Уилл не мог понять, почему Симз так дергается. Это было не то послание, которое могло изменить жизнь семей девочек на веки вечные. И не то послание, которое могло потрясти до основания само существование семей и нанести им непоправимый ущерб, – всему этому придет черед завтра, и Уилл просто умирал от нетерпения.

– Все будет послано в заранее оговоренное время, – спокойно ответил он и, обернувшись, взглянул на идиота у себя за спиной. – Ну а теперь сосредоточься. У меня есть для тебя работенка.

– У тебя все в порядке, Стейси?

Стеклянный стол в столовой был закрыт простыней, и Стейси расположилась за ним как можно дальше от входной двери. Два компьютерных монитора были поставлены таким образом, чтобы их не могли увидеть любопытные глаза.

Почти вся мебель была вынесена – в комнате остались только стол длиной в шесть футов и шесть обитых кожей стульев.

– Да, командир. Пытаюсь настроиться на самый сильный сигнал.

– Замок в дверь врезан, – доложил вставший Брайант.

Раздался мягкий стук в дверь. Сержант открыл ее. На пороге, с усталой улыбкой на лице, стоял Роберт, ожидая разрешения войти в собственную столовую.

Но Ким не стала его приглашать. Домашние должны понять раз и навсегда, что эта территория теперь принадлежит полиции Западного Мидленда и для них закрыта.

– М-м-м… я подумал, что это может вам пригодиться. – С этими словами Роберт подтащил к двери большое кресло, обитое красным велюром, которое раньше стояло в углу официальной приемной. – В нем вам будет удобнее…

Ким была благодарна ему за беспокойство.

– Спасибо, мистер Тимминс, – сказала она, а Брайант стал затаскивать кресло в комнату.

– Прошу вас, называйте меня Робертом.

– Роберт, а мы можем убрать со стен картины? – кивнула в сторону Ким. Это можно было посчитать жестом доброй воли – изначально она никого не собиралась спрашивать.

– Пожалуйста, пожалуйста. Если вы дадите картины мне, я уберу их подальше.

Брайант стал снимать со стен акварельные пейзажи с изображением береговой линии и остановился перед портретом, на котором было запечатлено все семейство.

– Я его заберу, офицер, – сказал Роберт, протягивая руки. – И можете вешать на стенах все, что вам заблагорассудится.

Стоун кивком поблагодарила его. Он предупредил ее следующую просьбу.

– А комната Чарли? Можем мы…

– Ну конечно, – ответил мужчина, кивая; на лице его была ясно видна боль. – Четвертая дверь по правую руку.

Ким поблагодарила его до того, как он, собрав все картины, удалился.

– Вы слышали его, Брайант, – сказала она, поворачиваясь. – Используйте вашу дрель по максимуму.

– Знаете, если б я хотел стать плотником, то я им и стал бы, – простонал полицейский.

– А если б я хотела стать школьной учительницей… – сказала Ким, подтаскивая одну из маркерных досок к стене за дверью. При таком расположении никто не сможет увидеть того, что на ней будет написано. – Ну что, мы уже все распаковали? – спросила она, оглядывая комнату.

– Там еще одна коробка под столом, – сказал Брайант, заканчивая сверлить вторую дырку.

Наклонившись, Стоун вытащила коробку на свет божий, открыла ее и улыбнулась. В коробке находились абсолютно новая кофемашина, стопка разовых стаканчиков и четыре пачки «Колумбийского золота»[16], ее любимого.

– Брайант, хотите, я выйду за вас замуж и нарожаю вам детей?

– Не получится, командир. Моя женушка говорит, что я уже давно и счастливо женат.

Стейси выпрямилась и заглянула через край стола.

– Классно! Я сбегаю за водой.

Она вышла из комнаты, и Брайант повернулся к Ким.

– И как твой внутренний голос?

Стоун улыбнулась. Они работали вместе уже около трех лет, так что Брайант, наверное, больше всего походил на человека, которого она могла бы назвать своим другом.

– Мой внутренний голос почему-то упорно молчит, – честно призналась Ким.

– Думаю, что скоро он запоет. А как тебе нравятся эти родители?

– Некоторые отношения в этой группе очень интересны, – Ким пожала плечами. – Стивен пытается выставить себя забиякой, но пока не очень успешно.

– Типичный обвинитель, – заметил Брайант.

– Роберт выглядит вполне милым человеком, но мне кажется, что он многое скрывает. Элизабет подчиняется желаниям Стивена, как любимая ложка Ури Геллера[17], а Карен ничем не похожа на девочку, которую я помню.

– По детскому дому?

– И по приемной семье номер семь.

– Боже, сколько же их было всего? – спросил Брайант, опуская дрель.

Это было ярким свидетельством того, что даже самый близкий ей человек в мире практически ничего не знал о ее прошлом. Ну и отлично.

Звонок ее мобильного, раздавшийся именно в эту секунду, оказался очень кстати. Правда, потом она увидела, кто звонит.

– Стоун, – произнесла Ким в трубку.

– Какого черта вы там творите? – Она чуть не оглохла от голоса Вуди.

– Простите, сэр?

Брайант молча качал головой.

– У меня в участке сидит мальчишка, которого арестовали якобы за нападение на вас. Это так?

– Да, сэр. Он дотронулся до меня.

– Только не надо делать из меня идиота. Мне нужна правда. И немедленно.

Про себя Ким громко застонала. Она знала, что этот разговор неизбежен, но надеялась, что он состоится завтра.

– Брэд видел одного из похитителей в лицо, сэр. Мне кажется, что он в опасности.

– А вы ему об этом сказали? – спросил Вуди. Удивительно, но его ярость, казалось, передавалась по воздуху прямо ей в ухо.

– Естественно.

– И тем не менее решили, что сможете обеспечить его безопасность только в участке?

– Мне кажется, что он не совсем понимает, в какой опасности оказался, а я не имею права раскрывать перед ним все карты.

– Как хотите, Стоун, но я не собираюсь держать здесь этого паренька, основываясь на ваших дурацких измышлениях. Да и Служба не будет поддерживать вас в возможных последующих судебных разбирательствах. Как только он закончит работать с художником по составлению словесного портрета, я велю доставить его туда, куда он скажет, и принести ему глубочайшие извинения от полиции Западного Мидленда.

На мгновение Ким прикрыла глаза.

– Я знаю, что он…

– А если вы позволите себе еще раз нечто подобное, то Болдуину не придется снимать вас с этого расследования, потому что я сам сделаю это с превеликим удовольствием.

И линия замолчала.

– Да уж… – сказала Стоун, бросая телефон на стол.

– Ну, ты должна была ожидать нечто подобное, – заметил Брайант.

Она пожала плечами. Конечно, но от этого ей не было легче.

– Черт побери, командир, – сказал Доусон, открывая дверь. – На улице уже минус два.

Ким подождала, пока он снимет куртку. Она отправляла его по адресу проживания Инги, который было нетрудно установить после того, как Элизабет Хансон узнала ее.

К сожалению, ничего больше семейство Хансонов сообщить не смогло. Они ничего не знали ни о друзьях своей бывшей работницы, ни о ее молодом человеке, ни о ее семье. А если даже Инга и рассказывала об этом, они все пропускали мимо ушей. А Стейси не смогла найти никаких указаний на семьи, в которых она работала раньше, так что попытаться проследить ее связи было невозможно.

– Ну и?.. – спросила она у Доусона.

– Ее жилище выглядит так, как будто по нему проехал громадный грузовик. И не один раз, а дважды. Дверь была открыта, поэтому я, естественно, заглянул внутрь. Тот, кто там что-то искал, явно не в себе. Все было разнесено по кусочкам – действительно все, включая мебель, украшения, картины, тарелки…

– Это что, предупреждение?

– Точно. Она должна молиться, чтобы мы нашли ее первыми.

– Или это предупреждение, или это значит, что искавший совершенно не может себя контролировать, – сказала Ким, потирая подбородок.