– Угадал. – Вала нажал кнопку лифта, и наверху загрохотало – старинный монстр ответил на зов. – Предлагаю его воплотить, когда я войду в форму.

– А это звучит ещё лучше. – Майрон продолжал обнимать его за талию, пока двери лифта не разъехались в стороны. – Хм… здесь нет лампы?

– Перегорела. Не доходят руки поменять. Что, боишься темноты? – Мелькор зашёл в кабину и повернулся к нему. – Тогда догоняй.

Он ткнул в цифру «3», и двери захлопнулись раньше, чем Майрон успел удивиться.

Секунды во мраке тянулись медленно. Прислонившись к стене, Вала глубоко дышал, стараясь взять себя в руки. Но когда медлительное механическое чудовище перестало утробно подвывать и с лязгом развело створки, запыхавшийся Майрон уже стоял перед ними.

– Я выиграл, – широко улыбнулся он и шагнул в кабину.

Двери снова закрылись. Мелькор почувствовал, как тонкие пальцы сминают его воротник, и ощутил лёгкое дыхание на своих губах.

– Можно?

Он кивнул, и Майрон нежно коснулся губами его губ.

Лифт вздрогнул и двинулся вниз – кто-то вызвал его с первого этажа.

– Хватит на сегодня?

– Нет, – прошептал Мелькор и треснул кулаком по кнопке «Стоп». Красная лампочка вспыхнула под низким потолком, подсветив лицо Майрона, кажущееся острым и хищным, изящно обрисовав абрис шеи и плеча. – Я не хочу ждать.

Майа засмеялся; Мелькор прижал его к себе, провёл языком по его губам, пробуя их на вкус, и притянул его руку к своему паху. Майрон понятливо потянул вниз язычок тонкой молнии и без всякого стыда обхватил пальцами напряжённый член.

– Эру… я и не мечтал, что так скоро…

– Ещё ничего не произошло, – хмыкнул Мелькор, отпуская его.

– Произойдёт, иначе я не выйду отсюда… и не выпущу тебя. – Он шутил, но его голос дрожал от возбуждения, и когда он опустился на колени и провёл по головке мягким языком, обхватил её губами, продолжая облизывать, Вала откинулся на стену и застонал.

К счастью, теперь он мог простоять достаточно долго, чтобы не отказывать себе в таком удовольствии.

– Блин, сломался, что ли, – проворчал Оссэ и растерянно запустил пятерню в разлохмаченные волосы на затылке. – Ладно, завтра посмотрю.

Он поплёлся пешком на свой второй этаж, гадая, куда все подевались. В доме было подозрительно тихо, только где-то наверху тихонько поскрипывал замерший лифт.

– Удивительно, что я понравился тебе настолько сильно, – проворчал Вала. Майрон так и стоял перед ним на коленях, с шалой улыбкой облизывая губы.

– Ты очень в моём вкусе, – заявил майа, стаскивая с себя безрукавку и начиная расстёгивать штаны. – Ну так, ты меня или я тебя?

Мелькор отжал «стоп», и кабина погрузилась в темноту. Лифт пополз наверх.

– Как пойдёт.

Майрон поцеловал его в живот, и когда двери открылись, он уже был одет и выглядел вполне пристойно.

…насколько возможно выглядеть пристойно с таким стояком.

========== Часть 5 ==========

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Ты только что мне отсосал, и мне понравилось. – Мелькор сел на кровать, устало расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Можно сказать, ты уже начал.

– Ты ведь не позволишь себя раздеть? – Вала отрицательно покачал головой, и Майрон сел рядом. – Тогда… позволь мне всего одну маленькую шалость.

– Пожалуй, ты заслужил даже две.

Майа оттянул воротник его рубашки и нежно поцеловал выступающую косточку у основания шеи, провёл языком вверх, до затылка, перекинув волосы Валы на грудь. Его ладони скользили по спине Мелькора, чутко считывая очертания рубцов через тонкую ткань рубашки.

Как он и предполагал, поцелуи в шею отвлекали Валу недолго.

– Что ты делаешь?

– Я же говорил, мне нравятся твои шрамы.

Мелькор дёрнулся и встал. Колено у него подкосилось, но он устоял.

– Нравятся? – Глаза у него недобро блеснули. – Тогда смотри. Я тебе башку сверну, если попробуешь отвернуться.

Он рванул полы рубашки с такой яростью, что пуговицы с дробным стуком посыпались на пол.

Майрон, приоткрыв рот, уставился на его грудь, на плечи, на шею, опустил очарованный взгляд к животу, усеянному маленькими звездообразными рубцами, и трудно сглотнул.

– Сними её, – тихо попросил он. – Сними всё, Мел… пожалуйста, а потом можешь сворачивать мне голову.

«Что я теряю», – зло подумал Мелькор. Он сбросил рубашку, за ней – штаны, и выступил из жалкой чёрной тряпки – одноногий калека, седой, покрытый рубцами, так далёкий от своего прежнего великолепия.

Майрон зажал ладонями нос и рот, и Вала с изумлением уставился ему ниже пояса. Похоже, мальчишка совершенно не разочарован… даже наоборот.

– Тебе всё ещё нравится?..

– У меня сейчас кровь носом пойдёт, – пожаловался майа, глядя на его ноги. – Извини, я никогда в жизни не был так возбуждён… сейчас, минутку, я успокоюсь… хотя нет, о чём я… я не могу успокоиться, это слишком хорошо.

– Слишком отвратительно, ты хотел сказать?

– Я сказал то, что сказал! – рявкнул Майрон с такой яростью, что Мелькор сделал шаг назад. – В тебе нет ничего отвратительного! Когда я увидел тебя на балконе, то всю ночь не мог перестать думать о тебе… Если ты не любишь своё тело, позволь любить его кому-нибудь другому. Другого у тебя всё равно нет.

– Ты даже не представляешь, как это ужасно звучит… для такого, как я.

Майрон поднялся и подошёл к нему вплотную.

– Мне нравится то, что я вижу. Безумно нравится. И если ты думаешь, что твой облик пугает… докажи это. Хотя бы самому себе. Давай проведём эксперимент. Ты не станешь прятаться в своих ужасных шмотках и займёшься со мной любовью… как есть. Голый. И посмотрим, через сколько часов я начну паниковать и пытаться сбежать.

– Ты маленький засранец.

– Тебе я точно в подмётки не гожусь, – ухмыльнулся Майрон, склоняясь к нему, – мой повелитель.

Он потянул Валу за руку в сторону постели, и Мелькор, к его облегчению, пошёл за ним. Опасаясь, что из носа вправду хлынет, и он зальёт тут кровищей всё, абсолютно всё, Майрон снова поцеловал Мелькора в шею, в плечо, лизнул тонкий рваный шрам и положил ладонь Валы себе на живот. Он поверить не мог, что всё происходит в реальности, а не в болезненных мечтах последних дней, когда он не мог спать, не мог есть, не мог ни на чём сосредоточиться, и эти грёбаные шрамы лезли ему в голову каждую секунду… нельзя столько дрочить и сохранить психическое здоровье. Но если он поехал крышей и у него глюки, пусть это не кончается.

– Сначала я тебя. – Мелькор облизнулся, и в лунном свете Майрон увидел тонкие, как паутина, следы ран на нижней губе и на скуле, и тройной росчерк от зажившей раны под глазом, как от птичьих когтей.

– Давай.

Вала толкнул его на кровать и завозился со шнуровкой протеза. Майрон тем временем торопливо выбирался из обтягивающих штанов: коварная кожа, конечно же, выбрала не тот момент, чтобы преданно липнуть к телу.

– К слову, он действительно красивый. – Мелькор встал коленями на кровать, протез звякнул об пол, и Майрон, стремительно краснея, скосил любопытные глазищи.

…всё, как Эонвэ и говорил.

…но, наверное, приставать с поцелуями в первый же раз не стоит.

Он перевёл немного виноватый взгляд обратно на хмурую физиономию Мелькора, брякнулся на спину и пинком скинул на пол штаны – обнажённый и, он надеялся, достаточно обольстительный, чтобы этот скромняга не психанул и не вспомнил о своих уродливых тряпках.

…куда более уродливых, чем, по его мнению, он сам и его увечья.

– Ты красивый, – задыхаясь, проговорил Майрон. – Охеренно красивый. Я никогда ничего красивее не видел. Я тут всё настрою, всю технику, я сделаю эту фиговину чувствительной, я немного изучал носимые устройства… возможно, мне понадобится время, но у меня есть связи, и я знаю, где взять информацию и материалы. Ты забудешь, что у тебя вообще чего-то не хватает.