— Спасибо тебе.
Подошли родители аданет, и девочка ушла с ними, но Арименэль успела заметить тёплые взгляды людей. От этого душа наполнилась радостью, вся война, весь ужас отступил, и эллет заулыбалась. Внезапно подошедший к ней Моргомир понимающе посмотрел на неё.
— Вот видишь: не все к нам так относятся, как ты думаешь, — полуэльф улыбнулся любимой, — я слышал, как эта девочка рассказывала своим подругам про тебя недавно.
— Неужели мы настолько известны? — попыталась изобразить удивление Арименэль, но она и сама знала, что это так.
— Известны, — чуть усмехнулся Моргомир, приобнимая девушку, — даже сын наместника Фарамир о нас уже знает. Гэндальф всё время водит меня с собой, мол, надо стать ближе к народу, а мне этого сейчас не совсем хочется… Звёздочка, я тебя так редко вижу.
— Мне тоже это не нравится. Но всё изменится, — Арименэль нежно поцеловала Моргомира в щёку, — и снова наступит мир.
***
Денетор был воистину безумен, в чём убедилась потом девушка. Он отослал своего младшего сына в Осгилиат, крепость, стоящую на берегу большой реки, умирать. Арименэль ничего не могла поделать, но возмущение разрывало её сердце, и Моргомиру еле удалось успокоить девушку.
Но после было и радостное событие — в Минас-Тирит приехали братья Арименэль вместе с Лаурелинмэ и остальными эльфами. Эллет, как только увидела их издали, радостно взвизгнув, помчалась им навстречу. Люди провожали её удивлёнными взглядами, но кое-кто и улыбками. Денетор лишь презрительно взглянул на эльдар, но ничего против не сказал. А вот эдайн приободрились — узнали, что не только они сражаются с Сауроном.
А Арименэль с Моргомиром теперь были не одни, во всяком случае, никто против эльфов и слова сказать не решился. Эллет же просто радовалась подруге, друзьям и братьям, а вместе с любимым ей не казались больше страшными ни смерть, ни осуждение, ни война.
Хотя нельзя было об этом забывать. Гэндальф говорил, что Рохан придёт Гондору на помощь, но наместник не верил в это. И тогда вспыхнули сигнальные огни — яркие всполохи в горах, знак того, что Минас-Тирит в опасности — и это должно было дать Рохану это понять.
А следующим утром Арименэль внезапно впала в то же отчаяние, что было у окружающих. Осгилиат, крепость, стоящая у реки, на последнем рубеже, пала. Фарамир, как девушка и предполагала, был тяжело ранен.
Люди паниковали. Они не могли надеяться, но, не смотря на всё, говорили, что пойдут в бой. Эдайн боялись, но страх не мог остановить их. И Арименэль чувствовала, как болезненный ужас угасает, а на смену ему приходит холодная решимость.
Кэльдар вместе с другими эльфами отправились на стену помогать лучникам. Ушли они задолго до битвы, сосредоточенные, серьёзные. Эльдар не оборачивались, а Арименэль, с болью осознавая, что видит многих в последний раз. И хотелось — безумно хотелось — броситься вслед за ними, но эльфийка не могла. Моргомир просил, видимо, понимая её мысли, не делать этого. Да и в конце концов эллет не ладила с луком, а значит и пользы принести не могла… Хотя бы об этом нужно подумать.
Лаурелинмэ ушла к стражам, пока ещё не отправившимся к воротам. Арименэль пыталась было возмутиться, почему подруга не берёт её с собой, но та так строго взглянула на неё, что девушка смутилась и промолчала.
А Моргомир… Моргомир до самой последней минуты был с ней. И, уходя, молча обнял её и поцеловал. И затем ушёл. Не обернувшись, ни сказав ни единого слова. А у Арименэль так больно сжалось сердце, что она едва смогла сдержать крик. Она не могла отпустить его в битву, не могла думать, что с ним что-то случится. Мало ли что может произойти в сражении? И…
Но эльфийка понимала, что это его долг. Что он должен сражаться с войсками Саурона. Знала, что так надо. Но не могла с этим смириться, не могла просто так сидеть тут, зная, что будут погибать люди, что родные в опасности…
Нет, нет, нет, никогда! Пусть Моргомир и просил её это не делать. Она всё равно отправится туда — ради него. Разумнее остаться, остаться хотя бы ради него и братьев, но тут нет выбора. Сердце рвётся туда — и не имеет значения, благоразумно ли это. Моргомир хотел, чтобы она осталась здесь, но эллет не собиралась это делать. Пусть… пусть будет всё, что угодно. Арименэль не бросила бы его в беде.
И девушка бросилась собираться. Поверх обычного походного костюма, уже затёртого и чуть порванного надела лёгкие доспехи, которые выбирала вместе с Лаурелинмэ. Говорила тогда ей, что на всякий случай. А она не поверила, но промолчала, хотя видно было, что не одобряет она поступка Арименэль.
Конечно, было непривычно и чуть неудобно, но эльфийка знала, что ей придётся привыкнуть, а потом терпела всё. И на голову — шлем, чтобы не узнали в битве. Хоть и слегка тяжело, но эллет, стараясь привыкнуть, походила несколько минут, и, в общем-то, ей это удалось. На пояс прицепила привычные меч и кинжал… Вот и всё. Теперь…
«А теперь — в бой», — с какой-то грустной усмешкой подумала эльфийка, смотря на своё отражение в зеркале. За окном уже пели трубы, и внезапно девушка осознала, что вместо гондорских слышит и другие. Грубые, резкие звуки рогов пронзали воздух и доносились до дворца, и Арименэль бросилась к окну. Ахнула и отшатнулась — практически всё Пеленнорское поле было заполнено чёрным войском — орками.
Никогда эллет не видела столько слуг Саурона, и глухой страх снова заполнил душу. А возможно ли победа?.. Но Арименэль решительно отогнала эти мысли и шагнула к двери. Нельзя отступать.
Коридоры эллет быстро миновала, правда, пару раз заплутав, но эльфийка чуть утомилась бежать в доспехах, и пошла простым быстрым шагом. Мимо изумлённых и испуганных людей, которых, однако, было немного. Мимо стражей, напряжённо вглядывающихся вдаль.
Мелькнула запоздалая мысль, что до нижних ярусов можно было добраться на Арлоте, но эльфийка была уже далеко. Понимая, что битва уже начинается, девушка снова пустилась в бег, не обращая внимание на всё ещё ощутимую тяжесть доспехов, на лёгкую ломоту в ногах и сбившееся дыхание. Сейчас главным было лишь одно успеть.
***
Орки были уже близко. Точно тёмная волна они тянулись с востока, хрипло выкрикивая оскорбления и насмешки. Тысячи и тысячи их. Тучи постепенно затягивали солнце, но видно было, как поблёскивали мечи и ятаганы, вились и трепались на ветру чёрные знамёна, и горели факелы. Уродливые тролли толкалт осадные башни, и они были уже недалеко, спустя недолгое время вспыхнет сражение, кровавая битва.
Люди боялись, люди смотрели со страхам, их сердца часто бились, но они готовы были стоять до последнего. И твёрдо сжимали эдайн в руках луки, напряжённо следя за приближающимися созданиями Моргота.
Но страшно и эльфам. Они не показывали это, но если бы кто-то заглянул в их глаза, он бы заметил плескавшихся в них ужас. Они вспоминали своих родных, друзей, любимые, и страх постепенно стихал. Эльфы, как и люди, готовы были сражаться.
Катапульты привели в действие, и люди — и даже многие эльфы! — вскрикнули. Не камни обрушились на них головы, а отрезанные головы воинов, погибших в Осгилиате. Орки не гнушались этого.
Всё началось очень быстро — полетели уже и камни, врезающиеся в башни, и сотни стрел, и защитникам города не осталось времени на страх.
Сражение началось.
***
Арименэль бежала со всех ног, как вдруг всё вмиг переменилась. Тревожная тишина нарушилась громкими криками, и эллет замерла, вздрогнув и похолодев. Громадные камни, вылетев из катапульт, врезались в башни, и они обрушились. Люди едва успели отскочить, и с криками бросились врассыпную, стараясь увернуться.
Арименэль расширившимися глазами смотрела на обломки, но летящий прямо на неё камень заставил её опомниться и отскочить в сторону. Валун рухнул рядом с ней на мостовую, и девушка запоздало вскрикнула, стремительно оборачиваясь. Ещё бы немного — и камень… от мыслей, что могло бы произойти, по телу пробежали мурашки, и эльфийка побледнела.
А камни всё летели, обрушиваясь на город, и Арименэль беспомощно заметалась, пытаясь увернуться и не попасть под рушащиеся здания. Вся уверенность мгновенно исчезла, и девушка слепо бежала, щурясь от пыли. А рядом рушились дома, погребая под собой людей, где-то рядом с громким грохотом впечатывались в мостовую валуны. Что делать? Куда бежать, чтобы не попасть под снаряд?
