— Я тебя не оставлю, — полуэльф нахмурился, но потом в его голову пришла идея, и он бросился ближе к окну. — Прыгай!
Арименэль зажмурилась и, чуть не запутавшись в платье, забралась на подоконник. Не было мыслей о том, что она делает, не было мыслей о том, что это глупо. Анриэл вот-вот откроет дверь. Шаг.
Эльфийка не успела испугаться — Моргомир поймал её и прижал к себе, словно боялся, что с ней что-то случится. Они переглянулись, а после дружно посмотрели на окно.
— Арименэль? — Анриэл тем временем растерянно обвёл взглядом коридор и, будто бы чувствуя что-то, направился к окну. Но и там он уже никого не застал — Арименэль с Моргомир ушли.
***
Моргомир сразу понял, кто стоит у него за спиной, и почувствовал на себе испытующий взгляд Анриэла. Всё же пришёл, и к нему, а не к Арименэль. И хорошо, что не к Арименэль, хорошо, что она сейчас с подругами.
— Пожалуй, к списку твоих провинностей добавится то, что ты однажды чуть не убил моего сына. Кэльдар хотел защитить Глорфиндейла…
— Я знаю, — на лице Моргомира промелькнула горькая усмешка. — Я сожалею об этом, правда. Но я тогда был назгулом, всё казалось мне другим.
— Был назгулом… Ты же понимаешь, что это не оправдание? — Моргомир повернулся и встретился взглядом с Анриэлом. — Ты погубил много эльдар, пусть даже твоя вина была косвенной. Ты чуть не убил Кэльдара. Мэлнилитона ранили перед битвой у Ривенделла. Моя дочь едва не погибла…
Моргомир вздохнул и закрыл глаза. В правоте Анриэла нельзя усомниться, полуэльф действительно виноват во всём этом. Ещё несколько лет назад всё было по-другому, всё казалось иным.
— Я не знаю, чем заслужить ваше прощение, лорд Анриэл. И не знаю, стоит ли его заслуживать.
— Не стоит. Заслужить моё прощение нельзя, потому что всё это слишком серьёзно, потому что я взаправду мог лишиться своих детей. Заслужить моё прощение нельзя, потому что я не хочу этого и не хочу, чтобы ты зря старался. Моя дочь любит тебя, и я не могу осуждать её за эту любовь. Она увидела в тебе твою истинную сущность, полюбила твою душу. Я не могу её понять, но я не хочу, чтобы она была несчастной.
— Вы считали, что я сделаю её несчастной, — Моргомир пытливо взглянул на Анриэла. Полуэльф не мог угадать заранее поведение эльды и не знал, что тот скажет. — Лорд Анриэл, я никогда не обижу Арименэль, — Моргомир даже подумать о таком не мог. Чем-то обидеть любимую… Нет, никогда!
Эльда долго молчал, смотря куда-то в сторону, словно не замечая полуэльфа. Взгляд Анриэла скользил по Ривенделлу. Весна приближалась, воздух становился чище, солнце сияло всё ярче. Таял снег.
— Я знаю, — коротко бросил Анриэл через плечо Моргомиру, а потом вдруг резко пошёл прочь, оставляя за собой недоумевающего полуэльфа.
Весна приходила не только в Ривенделл, но и в души, смягчая их и заставляя смотреть по-иному. Смотреть и видеть только свет.
***
В начале марта в Имладрис приехала Лаурелинмэ. Все встретили её с радостью: и Арименэль, и Моргомир, и Элронд, и многие жители Ривенделла. Лаурелинмэ оставалась насовсем, и это радовало ещё больше. Но эльфийка почему-то странно себя вела и старалась держаться поближе к племяннику и его любимой, словно боясь кого-то. И Арименэль знала, кого.
— Новость быстро разлетелась по Ривенделлу, он несомненно о тебе знает, — эльфийка старалась уговорить стремительно бледнеющую от волнения нолдиэ встретиться с Глорфиндейлом. — Думаешь, он тебя не ждал?
Лаурелинмэ подняла на подругу странно блестящие зелёные глаза, и Арименэль заметила, как сомневается нолдиэ и беспокоится.
— Много лет прошло. Мы… я… Вдруг он меня забыл? — пробормотала Лаурелинмэ, быстро отведя взгляд. Эльфийка нервно теребила волосы, стараясь скрыть, что у неё дрожат руки. — Я боюсь, Арименэль, — еле слышно прошептала она. — Я ничего не знаю, я совершенно запуталась, словно маленькая девочка, хотя мне уже много тысяч лет. Как мне назвать эти чувства?
— Ты знаешь их название, — Арименэль ободряюще улыбнулась подруге. Когда-то она и сама так же путалась, волновалась, боялась и не могла понять, что с ней происходит. — Любовь.
— Пожалуй, ты права, — молвила Лаурелинмэ после недолгого молчания. — Я люблю его. Когда мы вместе путешествовали по Средиземью, пытаясь найти моего дядю, брата отца, я влюбилась в него. Мне не хотелось верить в это, и я сбежала потом, после того, как мой дядя отправился в Валинор. А как это ещё назвать? Быстро попрощалась с Глорфиндейлом и ушла. Он много раз пытался узнать, где я живу, но я не говорила. Он приезжал однажды в Лориэн, поговаривали, что он искал меня… — эльфийка осеклась и замолчала, а потом пробормотала, краснея. — Мне казалось, что это всё глупые слухи.
— А это не было слухами, — раздавшийся позади голос был знаком обоим девушкам.
Лаурелинмэ быстро обернулась и побледнела ещё больше, но не двинулась с места. Арименэль, взглянув на друзей, поняла, что они должны сами во всём разобраться.
— Я пойду, пожалуй, — произнесла девушка и быстро ушла, оставляя за собой Лаурелинмэ и Глорфиндейла.
— Ну наконец-то мы встретились, — выдохнул с облегчением золотоволосый эльф и посмотрел на Лаурелинмэ, которая так и стояла, не двигаясь и боясь даже дышать. — Здравствуй. Спустя столько лет, — он криво улыбнулся.
— Здравствуй, — эльфийка с трудом смогла успокоиться. В самом деле, она вела себя так, будто была маленькой девочкой, а ей ведь уже много лет. — Глорфиндейл, я действительно не думала, что ты приезжал в Лориэн искать меня.
— А что, ты думала, что я просто так приезжал? — в его голосе звучала грусть. — Ты думала, что я забыл всё?
— Эльфы не забывают, — пробормотала Лаурелинмэ, отводя взгляд в сторону. — А ты и не хотел забывать… Я и сама не хотела.
— Ты-то по другой причине, наверное, — горько отозвался Глорфиндейл. — Лаурелинмэ, почему? Почему мы общаемся, путешествуем вместе, а после, достигнув цели, ты сбегаешь? Хотя я сам тоже хорош… Но всё же ответь. Мне нужно это знать, — последнее предложение эльда произнёс очень тихо, но Лаурелинмэ его услышала.
— Я запуталась, — эльфийка опустила глаза, — я виновата, знаю. Мне хотелось получить ответ на свои вопросы, но я так и не нашла его за все эти годы. Вернее, нашла — свой ответ.
— Я тоже, — Глорфиндейл наконец посмотрел на неё. — Лаурелинмэ, после мне редко приходилось ездить по Средиземью, но каждый раз я искал тебя. Правда, затем надежда угасла. Эльфы уплывали в Валинор, и я боялся, что среди них была ты.
— Я тоже боялась, — тихо ответила эльдиэ. — Но ты-то точно бы не уплыл. И я сама… Моргомир, оставался тут, да и не хотелось мне в Благословенный край, — и тут она вспомнила. — А почему ты сказал, что у меня были другие причины, чтобы не забывать?
— Ну, всё-таки поиски своего дяди забыться не могут, — Глорфиндейл произнёс эту фразу так, словно она ничего не значила.
Лаурелинмэ замерла на вместе. Он знает?! Он действительно знает о… Нет, кто сказал? Хотя ведь Элронд знал, мог рассказать. Он знает. Знает обо всём. И неужели будет осуждать? Хотя за что? За то, что она, Лаурелинмэ, дочь проклятого нолдо? Или нет. Не проклятого.
Летописи всегда пишут победители. Летописи всегда пристрастны. В летописях многого нет. Легенды молчали о дочерях одного из нолдор. В рассказах ни разу не было упомянуто имя Эсилиэль, Лаурелинмэ или их матери. Потому что никто не знал, потому что отец уехал до рождения дочерей и никогда о них никому не рассказывал, а после эта тайну продолжали хранить.
Лаурелинмэ любила отца, но боялась увидеть в себе его отражение. И старалась никогда не принимать необдуманные решения, сразу верить в что-то и открывать свои чувства. Лаурелинмэ казалось, что проклятие рода легло на всю семью, не только на отца и на его братьев. Эльдиэ боялась, что сделает что-то не то, боялась, что тайна раскроется. Не хотелось ловить на себе ненавидящие взгляды и слышать презрительные слова.
Она — не он.
Саурон знал, Саурон хотел ещё больше унизить их род, сделав Моргомира назгулом. Тёмный майа понимал, что если смерти продолжатся, что если в них будет виноват один род, то… проклятие никогда не снимется. Проклятие обрекало на беду, на вечную тоску и вечное ожидание. На то, что им не удастся стать счастливыми.
