Может это он так тему разговора пытается поменять? Или внимание от себя отвлекает? Глупо как-то, но это ведь Хият.

Девушка улыбнулась и шагнула к нему ближе.

— Спасибо, ты хороший парень, — проникновенно сказала она и чмокнула в щеку.

Он не отреагировал. Вообще не отреагировал, словно не заметил. А это было уже оскорблением.

— Эй! — позвала Дорана, дернула его за волосы и получила в ответ такой удивленный взгляд, словно он даже не подозревал, что рядом стоит девушка. — Надо же…

Удержать себя от того, чтобы отступить на шаг, а потом вообще позорно сбежать, получилось у Дораны с большим трудом. У нее было такое ощущение, словно она только что нечаянно столкнулась с чем-то большим и непонятным, но опасным.

— Эй! — еще раз позвала девушка.

Парень не отреагировал, просто смотрел в никуда, прямо сквозь нее. Это злило.

— Ах, так…

Бить его не хотелось, ничего ж вроде не сделал, поэтому она предприняла еще одну попытку. Опять поцеловала, опять в щеку, еще и постаралась попасть в то же самое место.

Хият щеку потер, одарил удивленным взглядом. Немного подумал и произнес:

— Вот зараза…

И прежде, чем Дорана сообразила, как на это следует отреагировать, сорвался с места и куда-то побежал. Девушке только и осталось стоять посреди улицы и ошарашено хлопать глазами.

— Вот зараза, — повторила она фразу Хията, поняв, что отчитываться придется именно ей, не ловить же этого умалишенного. — Ты мне за это еще заплатишь. Идиот! Тупица! Придурок! Девственник!

Хотелось смеяться, в голос, громко. Останавливало только то, что сбежать он мог вовсе не от пристающей с поцелуйчиками в щеку девушки. Изначально остановился он ведь не из-за этого. Может, вспомнил что-то важное и срочное.

Но это его все равно не извиняло. Мог бы потратить несколько секунд, и сказать куда и зачем бежит. Или хотя бы сообщить, что ему очень надо.

— Ага, диарея у него, — поставила диагноз Дорана и уныло поплелась отчитываться и придумывать наказание для Хията.

Потому что безнаказанным такое оставлять нельзя.

Оно было похоже на удар по голове. Причем стеной, или упавшим потолком. Рядом что-то говорила Дорана, а в голове Хията звенел колокол. И звук отражался от заборов, мешая сосредоточиться и понять, откуда он взялся и что вообще происходит.

А еще появилось ощущение, что он куда-то опоздал. Или вот-вот опоздает. Что-то должно произойти. Что-то важное. Или такое, чему лучше не происходить.

Откуда взялось это ощущение, парень не знал. Может город пытается что-то подсказать? Привлекает внимание к чему-то? Ну, и к чему?

Хият посмотрел на заборы и опять попытался сосредоточиться.

Вот ветер. Он шелестит листьями деревьев, гоняет маленькие пылевые вихри, дергает за волосы… Или за волосы дергает Дорана? А зачем оно ей?

Пришлось сосредотачиваться на девушке, чтобы попытаться понять, чего она хочет, хотя тянуло в какую-то другую сторону. Полностью на спутнице сфокусироваться так и не удалось. Дорана зачем-то поцеловала в щеку, еще что-то сказала. Кажется. Хият даже потер поцелованное место, чтобы убедиться, что ему не привиделось. Интересно, а это к чему? Вроде бы все объяснил. Странная девушка. Складывается впечатление, что она все хочет проверить на своей шкуре, точно как Ладай.

Об имя блондина мысли споткнулись, и, казалось, даже ветер остановился, чтобы своим движением не помешать.

Ладай?

Колокол на мгновение замер, а потом бамкнул во всю мощь, будто согласился или попытался похвалить за сообразительность.

А где может быть Ладай в данный момент?

Правильно. Этот недобитый мститель, наверняка, поперся именно туда, куда не следовало бы — к человеку, которому желает отомстить.

— Вот, зараза… — сказал Хият, и сорвался с места, надеясь, что еще не поздно вмешаться и сделать хоть что-нибудь.

Мир резко сузился до светлого тоннеля, заключенного во что-то не имеющее значения, если верить ощущениям. Путь. Самый короткий из возможных. Потом откуда-то появилась стена-забор, через который-которую Хият перепрыгнул. По лицу ударила ветка, вырос еще один забор. То ли препятствия, то ли помехи. Думать над этим было некогда, нужно было просто бежать, несмотря ни на что. Нельзя опоздать. Если опоздаешь, друг может сотворить глупость, о которой потом будет жалеть. Зачем оно ему?

Хият бежал.

И…

И Ладай шагнул вперед, не отводя взгляда от широко открытых испуганных глаз. Жалкий трусливый человечишка. Как он вообще связался с собирателями? Он ведь должен был от ужаса подохнуть от одного их вида. Или жадность в нем больше, чем страх? Сильнее? Тяжелее. Основополагающая часть его личности.

— Ты умер, — сказал человек.

— Узнал, — выдохнул Ладай, и широко и неприятно улыбнулся, стянув с головы капюшон. Чтобы этот сволочной человек не засомневался в том, кто перед ним.

Слово прозвучало хлестко, и человек отшатнулся, словно ему отвесили оплеуху.

— Страшно? — прошипел Ладай, опять шагая вперед. — Мне тоже было страшно, очень страшно. Умирать вообще страшно…

Идея с тем, чтобы влезть в окно, оказалась неплохой. Любитель расписывать собирателям в письмах достоинства учеников школы и вправду запирался в своем кабинете. Правда, никаких опытов он там не проводил. Просто читал книжечки фривольного содержания, с картинками. Как мальчишка, боящийся, что его за этим делом застукают родители.

Отступая от Ладая, директор школы забыл ключ от кабинета на столе. Сквозь дверь он просочиться не мог, поэтому сейчас уперся спиной в препятствие и судорожно дергал ручку. Фигуру парня подсвечивало заходящее солнце. На улице кто-то возмущенно кого-то отчитывал. Ветерок шевелил занавески. А Ладай улыбался, старательно и хищно, как неупокоенный призрак из детской страшилки. И как тот самый призрак, почти ничего не мог сделать. Вся надежда была на то, что эта сволочь подохнет от страха, но так радовать Ладая никто не собирался.

— И что теперь с тобой сделать? — задумчиво спросил парень.

Директор что-то неразборчиво пискнул.

— Сдохни, — пожелал Ладай. — Или тебе для этого недостаточно просто созерцать меня? Ты ведь за мной, наверное, долго наблюдал, сведения собирал. Разве что в душу не заглянул. А это… это неплохая идея. Знаешь, что у меня в душе?

Тийка вытаращился совсем уж дико. Похоже, ходячий мертвец у него плохо сочетался с душой.

— Если снять все барьеры, не сопротивляясь впустить кого-то, то он сможет такое увидеть, что впечатлений на всю оставшуюся жизнь хватит. Если, конечно, выживет после этого. Я уже пробовал и выжил! А у тебя не умереть получится?!

Ладай шагнул еще раз. Он не очень понимал, что собирается сделать, но напугать Тийку хотелось так, чтобы он умом тронулся. Чтобы пожалел, если успеет. Чтобы…

А страшнее всего Ладаю было смотреть на воду Хията. Поэтому он просто позволил директору школы заглянуть в себя. Точнее, заставил. И Тийка заорал.

Следующее препятствие оказалось высоким. У Хията даже мелькнула мысль обойти его, но сразу же исчезла, снесенная чьим-то воплем.

— Зараза! — ругнулся парень.

Время резко ускорилось и почти закончилось, а стена, на этот раз действительно стена дома, качнулась навстречу. Пришлось лезть, потом переваливаться через подоконник, хватать за капюшон Ладая и бить его кулаком в лицо, прерывая контакт со скулящим под дверью человеком. Приятель сполз по стене и удивленно заморгал, словно не понимал, как вообще здесь оказался. В дверь забарабанили, и время закончилось, совсем.

— Зараза, — простонал Хият оглядевшись.

Комната. Директорский кабинет в школе, на втором этаже. И отсюда незаметно не уйти, там под окном наверняка уже куча зрителей сбежавшихся на вопль. Со спины его, наверное, не узнали, но если попытаться слезть на землю…