Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Он гасил ее пылающий факел, но, когда она обессилела, угли еще алели. Он смел со стола порезанные овощи, и положил ее на спину, задрал ноги — две прекрасные мачты, — опустился перед ней и стал целовать. Ромашка думала, что ее нет, что она — это тело, созданное для наслаждения. Тело живет своей жизнью, само руководит собой, сводит и разводит ноги, сжимается и разжимается, бесстыже и естественно…

Глава XII (окончание)

Ромашка и раньше иногда смотрела Дом-2, а теперь стала смотреть постоянно, особенно когда оставалась одна. Ей ужасно хотелось, чтоб на Доме все были счастливы, чтобы парни и девушки, пришедшие на Дом, нашли там свою любовь. И переживала, когда у кого-то не получалось, когда они ссорились. Теперь, когда у нее был Роман, она поняла, что сделать друг друга счастливым совсем нетрудно. Надо просто любить.

— Ты не сосала никогда? — спросила Гозиас Кальметову. — Зачем ты живешь?

Кальметова растерялась, стала оправдываться, но даже не пыталась возражать. Кристина Дерябина хохотала.

Ромашка вдруг все поняла. Слова Гозиас резали слух, но только потому, что прозвучали в эфире. Также выглядел бы и секс в эфире. Но в жизни — это самое прекрасное, что связывает людей. Это любовь. Гозиас сказала предельно откровенно, грубо. Но в ее словах было признание. Да! Да! Тысячу раз да! Люди живут для того, чтобы любить, ведь только любовью можно сделать человека счастливым. Она поцеловала бы сейчас Гозиас за то, что она так просто открыла ей вселенскую истину. Она расцеловала бы всех девчонок на Доме, потому что ей ужасно хотелось, чтобы все были счастливы как она.

Зудин лежал, по-богатырски раскинувшись на постели и смотрел, как Ромашка расчесывает волосы. Она сидела на краю кровати и водила рукой по золотисто-пшеничному потоку волос, выставив круглый локоть. Большая и совершенная, будто выбитая из мрамора рукой Микеланджело. Она почувствовала его взгляд, и обернулась, не прерывая работы.

— Знаешь, с тобой я чувствую себя счастливой и свободной, — тихо сказала она.

— Я рад.

— Я переживала из-за той поездки в клуб. Но теперь вижу, что напрасно, — она улыбнулась. — Яну было бы не правильно считать моей фантазией, это был экспромт. Все получилось неожиданно, поначалу я даже избегала ее, если помнишь. Сама я никогда о таком не мечтала.

— Но потом тебе понравилось.

Она улыбнулась и покраснела.

— Я просто приобрела опыт. Ты был прав, это, действительно, как попробовать новую позу.

— Ну и как новая поза?

Она медленно кивнула.

— Здорово?

Она ответила глазами и покраснела еще гуще.

— Но я не собираюсь иметь такие встречи на постоянной основе. Она доставила мне удовольствие, но больше я не хочу ее видеть. Я допускаю что-то подобное в будущем, но только эпизодически. И если ты будешь не против.

Она говорила так, словно речь шла о том, как провести выходные. Он улыбался.

— Мне не нужна женщина, мне нужен мужчина. Такой как ты. Я поняла это с тобой.

Ее лицо изменилось. Неожиданно для себя Ромашка пробудила в себе желание. Она встала на четвереньки и, глядя ему в глаза, подобралась к нему, легла, положив голову на его живот, и потрогала его двумя пальчиками, помяла, погоняла кожу, побуждая его к активности, словно потрясла спящего за плечо, и тот разлепил глаз и приподнялся. Она накрыла его рукой и поставила на нее подбородок.

— Ты разбудил мою женственность, — она загадочно посмотрела ему в глаза. — Мне с тобой очень хорошо. Волшебно. Но у меня есть одна маленькая фантазия.

Он поднял бровь.

— Иногда мне хочется, чтобы ты раздвоился…

— Извини, но я не в силах воплотить в жизнь эту фантазию, — улыбнулся Зудин.

— Я хочу попробовать с двумя мужчинами, — произнесла она в лоб, словно выхватила пистолет; она сказала это тем же тоном, что и все предыдущее, и этим обезоружила его.

Она почувствовала ладонью, которая лежала на нем: яд подействовал. Это было ответом с его стороны. Он улыбнулся в первый раз для нее капельку смущенно. Она покраснела.

— Тебя это возбудило, — сказала она.

— Да, — прошептал он.

— Это так классно, — сказала она изменившимся голосом.

Ромашка так возбудилась, что тронь ее, и она бы взорвалась. Она убрала из-под щеки ладонь, повернулась лицом вниз и открыла рот.

Зудин был не в состоянии заниматься делами, не хотел и не мог думать о фирме, вообще ни о чем кроме женщин. На работе жаловался, что болит голова. Но сотрудники видели, в каком месте засела его болезнь. Это раздражало, было стыдно. Но только перед ними, не перед собой. Похоть поставила ногу ему на грудь, он поднял белый флаг.

Глава XIII

13

— Сань, зачем колоть, когда их целая поленница? — спросил Зудин

— У меня на природе всегда столько дури, что не знаю, куда ее направить! — Сашка выдохнул, и березовое полено разлетелось на две половины. Он выпрямился, перекинул колун из руки в руку. — Вообще, полезно размяться на свежем воздухе. Сам попробуй.

— Я лучше на тебя полюбуюсь.

Зудин сидел на крыльце островерхого бревенчатого дома, напоминающего терем. Здоровый парень в рубахе с закатанными рукавами колол дрова. В его широком русском лице и во всей фигуре было что-то поистине богатырское. Каждый раз, когда Сашка опускал колун, волосы падали на лицо и закрывали глаза. Прическа Сашки очень шла ему, прямые русые волосы чуть-чуть не доходили до плеч.

Ветер зашумел в вековых липах перед домом, затрепетал в молодой листве, словно воробьиная стая. Ромашка бродила по саду, засунув руки в карманы короткой белой куртки. На ней были спортивные брюки и кроссовки, волосы были заплетены в косу. Она постояла возле большой приземистой бани, выполненной в таком же полусказочном стиле, что и дом, и пошла к мужчинам.

Зудин встал и потянулся. Он был в спортивной куртке и голубых джинсах.

— Как тебе здесь? — спросил он.

— Чудесно! Такая милая деревня… Я немного прошлась, в воздухе столько свежести, дышится совсем по-другому. — Она вздохнула. — У нас тоже был дом в деревне в Ивановской области, только не такой как этот, а обыкновенный, там жила бабушка. Огород, коза, куры. Я очень любила ездить к ней на лето. Там так красиво. Сирень под окнами. Скоро будет цвести, какой аромат… А когда бабушка умерла, дом продали. Я очень скучаю по нему. — Она повернулась, посмотрела в сизую даль за яблонями. — Спасибо, что вытащил меня сюда.

Зудин обнял ее. Она прижалась к нему бедрами и подставила губы для поцелуя. Березовый чурбан крякнул под сашкиным колуном. Они повернулись.

— Ему бы косоворотку и штаны в полоску — вылитый былинный богатырь, — улыбнулась она.

Сашка как-то странно заморгал, толи от ее сияющей красоты, толи от тепла, которым она так неожиданно поделилась. Он стоял с тяжелым колуном в руке, расправив плечи, и смотрел на нее, спрятав за упавшими на глаза волосами благодарный взгляд.

— Когда я тебя увидел, я сразу понял, что делать тебе комплимент — глупо. Понятно, что ты их слышала больше, чем любая другая. Ромка говорил, что ты красивая, но, чтобы настолько… — Сашка развел руками.

Он сказал это с душой, ее щеки порозовели.

— Спасибо.

— Не думал, Сань, что ты расквасишься, — засмеялся Зудин.

— Это самый изысканный комплимент, — сказала Ромашка.

— Побольше выдержки, старина, — продолжал Зудин.

— Рома, хватит!

Она ушла в дом и через минуту появилась на крыльце в телогрейке, подворачивая рукава.

— Тебе идет, — улыбнулся Зудин.

— Идет телогрейка?

— Мы все здесь ходили в телагах, и девчонки, и парни.

29
{"b":"592717","o":1}