– Так отпускай, – зарычала Королева Трав, не торопясь отзывать зелёных слуг. Ульмо почувствовал, что его влияние на воду в драконе ослабевает и без его участия, и наконец освободил зверя из своей власти.

Артэррим затих.

Белой молнией спрыгнул на землю преодолевший последние километры Нахар, и Оромэ дрожащим от ярости голосом велел:

– Именем Элентари и её звёзд, разойтись! Бой окончен!

Обалдевший Тулкас опустил занесённый кулак, и, воспользовавшись этим, Мелькор вгрызся ему в плечо.

– Проклятая тёмная тварь! – взвыл Тулкас, однако воля Королевы имела на него непосредственное действие, и за отступление от приказа его могли поместить в Мандос вне зависимости от того, самообороной являлись его действия или нападением.

– Мелькор, Манвэ у тебя в замке! – отрезвил старшего брата Охотник.

Чёрные крылья ударили по земле, вмяв в землю орущего Тулкаса. Секундой позже ему на лицо шмякнулся вырванный из плеча и шеи кусок тёплого мяса.

– Фу-у-у! – завизжала Несса, прыгая от отвращения рядом с Яванной. – Братишка, ты вовремя, но это… ф-ф-фу-у!

– Ульмо к Варде, – бросил Охотник. – Сёстры, позаботьтесь об этом. – Валиэр кивнули и перенеслись вместе с панически булькнувшим Ульмо. – Она поговорит с ним лично. А ты… – обратился он к лежащему на земле ободранному, побитому, местами погрызенному и горящему азартом боя Тулкасу, – тебя, гад, я на сегодня отмазал, сославшись на твой слабый интеллект, но ты у меня таких пиздюлей получишь, что лучше бы тебя Королева наказала!..

На мгновение вспыхнувшая в глазах Тулкаса благодарная радость погасла.

– Домой, быстро! И если я ещё раз тебя на задирании Мелькора поймаю, ты у меня прямиком в Мандос загремишь, ко всем своим страхам! Ты прекрасно знаешь, что тебя там ждёт! Вали, чего уставился?!

Тулкас покорно перенёсся, брата он любил и слушался как молочный телёнок маму. Охотник еле сдержался, чтобы не плюнуть ему вслед, снова сел в седло и указал Нахару в сторону Ангбанда.

Мелькор почти успел.

– Ну что, победил ты меня? – усмехнулся Манвэ, с усилием выдёргивая меч. Гортхаур медленно оседал на пол, обливая противника взглядом столь ненавидящим, что, будь он Валой, кровь в Короле вскипела бы сильнее, чем у Артэррима. – Отправляйся в никуда!

Карвир метался рядом, стараясь влить в Хэннера своей энергии, но суть майа угасала, и целитель здесь помочь уже не мог.

Тёмный Вала прыжком ворвался в холл и смёл Манвэ на пол. Его уже не волновал Мандос, вероятное наказание и боль, которую он испытывал всякий раз, когда пытался убить брата.

– Ты не успел, – издевательски прошептал Манвэ, ласкаясь к окровавленному брату и отбрасывая бесполезное оружие. – Твой майа предал тебя, второй убит, и я у тебя один… разве тебе ещё кто-нибудь нужен?

– Лимит терпения исчерпан, – выдохнул Мелькор ему в лицо, и Король почувствовал, как в грудь ему почти безболезненно входят когти. – Я ставлю тебе ультиматум. Или эта атака последняя, или ради блага Арды я убью одного из нас, разорвав нашу связь. Атаки исходили с твоей стороны, поэтому останусь я. Я буду Королём Арды, а Совет Валар возглавит Элентари. Мир без тебя не рухнет, Манвэ. Отец подтвердит мои слова для тебя, если ты хочешь. А теперь убирайся, ты наказан.

Поток ветра со свистом вырвался на свободу, распахнув окно, его немедля окружило серебристое сияние и утянуло в небо. Мелькор устало провёл рукой по волосам и, не вставая, на четвереньках подковылял к Хэннеру. Карвир, обернувшись светловолосым юношей, сидел близ своего защитника и размазывал по щекам слёзы.

– Мел… избавься от меня… я не смог его спасти… – прошептал он еле слышно и закрыл ладонями лицо, плечи у него дрожали.

– Малыш… – простонал Мелькор, отказываясь верить, что это правда; Хэннер уже не дышал, под ним расползалась кровавая лужа, рука всё ещё сжимала меч. Теперь он снова выглядел подростком, обрезанные волосы растрепались и начали виться.

– Брат, он не… – Оромэ застыл в дверях, глядя на уткнувшегося в шею мёртвому майа Мелькора. Охотник сострадал своим майар, но не стал бы, конечно, так убиваться. Горе Врага потрясло его, и он осторожно подошёл ближе, дотронулся до плеча брата.

– Мел, – позвал он. – Мел, мы можем попытаться его вернуть…

Карвир подскочил, бросился к Оромэ и торопливо зашептал ему на ухо, умоляюще заглянул в лицо.

– Мы можем попробовать… – протянул Охотник. – А это точно был его камень?

– Его! Я знаю, я не мог ошибиться!

– Мел… Мел!.. Вставай! – Мелькор недоумённо поднял голову, глаза у него горели такой тоской, что Оромэ отшатнулся. – Мел, послушай меня, мы можем попытаться восстановить его, как Карвира… это сложнее, потому что он должен сам найти свой камень, но иного пути нет… идём, пока ещё не слишком поздно.

Карвир огромными невменяемыми глазами смотрел, как Мелькор поднимает с пола тело Хэннера и вслед за Оромэ шагает в портал, ведущий к месту Силы.

От вида крови на полу его замутило, и, шатаясь, майа добрёл до крыльца и сел на ступеньки, сжавшись в комочек на холодном ветру.

Гор, приложив большое усилие, поднялся на ноги. Вокруг безмолвствовал мёртвый лес.

– Вот блядь попал, – рыкнул майа и потянул носом неприятный воздух. Он понятия не имел, как здесь оказался. Интуиция подсказывала ему, что нужно искать выход из леса, да и желания устроить пикничок у Гортхаура не возникло. Туманный покров на поверхности ему не понравился. Жестокий поддел носком сапога ближайшую кочку и истерически весело расхохотался, когда по туману поскакала отрубленная голова.

– Занесло, – протянул Гор почти одобрительно и принялся топтаться на месте, чтобы отыскать нечто вроде палки. Наконец, под его каблуком оказался конец длинной кости, и майа, обмотав руку куском собственного рукава, ухватился за подходящий аналог трости. Прощупывая дорогу, он двинулся вперёд.

Его активность лесу не понравилась. То и дело к ногам тянулись омерзительные, надувшиеся от болотной жижи багровые корни, в кронах деревьев слышалась подозрительная возня, но поднимать голову Гортхаур не стал, на землю смотреть было как-то безопаснее, тем более с корнями стоило быть начеку.

«Интересно, где сейчас Мел?» – подумал он. Последние эпохи своей жизни Тёмный Майа часто об этом думал.

Однако надо идти. Здесь-то Мела точно нет.

– Он хотя бы встать сможет? – спросил Мелькор. Он даже не курил, сидел прямо под деревом, облокотившись на колени, и ковырял краем рифлёной подошвы что-то гниющее под слоем тумана. – Он ведь уже…

– Это место Силы. Там и покойник встанет, – обнадёжил Охотник.

Враг Мира с интересом посмотрел на клочок гнилого мяса, висящий на его ботинке.

– Да-а? – протянул он. – Вот успокоил…

Оромэ кашлянул и больше ничего не говорил.

Хэннер растерялся. Он очутился один в незнакомом лесу, гнилостный запах проникал, кажется, даже сквозь кожу. Майа прошёл чуть-чуть, ощупывая ногой место, куда собирался ступить; стоило прикоснуться к какой-то кочке, как она с чавканьем провалилась вниз. Хэннер шарахнулся назад, схватился за дерево, чтобы удержаться, ему в руки сорвался мох, мерзкого мясного цвета, похожий на содранные скальпы с мелкими бородавками вместо волос, майа чуть не вывернуло.

– Мел!.. – крикнул он в отчаянии. – Мел…

Куда идти, что делать, как отсюда выбраться, он не понимал, и в панике завертел головой, кусая нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Ему было муторно, душно и плохо, голова отказывалась соображать, а в груди почему-то ужасно болело. Посмотрев на себя, майа испуганно вскрикнул: у сердца зияла глубокая колотая рана, а рубашка была ещё мокрой от крови.

– Что со мноой… – заскулил Хэннер жалобно, задрожав. – Ме-ел… Мел, прости меня, я больше не буду так говорить… я тебя люблю… я на самом деле… я просто очень разозлился… Мел…

– Не смотри вверх, – велел ему строгий голос, Хэннер вздрогнул всем телом и пугано уставился на высокого майа с коротко остриженными чёрными волосами, самую малость вьющимися. В руках тот держал здоровенную кость, обмотанную чёрной тряпкой, а половины правого рукава у него не хватало.