Вокруг каменные осколки, пыль, разъедающая глаза, звонкий звук падающих и разбивающихся камней, и смерть, слепая смерть, беспощадная и мгновенная. А ещё…, а ещё разрывающий воздух пронзительный крик, услышав который, Арименэль едва не упала. Нахлынувший ужас едва не бросил её на дорогу, и эллет еле удержалась на ногах. Назгулы! Те Восемь, что остались, те, что служат Саурону и сейчас ведут армию в бой…

Мысль о том, что Моргомир, Лаурелинмэ и братья находятся прямо у ворот, где гораздо опаснее, где Кольценосцы могут легко их заметить, отрезвила эльфийку, и она, сжав рукоятку меча, бросилась вперёд. И грохот не мог заглушить стука сердца, оно, казалось, разрывалось от мучительной боли, тревоги и дикого ужаса.

И вдруг среди отчаянных криков людей и чьего-то плача раздался уверенный, твёрдый голос Гэндальфа. Арименэль обернулась и увидела его. Олорин, в этот миг ставший невероятно величественным и грозным, мчался на Серогриве по улице, властно раздавая приказы:

— По местам! — воины, слыша его, оборачивались. — Все на стену! Занять боевые посты! — и люди шли за магом, шли к воротам, сжимая в руках оружие.

Арименэль вспомнила, что там её братья, и бросилась вслед за эдайн. Нужно было спуститься ещё на несколько ярусов и сделать это как можно скорее: нужна было подмога. Эльфийка надеялась, что ничего страшного пока с Кэльдаром и Мэлнилитоном не случилось, и что с Моргомиром всё хорошо… Лаурелинмэ девушка уже видела — эльдиэ уже была далеко впереди, но эллет смогла разглядеть её взволнованное лицо.

До ворот ещё оставалось порядочно, но Гэндальф домчался на Серогриве быстро и, видимо, отдал приказ: катапульты Минас-Тирита тоже пришли в действие. Арименэль видела это, но снова ей пришлось отвлечься: башни вновь начали содрогаться от враженских снарядов, и эльфийке то и дело приходилось отскакивать в сторону, чтобы не попасть под камни.

Но не это было страшным: снова жуткий вопль разнесся в вышине, и Арименэль дёрнулась, прижавшись к стене и зажимая руками уши. Но крик звенел, врываясь в самое сердце, царапая душу, роняя на землю волной дикого и безумного страха, а глаза резала ослепительная вспышка, и болезненно-яркий свет ослеплял.

Вместе с этим слышались и полные ужаса и отчаяние истошные крики жителей Минас-Тирита, и даже воины дрогнули, отступив. Арименэль не помнила, как упала не землю, не помнила, сколько прошло потом времени, но она запомнила грохот падающих зданий и разрывающий пространство крик…

***

Свистели стрелы, и Кэльдар уже не помнил, сколько он их истратил. Приходилось подбирать и падающие рядом вражеские, но эльф не гнушался этого. Главное — стрелять, пока есть силы.

Мэлнилитону не нравилась перестрелка, он досадовал, что нельзя добраться до орков, но продолжал держать в руках лук. Серые его глаза стали почти бесцветными, и в них отражались далёкие фигуры врагов.

— Я с вами, — рядом внезапно возник Моргомир, держащий в руках лук, — я раньше тоже неплохо стрелял.

Кэльдар благодарно кивнул ему, Мэлнилитон чуть заметно нахмурился, остальные эльфы облегчённо вздохнули. Их было не так много, и хотя обстреливать врагов они могли долго, сил всё же не хватало.

Полуэльфу везло не так, как эльдар, но он действительно хорошо обращался с луком. Он знал, что должен стоять до последнего, что рядом находятся друзья, где-то внизу у ворот — Лаурелинмэ, а во дворце — Арименэль. И Пиппин, похоже, там остался. Нужно сражаться — ради них, за них, чтобы победить это зло, чтобы люди Гондора не погибли, чтобы Саурон пал, и Тьма больше не угрожала мирному Западу.

Хоть бы Арименэль действительно была во дворце… Она не должна видеть всего этого. Ей не должна угрожать опасность погибнуть. Нет, он этому не даст случится. Никогда! И не позволит погибнуть друзьям звёздочки (и своим друзьям). А ещё Моргомир защитит людей, расплатится за то, что совершил будучи назгулом.

А ещё постарается не погибнуть сам. Ведь как же тогда Арименэль?..

..Но вдруг дикий вой пронзил небеса, и все на мгновение вздрогнули. Моргомир сразу узнал — назгулы, те Восемь, что остались, и побледнел, оглядевшись. Люди, стоявшие рядом, вскрикнули и отшатнулись, уронив оружие, эльфы вздрогнули.

Затем… затем всё смешалось, и полуэльф позже мог вспомнить лишь обрывочные образы, суютню и искореженные лица эдайн и эльдар. Град стрел обрушился на стену, и не все успели среагировать. Сам Моргомир чудом увернулся и оттолкнул застывшего в растерянности Кэльдара. Приходилось отбегать в сторону — в стену врезались каменные глыбы, и люди просто падали вниз, разбиваясь насмерть. Эльфы, к счастью, были более проворными и быстрыми, но некоторые из них были ранены и утомлены, а орки всё продолжали стрелять, и уже многие едва не соскальзывали вниз.

Кольценосцы, стремительно летя на вивернах, сталкивали людей, их ужасные твари хватали и разрывали на части, и с неба лилась кровь. Люди в городе были в панике и бежали, пытаясь найти убежище, пытаясь не слышать диких криков и стараясь не попасться в когтистые лапы.

Моргомир заметил нависшую над стеной тень и обернулся на секунду. Ему хватило этого, чтобы оценить ситуацию, и полуэльф стремительно бросился вперёд и утянул Мэлнилитона вниз. Остальные эльфы уже успели отпрыгнуть в сторону, и лишь он один продолжал стоять.

Полуэльф с эльдой упали на камни стены, Мэлнилитон чуть было не вскрикнул от неожиданности, и в этот самый миг заметил назгула, тёмная тень которого молниеносно пронеслась в воздухе.

Моргомир поднялся, и Мэлнилитон, сжав зубы, последовал его примеру. Посмотрел на полуэльфа и сдержанно кивнул, благодаря. Но в следущий миг издали прозвучал встревоженный голос Гэндальфа, и всем пришлось взглянуть вниз.

Огромные тролли медленно, но верно толкали осадные башни к стене. Люди и эльдар, точно забыв об усталости, схватились за луки и принялись нещадно обстреливать их. Нельзя было дать тварям добраться до стены.

Но как бы ни старались защитники города, те тролли, что ещё не пали от стрел, успели дойти. И чёрная толпа орков, громко вопя, ожидая быструю победу, хлынула на стены, размахивая оружием.

Моргомир выхватил меч, Мэлнилитон тоже, и люди с эльфами бросились оркам наперерез. Кэльдар и несколько других эльдар, а так же гондорские лучники остались чуть в стороне и стреляли по тем монстрам, что ещё не спрыгнули на стену.

Орков не могло это остановить, их было слишком много. Но и защитники были достойными противниками, дрались они смело и умело, не считая врагов. Мечи уже были залиты чёрной и алой кровью, и стрелы проносились в воздухе, находя свою цель. Всё превратилось в кровавое месиво, и две стороны схлестнулись в отчаянной схватке.

А внизу орки уже несли к воротам таран, не обращая внимание на стрелы, готовясь погибнуть, но достигнуть своей цели. С грохотом орудие ударилось о металл. Ворота, обшитые железом, смогли устоять, но содрогнулись.

***

Арименэль пришла в себя через несколько минут и, поморщившись, открыла глаза. Воспоминания стремительно ворвались в мысли, как и осознания того, что происходит, и девушка, охнув, хотела бы подскочить. Ноги подвели её, но эльфийка сумела подняться, сцепив зубы, опираясь об стену полуразрушенного дома.

На боль эллет не обратила позже внимания, первой мыслью было броситься к друзьям, но Арименэль не могла бежать сейчас. Хотя нога уже не так болела, эльфийка несколько секунд постояла, стараясь перевести дух. Поняла, что нужно трезво оценивать силу.

«Глупая, — мысленно обругала она саму себя, — нужно не слепо бросаться в бой. Вспомни, что говорил Глорфиндейл и что рассказывал Моргомир!»

Мысль о Моргомире привела эллет в чувство, и Арименэль, встрепенувшись, с тревогой взглянула на стену. Что там произошло? Живы ли? А вдруг… нет, непременно живы, непременно! Но что это там? Неужели… неужели сражение?!

— Арименэль! — внезапно рядом с вздрогнувшей от неожиданности девушкой появилась разгневанная Лаурелинмэ. — Что ты тут делаешь?!

— Я… — эллет растерянно взглянула на подругу, не зная, что сказать. — Ну, я тут сражаться иду…