Карвир затянулся из его руки, осторожно взялся за его плечо и сел на стол боком к своему повелителю.

– Ну вот придёт Хэннер, – сказал он, – а у тебя дырка в голове.

Тёмный Вала достал из-под стола пистолет, который левой рукой держал на коленях, и посмотрел на мушку.

– В рот не хочу стрелять, – сообщил он задумчиво. – Дым из затылка выходить будет.

Майа ненавязчиво отобрал у него оружие. Мелькор бросил тягучий взгляд на большой нож на соседнем столе.

– Дай, пожалуйста.

Карвир знал, что, если не дать, Мелькор сам встанет, возьмёт нож, да ещё что-нибудь прихватит, поэтому просто сделал, что он хотел. Нож лёг в руку Валы удобно и легко. Мало с чем Мелькор умел обращаться лучше, чем с оружием.

– Красиво, не правда ли?.. – Повелитель Тьмы восхищённо улыбнулся, прослеживая глазами изгиб блестящего лезвия, и нежно провёл им по тыльной стороне ладони. Снова поднял нож, глядя, как по тонкой кромке течёт капелька крови. – Что может быть совершеннее работающего оружия и танца тела в умелых руках? Убийство и секс связаны так тесно, любовь моя… как кровь и энергия, такие разные, всего лишь разные грани одного и того же желания соприкоснуться с другим… войти в него, пронзить насквозь, убить… какая разница, как… правда?

Целитель нежно улыбнулся, взял салфетку и стал вытирать кровь, текущую из его левого виска.

– Правда, правда, Мел. Но умереть я тебе не дам.

– Спасибо, милый. Не смотри на меня… с дыркой в виске я ещё поганее выгляжу, чем без.

– Если я не буду смотреть, ты воткнёшь нож себе в руку.

– Жаль, не в сердце.

– Твоё сердце заслуживает лучшей участи. – Карвир приложил руку к груди своего властелина и подарил ему ещё одну мягкую улыбку. Рука Мелькора дрогнула, нож выпал.

– Болит.

– Я знаю.

– Почему? – В вопросе Валы был яростный интерес, он хотел знать, почему у него, безумного разрушителя, чудовища, воплощения всех пороков мира, есть сердце, и почему оно может болеть, мешая просто делать своё дело.

– Это осколки рёбер. Они воткнулись в сердце, и потому больно, – тихо сказал Карвир, наклонившись к его уху. Мелькор молчал. – Ты же это хотел услышать?

Вала прикрыл глаза.

– Да, – ответил он почти неслышно.

Целитель почувствовал мелкую дрожь в руках, потом во всём теле. Кажется, его сердце с таким ответом мириться отказывалось, оно билось медленно и тяжело, будто распухшее, теснилось в груди, по спине бежал холодок, предвещающий, что сейчас что-то случится, что-то, что очень ударит по нервам. Будь он волком, шерсть у него на хребте стала бы дыбом.

– Мел…

Карвир развернулся, перенося ноги через угол стола, слегка пихнул Мелькора коленом в плечо.

– Мел, прошу…

Вала вскинул глаза, и его майа увидел там если не жизнь, то жажду жизни.

– Мел… – пролепетал целитель, обнимая ладонями искалеченную голову своего господина, чувствуя пальцами липкие потёки застывающей крови. Регенерация брала своё, и раны, в каждую из которых минуту назад можно было просунуть два пальца, уже исчезали. – Мел… Мел… Мел…

Ледяные руки Мелькора прошлись по его бёдрам, скользнули на живот и запутались в пуговицах рубашки на груди. Карвир, весь трясясь, потянулся вниз, нашёл губами губы Валы и принялся кусать их, часто сглатывая от волнения, ему было страшно, он чувствовал, что проснулся Хэннер, что он сейчас пойдёт сюда, но инстинкт целителя гасил в нём всё, кроме жажды излечения того, кого он признал единственным своим повелителем. Карвир склонил голову к плечу, отбросил назад волосы, обнажая шею, и Мелькор с едва слышным рыком приподнялся со стула, ощупывая прохладную кожу целителя губами и языком. Тело его начинало разогреваться, руки уже не были столь холодными, дрожь проходила, он пил горячую энергию любви с кожи того, кто охранял его жизнь, и паутинные патлы обращались платиновыми блестящими прядями, землистая кожа начинала сиять изнутри, блеск возвращался в помутневшие глаза. И вместе с ним сильнее становился Карвир, его тело на глазах прибавляло в весе, волосы начинали виться и блестеть. Он сливался со своим Валой, с его сущностью, и не мог представить себе ничего лучше. Они вместе возвращались к вершинам силы, теряя сознание от наслаждения, чувствуя свою истинную мощь, Вала и его верный волк, сила от его силы – но иная сила, суть от его сути – но иная суть, единственный, к кому он не испытывал плотской страсти, единственный, чья энергия была для него как наркотик, заставляющий жить против воли, преодолевая ненависть к себе, переступая через жажду закрыть глаза и не видеть больше ничего.

Хэннер стоял в дверях и смотрел, как его Мелькор целует в шею Карвира, разложенного на столе, как руки целителя бережно ласкают голову и шею Валы, как трепещут длинные ресницы Карвира, Карвира, к которому он так ревновал, и теперь перестал почему-то. Они были прекрасны вдвоём, и майа отрешённо думал, как он выглядит с Мелькором… нелепо, наверное. Глупый мальчишка, воображающий, что всесильное божество принадлежит только ему… но и Манвэ не смог бы сравниться с Карвиром сейчас. Почти бесцветный, почти никакой внешне, мягкий, тихий, безропотный Карвир сиял изнутри, словно солнце заполнило его тело, вытеснив кровь, сделав его единственным и совершеннейшим существом Арды. И Мелькор смотрел на него как на солнце, личное солнце, сияющее лишь в его объятиях, они могли бы осветить своей любовью всю вселенную, если бы захотели. Музыка звучала вокруг них, из них, рядом с ними, мир пел, когда встречались их губы, они не слышали и не видели ничего вокруг, а Хэннер не видел ничего прекраснее.

А потом в один миг всё кончилось, и Карвир сел на столе, стыдливо пытаясь отстраниться от своего Валы, а Мелькор пошатнулся, как пьяный, отошёл и сел боком на подоконник, поджав одну ногу, щёлкнул пальцами, достал из ниоткуда уже закуренную сигарету и затянулся, прикрыв глаза. Только тогда Хэннер заметил, что они оба в одежде, и тряхнул головой, не поверив, что возможно такое слияние сущностей без слияния тел.

– Карвир, – тихо сказал младший майа, видя, что Мелькора сейчас лучше не беспокоить, да и вряд ли он услышит что-то, – можно мне тоже покурить?..

Целитель вслепую нашёл на столе смятую пачку и протянул ему. Хэннер зажал сигарету губами, нащупал возле плиты спички, неумело прикурил, пыхнул дымом, кашлянул и затянулся глубоко, как мог. Повернувшись к окну, он увидел, что Мелькора нет.

Карвир не смотрел на него, сидел на столе, глядя на свои колени. Младший майа сел рядом, вынул сигарету изо рта и нервно облизнулся.

– Слушай… что вы только что делали?

– Я его лечил, – тихо сказал Карвир так виновато, будто ему предъявляли обвинения в соблазнении Мелькора.

– Я… – Хэннер глотнул ещё дыма. – Видел. Это было так… красиво.

Целитель дёрнул уголком рта – не то улыбка, не то гримаса боли.

– А ты всех лечишь… так?

– Я могу лечить только его.

– Это почему?

– Миссия такая.

Хэннер сглотнул, решаясь. Затушил сигарету об стол и, наклонившись, поцеловал Карвира в плечо.

В ту же секунду майа остался сидеть на столе один, а целитель уже прижимался к раковине, дрожащей рукой натягивая на плечо рубашку. На месте поцелуя краснел распухший рубец.

– Никогда так не делай! – прорычал он и, обернувшись волком, опрометью выскочил из кухни.

Обалдевший Гортхаур взял вторую сигарету и попытался прикурить, но руки тряслись так, что в конце концов он швырнул и сигарету, и спички на стол.

Фигня какая-то. Это зачем, чтобы не изменял? И…

…я хочу поцеловать его ещё раз. Чтобы он был таким же красивым в моих руках…

…неужели Мелькор мне не разрешит?

Карвир вошёл в спальню. Он знал, что Мелькор здесь и ждёт его. В самом деле, Вала лежал на постели, утомлённо прикрыв глаза; однако через мгновение он вскинулся и сел, нетерпеливо поманил целителя к себе.

– Хэннер что-нибудь сказал?

Карвир жалко улыбнулся и запер дверь.

– Он не зол.

– Хорошо. Иди сюда.