— А я — Лаурелинмэ, — эльфийка встала рядом с подругой.

— Я слышал о тебе, Арименэль, — призрак пристально посмотрел на девушку. — Немало слышал от Моргомира. Значит, ты решилась прийти сюда? Не смотря на всё? — король мёртвых неспешно прошёлся по площадке у пропасти. — Жила бы себе в Ривенделле, не зная забот. Не повезло тебе, Арименэль. Влюбилась в назгула, в слугу Саурона. Такое не должно было произойти.

Арименэль не нравилось, что призрак говорил об этом. Какое ему дело? Зачем все эти речи?

— Думаешь, в Средиземье кто-нибудь одобрит такое? Стоило ли идти сюда, в проклятое для вас — живых — место? — король мёртвых остановился, и его глаза недобро сверкнули.

Арименэль мельком взглянула на Лаурелинмэ. Та молчала, но взгляд у неё был такой холодный и жёсткий, что казалось, будто она сейчас скажет призраку что-то резкое. Но слова правителя проклятых были обращены к Арименэль.

— Оставь ненужные речи, — эльфийка выпрямилась и с неприязнью посмотрела на короля мёртвых. — Я пришла и никуда не уйду. Я знаю, что вы, мёртвые, когда-то предали Исильдура и не пропустите никого кроме его наследника, но я готова сразиться со всей твоей армией.

Глупо. Бросить вызов призракам — что может быть безрассуднее? Но Арименэль знала, что несомненно сделает это, если до такого дойдёт. Она не уйдёт. Лишь бы только с Лаурелинмэ ничего не случилось.

Король мёртвых лишь рассмеялся.

— Мне довелось побеседовать с великим Мандосом. Он сказал, что скоро настанет наш час. Мы освободимся от проклятия. Да, мы предали Исильдура. И твоя верность меня поражает.

Призрак больше не выглядел устрашающе, взгляд его был уже не враждебным, а вполне миролюбивым.

— Моргомир, в отличие от нас жив, и его держит здесь лишь кольцо. Я полагаю, ты хочешь с ним встретиться? Сейчас его позовут.

Рядом с королём мёртвых возник ещё один призрак, и правитель что-то ему сказал.

Арименэль осознала, что дрожит. Волнение царапало душу, выворачивало. Вот тот самый миг. Сейчас она увидит Моргомира. Сколько раз девушка представляла эту встречу?..

Всё иначе. Арименэль казалось, что, когда она встретит его, разрыдается как маленькая девочка.

В глазах отчего-то потемнело. Эльфийка невольно вцепилась в рукав Лаурелинмэ, та понимающе взглянула на неё.

— Я тоже волнуюсь, Арименэль.

Девушка нервно вздрогнула и закрыла глаза. Сердце билось часто-часто, казалось, что оно сейчас вырвется из груди.

— Лаурелинмэ, я… — она не договорила.

Арименэль узнала его сразу. Моргомир ничуть не изменился, лишь бледнее стало лицо. А так словно и не было той битвы у Ривенделла, словно бы он и не был в Чертогах Мандоса. Только глаза посветлели.

— Вы меня звали? — назгул не сразу увидел эльфиек.

Но потом он заметил их, и на его лице отразилось удивление — не каждый день встретишь в Димхольде живых. Золотоволосую эллет назгул не знал, а вот другую…

Кольценосец замер. Ему показалось, что это всего лишь видение, морок. Не может быть такого на самом деле. Никогда не может быть.

Арименэль? Это она? Как? Зачем? Неужто правда?.. Действительно пришла сюда, в Димхольд?

Правда она. Всё то же бесконечно родное лицо, но чуть бледное и осунувшееся. Волосы выбились из косы и разметались по плечам. В чёрных глазах застыли слёзы. Что с ней произошло за всё время?

Но ведь правда она… Арименэль, звёздочка.

Арименэль опустила глаза, но всё же поняла, что Моргомир узнал её. Хотелось броситься к нему, обнять, но эльфийка почему-то медлила. Непонятное чувство внезапного страха и робости захватило её, и девушка молчала. Она не испытывала такого волнения даже на Карадрасе.

— Арименэль, это ты? — Моргомир сделал шаг вперёд и остановился. Голос у него был странным, прерывающимся, с лёгким недоверием. — Звёздочка?

Эллет подняла голову. Предательские слёзы всё-таки потекли по щекам, но девушка практически не обратила на это внимания.

Ног Арименэль почти не чувствовала, но точно помнила, как сделала несколько шагов вперёд, и Моргомир тоже подошёл к ней.

Назгул коснулся руки эльфийки, словно боялся, что Арименэль ему лишь привиделась. Девушка слабо улыбнулась. Она тоже сейчас убедилась, что Моргомир вовсе не призрак.

— Это я. Я наконец нашла тебя. Мне Вала Ирмо сказал, что ты здесь.

Арименэль говорила быстро и горячо, будто бы боялась не успеть, будто бы ей дано несколько секунд. Моргомир лишь улыбнулся, и девушка замолчала, всхлипнув.

Кольценосец неожиданно притянул эллет к себе и крепко обнял. Арименэль вздрогнула — так давно Моргомир её не обнимал — и прижалась к нему, пряча лицо у него на плече.

На них ведь смотрели и Лаурелинмэ и король мёртвых, но Арименэль было всё равно. Она наконец увидела его. После стольких месяцев, которые казались ей годами, девушка наконец могла обнять Моргомира, снова заглянуть в любимые глаза, быть с ним. И всё равно, что она плачет у других на виду после того, что ей довелось пережить.

Моргомир, обнимая возлюбленную, больше ни о чём не думал. Было ли большее на свете счастье? После Чертогов Мандоса назгул и не думал, что когда-либо увидит Арименэль. Сейчас, когда она обнимает его, когда он снова её видит, всё забылось. И кольцо, и Саурон, и то, что они сейчас стоят в одном из самых страшных мест Средиземья.

Моргомир чуть отстранил эльфийку и взглянул в широко распахнутые чёрные глаза, полные слёз. Что же ей довелось пережить? Кольценосец, заметив, что девушка хочет что-то сказать, покачал головой и приник к её губам.

Арименэль вскружил голову этот поцелуй — чуть неуверенный, но горячий. Прикрыв глаза, девушка робко ответила. Весь мир уплыл куда-то в сторону, исчез, оставив лишь её и Моргомира.

Они были готовы целоваться ещё сколько угодно, но рядом с ними стояла Лаурелинмэ, и Моргомир с Арименэль нехотя оторвались друг от друга.

— Как хорошо, что вы наконец встретились, — с улыбкой произнесла эльдиэ, отведя взгляд в сторону, — но я бы тоже хотела кое-что сказать, — голос её внезапно дрогнул. — Моргомир, ты меня не помнишь… я рада тебя видеть.

— Это Лаурелинмэ, твоя тётя, — тихо проговорила Арименэль вместо смутившейся эльфийки, — старшая сестра Эсилиэль.

Моргомир удивлённо взглянул на золотоволосую эльфийку. Действительно, она была очень похожа на его мать, только ростом была повыше, да глаза зелёные.

Эсилиэль ведь как-то упоминала, что в Средиземье остался кто-то из родственников. Моргомир тогда не придал этому значения, а зря.

Что-то неизмеримо родное было в глазах Лаурелинмэ. Назгул не знал эльфийку, но сейчас это не имело значения.

— Ну, здравствуй, тётя.

Эльдиэ вздрогнула и недоверчиво взглянула на него. Неужели принял? Голос Моргомира, ласковый и тёплый, не оставлял никаких сомнений.

Девятый подошёл к ней. Лаурелинмэ он сразу принял, той не следовало волноваться. Эльфийка, отбросив все раздумья, шагнула вперёд и чуть приобняла его, так, как обнимала бы сына.

— Прости, что меня не было в твоей жизни, — прерывающимся голосом произнесла она. — Я не имела права бросать тебя и Инхольта. Эсилиэль ведь вас любила… И я люблю. Прости.

— Отец не желал видеть эльдар. Я ни в чём тебя не виню, тётушка. Только вот ты бы приняла такого племянника, как я?

— Да! Я тебя не оставлю.

Моргомир чуть заметно улыбнулся. В Мандосе он встретился с матерью. Теперь с родной тётей. Они приняли его. Они — его семья, вновь обретённая семья. Эсилиэль ведь жива. В какой-то степени жива. Назгул надеялся, что они покинет Чертоги.

— Звёздочка, а ты как сюда пришла? — Моргомир повернулся к любимой. — Ты должна была оставаться в Ривенделле. Сейчас война…

— Я никогда не осталась бы там, — Арименэль покачала головой и улыбнулась. — А война… пусть. Я пришла. Я нашла тебя, Моргомир.

— И готова была сразиться со всеми моими призраками, — вмешался в разговор король мёртвых. — Береги её. Она ведь только ради тебя то сделала.

Моргомир снова улыбнулся и обнял Арименэль. Он тоже был готов сделать ради неё всё. Например…