Он завел «аккорд» на подъездную дорожку. На полпути он остановился и вышел из автомобиля, чтобы отпереть гараж и снять каяк с крыши. Это был по-своему фантастический день. На дренажном канале Метволд он видел болотного луня, который в наши дни встречается очень редко. Сначала он услышал его зов — пронзительное «кви, кви», затем, мгновение спустя, он увидел самого хищника, почти небрежно парящего на крыле. Затем он резко упал в тростники и взлетел мгновение спустя с кричащей шотландской куропаткой в когтях. С красным клювом, с окровавленными когтями. Такие моменты запоминаются навсегда.

Момент, сосуществующий, каким-то странным образом, с вертолетами, которые время от времени появлялись в отдалении на севере. Что там происходило? Маневры какие-то?

Подняв дверь гаража, он занес каяк внутрь и пристроил его под стропилами. Затем, загнав автомобиль и закрыв двери гаража, он вернулся на подъездную дорожку и поднялся по каменным ступеням к парадной двери. Стянул с себя влажный плащ и повесил его сохнуть в прихожей. Мать он нашел на кухне, она открывала банку детского сливового желе. Рядом с матерью стоял полицейский в форме.

Полицейский улыбался, и Дензил узнал в нем Джека Хобхауса. Солидный человек средних лет, державший в руках фуражку с кокардой норфолкской полиции, он заходил к ним и прежде, когда Дензил еще жил дома.

— Дензил, дорогой, сержант Хобхаус предупреждает нас, что в округе бродит пара террористов. Не совсем рядом, но они вооружены, и они предположительно… — Нырнув вниз в ответ на внезапный резкий крик Джессики, которая лежала на полу на ковре, она подняла девочку, устроила ее на левом плече и стала похлопывать по спине.

— Предположительно?.. — спросил Дензил.

— Они убили двух человек на северном побережье, — сказала она, когда Джессика, срыгнув, пустила струю молока вниз по спине дорогого черного кардигана матери.

— Фейкенем, — сказал Дензил, глядя на спину матери в брезгливом ужасе. — Я читал что-то об этом в местной газете. Разыскивают англичанку и пакистанца, да?

— Так думают, — сказал Хобхаус. — А теперь, как сказала твоя мама, нет никакой причины предполагать, что они могут быть где-то поблизости, но…

Его прервал звонок телефона. Мать схватила трубку, прослушала сообщение и положила ее обратно. Одновременно начал кричать ребенок.

— На дороге пробка в милю длиной из-за блокпостов, — сказала она. — Он думает, что опоздает по крайней мере на час. А его чертовы родители прибудут с минуты на минуту. Кстати, я вспомнила, нам еще потребуется вино… Боже мой, Дензил, неужели это они?

— Я э-э-э… оставлю вот это, — пробормотал Хобхаус, вручая Дензилу две ксерокопии формата А4 и надевая фуражку, — и пойду. Разумеется, если вы заметите кого-то…

Дензил взял листки, распрощался с полицейским и выглянул в окно. Судя по «ягуару» и раздраженному поведению вылезавшей из него пары, это были действительно «они».

— Мам, она срыгнула тебе на спину. — Он глубоко вздохнул и принес высшую жертву. — Дай мне Джессику. Иди наверх и переоденься. Я буду держать позиции.

Фарадж бесстрастно смотрел, как под мостом Джин опустилась на колени на мощенную камнем тропинку и склонилась вперед, чтобы промыть в реке волосы. За арками моста лежал серый мрачный рассвет.

Настал тот самый день.

Спрятав на мгновение ладони под мышками, чтобы согреть их, она покопалась в сумке с туалетными принадлежностями, извлекла стальные парикмахерские ножницы и вручила их вместе с расческой Фараджу.

— Моя очередь стричься, — сказала она немного застенчиво.

Он кивнул. Хмурясь, он попробовал пощелкать ножницами.

— Это просто, — сказала она. — Двигаешься сзади вперед, подрезая так, чтобы каждая прядь, — она подняла указательный палец, — была вот такой длины.

По-прежнему хмурясь, Фарадж уселся позади нее и начал стричь, аккуратно бросая отрезанные пряди в реку. Пятнадцать минут спустя он положил ножницы.

— Готово.

— Как получилось? — спросила она. — Я выгляжу по-другому?

Слово нежности. Достаточно одного слова.

— Ты выглядишь по-другому, — сказал он резко. — Ты готова?

— Я только хочу бросить последний взгляд на карту, — сказала она, глядя на него искоса. Она потянулась за атласом. По прямой они были всего в трех милях от цели.

— Я все еще беспокоюсь по поводу вертолетов, — призналась она. — Если мы пойдем по полям и они засекут нас, нам конец.

— Это менее опасно, чем красть еще один автомобиль, — сказал он. — И если они так умны, как ты говоришь, они все равно здесь не будут искать. Они сосредоточатся на подходах к американским базам.

— Мы, вероятно, в пятнадцати милях от Марвелла, — признала она.

Но пятнадцать миль все же не так уж далеко.

— Думаю, мы должны пойти в Уэст-Форд по тропинке вдоль реки, — сказала она, сознательным усилием успокаивая голос. — Тогда, если мы услышим вертолеты, у нас… у нас будет шанс спрятаться под следующим мостом.

Он невыразительно посмотрел на ее руки, которые начали снова дрожать.

— Хорошо, — сказал он. — Пусть будет тропинка. Упакуй сумки.

Лиз сидела в столовой Свонли-Хит перед нетронутым куском намазанного маслом тоста и чашкой черного кофе. Следственный отдел наконец-то заполучил список учеников школы Гарт-Хаус, но не смог извлечь из него ничего интересного. Некоторые ученики жили в Норфолке или Саффолке сейчас, а некоторые в прошлом, но, хотя большинство помнило Джин Д’Обиньи, ни один из них не поддерживал с нею сколь-нибудь близких отношений. Одиночка — таков был общий приговор.

Родители Д’Обиньи все еще отказывались хоть как-то помочь полиции, скорее всего, подозревала Лиз, по совету адвоката.

И несмотря на обширную поисковую операцию с участием нескольких подразделений марокканской полиции, МИ-6 все еще не определила местонахождение Прайс-Лэсселса, который, как теперь полагали, уехал в Атласские горы.

Лиз оглядела комнату. Полиция и бойцы штурмового отряда были в одной группе, армейские офицеры в другой, спецназ в третьей. Бруно Маккей, увидела она, стоял с командой спецназа и шумно смеялся над чем-то, сказанным Джейми Керсли.

Лиз села рядом с констеблем Уэнди Клиссолд, которая потратила большую часть обеденного перерыва, со смехом разговаривая по телефону, очевидно с приятелем.

— Значит, они считают, что сегодня большой день, — сказала Клиссолд, — что они врежут по базе янки.

— Да, так они считают, — сказала Лиз.

— Зато я так не считаю, — сказал знакомый голос у нее за спиной.

Лиз обернулась. Это был Дон Уиттен, и, судя по налитым кровью глазам, у него явно была плохая ночь.

— Не забывай напоминать мне, чтобы я сторонился армии, Клиссолд. Койки мне совершенно не подходят. Начнем с того, что в них не разрешают курить.

— Разве это не нарушение ваших гражданских прав, шеф?

— У тебя правильный ход мыслей, — сказал Уиттен мрачно. — Клиссолд, с тобой этим утром не связывался Брайан Мьюди?

— Что вы имеете в виду, шеф?

Он посмотрел на нее устало:

— Когда он позвонит, скажи ему, что я жду опись вещественных доказательств из сгоревшего бунгало. Особенно меня интересует упаковка.

Клиссолд опустила глаза на свои пальцы:

— Так уж получилось, что я только что разговаривала с сержантом Мьюди. Они все еще составляют опись…

— Продолжай.

— Он сказал, что там было кое-что. Они нашли больше дюжины расплавившихся упаковок из-под пластилина. Все пустые, шеф.

Глаза Уиттена встретились с Лиз.

— Сколько из этого получится? — спросил он бесцветным голосом.

— Достаточно, чтобы сровнять с землей это здание.

Уэнди непонимающе переводила взгляд с одного на другого.

— Взрывчатка Си-4, — объяснила Лиз. — Пластилин — один из основных компонентов. Лучше всего покупать в магазинах игрушек.

— А что насчет цели? — задал вопрос Уиттен.

— Сейчас самым популярным местом кажется авиабаза Марвелл.