— Молодой человек, — угрожающе улыбнулась я, сверкнув клыками. — Если вы думаете, что разговариваете с простой крестьянкой, вы ошибаетесь. Я никогда не скрывала своего происхождения. Всю свою жизнь я прожила на болотах Севера. Их магия подвластна мне, как и тайны Болота и Леса. Я никогда не скрывала ничего. Если бы меня спросили напрямую, человек ли я — я бы ответила утвердительно. Но никто не удосужился задать подобный вопрос.

— Ты принесла в этот дворец разброд, ты пугаешь всех одним своим видом, ты ругаешь нас, а сама… Лицемерная тварь, из-за тебя страдает мой брат! — психанул Иллаур, а потом осекся, будто ляпнув лишнее.

— С этого момента поподробнее, — приподняла бровь я.

— Этот разговор окончен, — промямлил мальчишка.

Я жестко усмехнулась. О нет, дорогой. Этот разговор только начат. Я уже предчувствовала, как я буду сожалеть о содеянном, когда он недостатка энергии будут подкашиваться ноги и кружиться голова ещё больше, чем кружилась сейчас.

Но на болоте Ивайло всегда наказывал расшалившихся ичетиков с анчутками, даже когда ему это было крайне неудобно. Нужно пресекать такое поведение сразу.

Мощная струя воздуха захлопнула дверь, которую услужливо приоткрыла служанка. Девушка вскрикнула и упала на мягкий ковер, захлопнув глаза. Разумеется, не без моей помощи.

— Ты убила её, — проверещал Иллаур, заставив меня испытать острое чувство отвращения к нему. — Убила! На помощь! Стража!

— О боги, не будь таким нюней, — фыркнула я, присаживаясь на стул. — Она просто спит. А теперь мы можем спокойно поговорить… И я советую все же отвечать на мои вопросы. Садись, — махнула я рукой на другой стул.

Иллаур практически упал на стул. От него исходили плотные волны страха, которые были даже физически ощутимы. Как может этот трусливый мальчик с трясущимися поджилками быть братом Реджа? Разумеется, он ещё молод, но молодость не оправдание. Он не намного младше меня.

— Что там про Реджинальда? — напомнила я. — Что-то про то, что я заставляю его страдать? Четко. По существу.

— Он… Разносит свою спальню сейчас, — пролепетал Иллаур. — Он сказал мне подготовить охотничью сторожку и взбеленился. Ты же бежишь…

Я удивленно нахмурилась — Реджинальду мой побег был нужен не меньше, чем мне самой. Так почему он тогда переживает?

— Это не имеет смысла, — пожала плечами я. — Между нами существует нерушимая договоренность.

— И он будет ей следовать, — дрожащим голосом согласился Иллаур. — Но все же твой побег его…

Я не выдержала и рассмеялась:

— Послушай, Иллаур. Если бы Редж действительно ко мне что-то испытывал — полагаю, ты намекаешь именно на это — то он бы не стал так активно содействовать моему побегу.

Иллаур беспомощно развел руками.

— Он знает, что ты хочешь уйти… — прошептал он.

Когда мальчик не пытался изображать из себя пастуха с гонором короля, он был почти что милым. Но то, что он говорил…

— Хорошо, — медленно кивнула я. — Допустим, в твоих словах есть доля правда. В таком случае, почему бы ему просто не сказать мне, что все попытки не увенчались успехом и не устроить свадьбу?

— Он знает, что ты хочешь уйти, он не хочет тебя удерживать. К тому же, Реджинальд никогда не нарушил бы установленную договоренность. Ко всему прочему, венчание проходит по древней традиции магов, — мальчик вдруг воспрянул духом. Наверняка он сейчас проходил это со своими преподавателями и был горд продемонстрировать свои знания. — Каждый жертвует Храму часть своей силы. Реджинальд очень дорожит своей магией, она помогает ему управлять государством.

Я глубоко вздохнула. Боги, что за нелепые правила. Что за идиотский мир. Что за дурак мужчина, который думает только о своем королевстве, а не о себе самом?

Я на секунду задумалась — что, если Реджинальд бы предложил мне остаться? Нет, я бы не осталась. Я бы никогда не смогла жить в этом месте — я и сейчас-то дышала одной лишь мыслью о том, что все закончится скоро.

Реджинальд был притягательным мужчиной, разумеется, нельзя было этого отрицать. Но я бы не смогла… Или смогла бы?

— Можешь идти, — махнула я рукой Иллауру.

Мне предстояло о многом подумать.

У меня отваливались руки, и я чувствовала себя абсолютным посмешищем. На голове было сооружено какое-то неимоверное приспособление, похожее на сорочье гнездо — поблескивало. Меня опять втащили в какие-то ужасные отрезки ткани, в этот раз опять золотой и черной. Меня даже попытались впихнуть в туфли, но после того как одна туфля угрожающе зависла каблуком вперед перед глазом одной из служанок, от меня наконец-то отстали.

Нечего связываться с кикиморами. Целее будешь.

Если честно, сейчас очень не хватало комментариев любимой змейки Румяны, которая бы парой шуточек спасла бы положение, а парой зевков отбила бы желание у людей обсуждать мой наряд. Вообще, обсуждали все, что угодно, но темы затрагивали меня, либо Реджинальда. В особенности темой для обсуждения служило то, что ещё не объявлена была дата свадьбы. Я скрипела зубами, сверкала клыками и, мило улыбаясь, отбивала у людей всякое желание сплетничать.

Это был огромный зал, полный народу. Я стояла на возвышении и изображала из себя серьезную личность, памятуя о данном Реджинальду обещании не устраивать бардак. Рядом со мной обретались какие-то непонятные разодетые люди, которые обращались к присутствующим на непонятном языке. Все, кроме меня, его понимали. Все, кроме меня, кивали и смеялись в зависимости от того, что говорил мужчина в ярко-фиолетовой одежде, от которой просто хотелось выколоть себе глаза.

Ну а я изображала из себя статую.

Музыка должна была быть торжественной — но на деле она чертовски напугала меня, потому что музыканты по какой-то невероятно странной прихоти располагались прямо за мной. Я вскрикнула, но этот звук был заглушен ревом оркестра.

Суровый подтянутый мужчина в белом костюме неодобрительно на меня посмотрел. Ну разумеется, ну у кого кроме меня здесь нет обостренного слуха. Может, для остальных это и было великолепным сопровождением, но мне казалось, что на мою голову надели кастрюлю и отплясывают прямо на ней. Отвратительное человеческое сравнение, но как нельзя более подходящее к случаю.

Огромные двери растворились в воздухе, будто бы их и не существовало. Толпа зачарованно вздохнула, когда в ореоле света, подобно видению, появился темный силуэт Реджинальда.

Я не могла отрицать, это и впрямь производило исключительный эффект.

Редж вошёл в залу, умудряясь не сгибаться под весом навешенных на него железяк, которые в этом человеческом обществе ценились превыше мира и свободы.

За ним волочился удивительно непрактичный плащ, длиной эдак шагов в десять. На лице застыла благожелательная улыбка, он чуть кивал каким-то людям в толпе, но делал это едва заметно.

Я услышала, как один напыщенный ёрш, стоявший рядом со мной, прошептал другому, что Реджинальду присуща удивительная стать, а также что он носит королевские украшения с достоинством, достойным древних.

Счастливые смертные. Они не слышали, как надрывались музыканты, играя на моих несчастных ушах. Уши отваливались. Руки отваливались от тяжести подушечки, на которой возлежали королевские регалии, чьи названия я намеренно заучила, чтобы не упасть в грязь лицом. Корона, скипетр и Сфера Силы. И если этот самый скипетр был скорее похож на тоненькую позолоченную палочку, то Сфера требовала к себе особого внимания.

Она действительно была полна силы — свежей, чистой силы, которую каким-то образом сумели запихнуть в хрустальный шар размером чуть больше кулака. Сфера испускала ровное свечение, которое успокаивало всех, кто на неё смотрел.

Полезный прием в работе монарха.

Редж легко поднялся по ступеням возвышения, и в этот момент все опустились на колени. Я, разумеется, осталась стоять, нацепив самое дурацкое выражение лица, которое я только могла придумать.