Между тем прибывший на поляну грузовик останавливается, тела выбрасывают и начинают раздевать, при этом чекисты находят множество драгоценностей, которые Великие княжны носили спрятанными под своими платьями или зашитыми в них. Комиссары жадно набрасываются на добычу и в лихорадочной поспешности роняют некоторые из них на землю, где они затаптываются ногами. После этого тела рубят на куски и укладывают на больших кострах, предварительно полив их бензином. Останки тел, не сгоревшие в огне, поливаются серной кислотой. В течение трех дней и ночей чекисты работают над уничтожением останков их жертв. По требованиям, подписанным комиссаром Войковым, следствием установлено, что на поляну было доставлено 175 килограммов серной кислоты и 300 литров бензина. 20 июля убийцы уничтожают следы костров, зола и пепел выбрасываются в колодезь шахты или рассеиваются вдали от поляны. Главный эксперт и руководитель по уничтожению останков, комиссар Войков, остается совершенной «работой» доволен и в восторге восклицает: «Мир никогда не узнает, что мы с ними сделали!»
Непосредственно после совершения злодеяния главный исполнитель его — Янкель Юровский — отдает Павлу Медведеву приказ: «Сохрани наружные посты, а то еще народ восстанет!» Во исполнение этого приказа в последующие дни на наружных постах вокруг дома Ипатьева продолжают стоять часовые, как будто внутри дома ничего не произошло.
Организаторы убийства — члены Советского правительства — отдавали себе отчет в том, что совершить это отвратительное и позорное преступление могут лишь потерявшие совесть, хорошо сплоченные палачи. Этими палачами оказались Янкель Юровский, ставший им не только наживы ради, но и по убеждению, Медведев, Никулин, Ермаков и Ваганов — уголовные преступники из каторжан, выпущенных на свободу товарищем Керенским, и 5 человек бывших военнопленных австро-венгерской и германской армий, личности которых не были в точности установлены. По мнению судебного следователя Соколова, их иностранные фамилии не указывали на их латышское происхождение, хотя латыши в то время представляли наибольший контингент палачей в «чрезвычайках».
25 июля 1918 года пермская газета печатает следующие официальные сообщения советских палачей: «Постановление Президиума Уральского Областного Совета рабочих, крестьянских и красногвардейских депутатов: Принимая во внимание, что чехословацкие банды угрожают столице красного Урала Екатеринбургу, принимая во внимание, что коронованный палач может избежать народного суда (только что раскрыт заговор белогвардейцев, целью которого было похищение всей семьи Романовых), Президиум Областного Комитета во исполнение воли народа решил: бывшего Царя Николая Романова, виновного перед народом в бесконечных кровавых преступлениях, расстрелять.
Решение Президиума Областного Совета было приведено в исполнение в ночь с 16 на 17 июля.
Президиум Уральского Областного Совета рабочих, крестьян и красногвардейцев.
Решение. Президиум Центрального Исполнительного Комитета от 18 июля с. г. Центральный Исполнительный Комитет Совета рабочих, крестьянских, красногвардейских и рабочих депутатов в лице своего председателя одобряет действия Президиума Уральского Комитета. Я. Свердлов».
В этих сообщениях о судьбе остальных членов Царской семьи и их союзников нет ни одного слова. Казалось, что концы преступления канули в воду.
Но вот приходят крестьяне из деревни Коптяки, они заявляют, что в ночь с 16 на 17 июля большевики расположились вблизи их деревни на просеке лесного урочища «Четыре брата», что они развели там большой костер и оставались на просеке в течение нескольких дней. Крестьяне принесли некоторые предметы, которые они нашли там, возле заброшенной шахты. Несколько офицеров отправляются в указанное место и находят там еще и другие предметы, которые, как и предметы, принесенные крестьянами, опознаются лицами, близко знавшими Царскую семью, как вещи принадлежащие ей. Одновременно возле шахты обнаружены следы большого костра. Весной 1919 года судебный следователь Соколов, как только растаял снег и земля обсохла, переносит следствие на просеку урочища «Четыре брата». Каждый дюйм земли осматривается, исследуется, земля поляны и шахты просеивается, и следствие обнаруживает сотни новых предметов, которые опознаются. Среди этих предметов находят: пряжку от пояса Государя, остатки его фуражки, маленькую портативную рамку, в которой Государь всегда носил при себе фотографию Государыни, и другие предметы.
Любимые сережки Государыни, одна из которых сломана, куски ее платья, стекло из ее очков, опознанное по своей особой необыкновенной форме, и другие предметы.
Пряжка от пояса Наследника, пуговицы и куски его шинели и другие предметы.
Большое количество вещей, принадлежащих Великим княжнам, кусочки их ожерелий, обуви, пуговиц, крючков, кнопок и т. д.
Шесть металлических застежек от корсетов (Государыни, четырех Великих княжен и Анны Демидовой).
Челюсть доктора Боткина, остатки его очков, пуговицы его платья.
Кости и куски обугленных костей, частично разрушенных серной кислотой, со следами зазубрин от острых предметов и пил, револьверные пули из числа застрявших в телах и большое количество расплавленного олова этих пуль. Всего было найдено 460 вещественных доказательств, начиная с драгоценностей и кончая трупом собачки Наследника Джой, который был вывезен вместе с останками мучеников.
Еврей-комиссар Войков ошибался; мир узнал во всех подробностях, что они с ними сделали: ночью с 16 на 17 июля 1918 года они — презренные убийцы — возвели на вершину Голгофы помазанника Божьего, христианнейшего, подлинно народного правителя, мужественного, добрейшего и кроткого сердцем Православного Русского Царя Николая II Александровича. Бестрепетно взошел он на ее вершину, предводительствуя своей святой семье и великомученикам союзникам, неся на своих руках к подножию Трона Всевышнего своего больного, горячо и нежно любимого отрока сына. На вершине Голгофы простирал к ним Свои руки скорбный Христос…
И сбылись неоднократно высказанные Царем-мучеником слова: «Я имею больше чем предчувствие — полную уверенность, что я предопределен ужасным испытаниям и не получу награды здесь — на земле». Об этих знаменательных словах Царя-мученика повествует в своих мемуарах также и бывший долголетний посол Франции в России Морис Палеолог[37].
Непоколебимо верным своему долгу Царь-мученик оставался на протяжении всей своей жизни и до последнего своего издыхания. «Он скорее пожертвует жизнью, чем изменит своему слову», — свидетельствует о Царе-мученике Морис Палеолог[38].
Царь-мученик безгранично был предан воле Божией и всем своим сердцем любил горячо и был предан России. Даже в трагический момент своего вынужденного отречения он думал прежде всего о ней, о российском народе, что было так просто и искренне выражено им следующими словами: «Быть может, нужна искупительная жертва, чтобы спасти Россию? Я буду этой жертвой. Да совершится воля Господня… Для России, для ее счастья я готов отдать и трон, и жизнь»[39].
«Государь был одарен замечательными личными качествами, — пишет Жильяр, — Он был воплощением самых благородных и лучших чувств русской души. Он подчинился своей судьбе и покорно принял сверхчеловеческий труд, порученный ему Богом. Всеми силами своей души он любил свой народ и свое отечество. Особенно горячо любил Государь простонародье и русского крестьянина, к улучшению жизни которого Государь стремился всей душой. История отдаст ему должное»[40].
Но коварные убийцы и пошедшие с ними рука об руку преступные клеветники прилагают все усилия к тому, чтобы создать свою лживую историю, которая замученному ими Царю должного не отдает. Они — слуги Антихриста — стараются представить грядущим поколениям святой облик замученного ими Царя в самых мрачных красках. Они, преступники против Бога и человечества, погрязшие по горло в крови русского народа, с присущим им цинизмом осмеливаются именовать добрейшего, христианнейшего Православного Русского Царя Николая II Александровича «кровавым».
