгновение ослепило, но, когда мои глаза наконец хоть чуть-чуть привыкли, то я увидела, что на берегу пока что было пусто.

По правде говоря, принц не производил впечатление честного и благородного человека. Да и предложение, которое он мне сделал… Благородным назвать трудно. Но я умела улавливать настроения окружавших меня существ, и была уверена в одном — зла мне от этого человека испытать не придется. От принца веяло заинтересованностью и каким-то тонким ароматом ощущения, которое мне не удалось до конца осознать. Однако оно определенно не было дурным. Но, все же, сам факт его предложения…

Выбираясь на берег, я с ухмылкой вспоминала его слова. Как бы то ни было, идея была недурственна. Только во что эта эпопея выльется для меня лично, уже второй вопрос.

«Мой отец мечтал женить меня с тех пор, как я стал совершеннолетним. Точнее, о моем будущем браке он думал ещё до моего рождения, но активные действия стал предпринимать только после того, как мне исполнился двадцать один год. Сначала он выбрал мне якобы идеальных претенденток — я выпотрошил их шкафы и достал оттуда скелеты…» На этом моменте принц как-то весьма похабно ухмыльнулся, напомнив мне Драгомира. «Потом отец перешел на действительно неплохих кандидаток, но тут уж я позаботился о том, чтобы и они меня больше не побеспокоили. Теперь же отец дал мне срок — два месяца, найти подходящую, по моему мнению супругу… Но как только он увидит вас, и, в особенности, узнает о вашем происхождении, то, несомненно, заплатит вам золотом и даст вам любой титул и любые земли, лишь бы вы расторгли помолвку. А ко мне больше не будет предъявлять претензий и переключится на моего брата. Мне кажется, весьма выгодное предложение, госпожа Златеника, не правда ли?»

Предложение действительно казалось разумным. Я получала деньги, положение в человеческом обществе. И, как уверил меня Реджинальд, король определенно предпочтет скрыть тот факт, что я кикимора, а посему у меня был шанс начать с чистого листа.

Главным условием отца принца было то благородное происхождение предполагаемой невесты. А, учитывая то, что я — внучка водяного, то можно обозвать меня самой Принцессой Болот. Я хмыкнула — нет, ну каков аферист, а.

Устав ждать стоя, я присела, а потом и прилегла. Трава подо мной была мягкой, как влажный песок, а небо надо мной — ярко-голубым, как бирюза. Либо я пришла слишком рано, либо мой новый знакомый сильно запаздывал.

От жары моё тиновое платье почти засохло и стало жутко неудобным и хрупким. Одно неловкое движение — моя одежда могла осыпаться мелкими зелеными комочками на землю, я бы осталась абсолютно обнаженной. Правда, платье меня не очень-то волновало. Гораздо больше пугали шорохи и шумы леса, которые раньше всегда казались родными и уютными.

Каждое тихое падение листики, мельчайшие треск веточки под лапой зайца наводили на мысли о том, что на меня мог нечаянно набрести кто-то из подручных Драгомира. Это место, конечно, было на самой границе его владений, а сейчас стояла жуткая жара, но это меня ничуть не успокаивало.

— Вы уже здесь?

Я резко вздрогнула — Реджинальд меня испугал. И в ту же секунду пожалела об этом, когда кусок платья оторвался от моего плеча и уныло упал на траву. В этот момент я была впервые рада тому, что природа меня наделила темными, густыми волосами, которые я тут же перекинула вперед, одновременно возмущаясь:

— Вы долго!

Принц приподнял бровь и подкинул мне сверток, которые я поймала, лишившись рукавов. То, что осталось от моего одеяния, напоминало уже скорее анчуткинские лохмотья, чем платье приличной кикиморы.

— Я подожду на соседней поляне, за кустами, — сообщил мне мужчина. — Присоединяйтесь ко мне, когда будете готовы.

Я кивнула, и, подождав, пока Реджинальд скроется за густой листвой, приоткрыла сверток.

Одежда была… Странной. Во-первых, она была из ткани, чего стоило, в общем-то ожидать, но всё же. Ткань была мягкой, но всё равно ничто не сравнится с практически невесомыми осенними листьями или накидками из ряски.

Во-вторых, платье было длинным, и с таким количеством завязочек, что я вконец с ними запуталась. По спине шёл ряд пуговиц, знакомство с которыми тоже было у меня крайне поверхностным. В буквальном смысле слова — пуговицы не тонули, а почему-то оставались на поверхности. Никто мне так и не объяснил, почему, но было забавно часами смотреть, как маленькие кружочки раз за разом подвергались тщательному осмотру всех жителей болот. А ещё через дырочки пуговиц солнце расщеплялось, рисуя на дне узоры.

Кстати, платье по цвету напоминало именно дневное светило. Простое людское платье цвета освещенного солнцем песка. Только вот простым оно было для людей, а для меня так сущей морокой. Я с грехом пополам протиснулась в вещь, покрутив её предварительно и так, и эдак, и вдоволь намучилась с пуговицами, которые никак не хотели лезть в прорези. Сверху накидывался темно-зеленый, цвета тины, плащ, тоже длинный и из грубой ткани. Сзади болталось нечто, которое, должно быть, положено было надевать на голову, но мне это самое показалось абсолютно бесполезным. Покрутив это чудо людской изобретательности и так, и эдак, я решила все-таки спросить у человека более сведущего.