Лииран хмыкнул. Нет, Коян сформулировал не совсем верно. Вовсе не ко всему нужно было быть готовым. Готовиться нужно было к смерти.

А еще, на проклятой горе в то же время был Хият, который три часа собирал вонючий букет на крошечном уступе с противоположной той поляне стороны горы. И у него было большое пятно на штанах, которое он к моменту явления временного портала почти полностью отстирал в холоднющем ручье, старательно делая вид, что пытается взбодриться, стоя коленями в воде.

Хият. Признанный идиот. Который терпеть не мог Ладая. Невероятно. Никто ведь на самом деле не поверит. Лииран сам с трудом верил, хотя сумел унюхать запах гари до того, как узнал о сгоревшей поляне.

А стоит ли кому-то об этом говорить? Хотя бы до того момента, как выяснится что-то более убедительное, чем пятно на штанах, которые Хият наверняка уже сжег или потерял с концами?

Лииран огляделся и решил, что не стоит. Проблем будет куча. А добиваться чего-то от Хията? А смысл? Ну потащат его в Зал Истины, ну допросят. Под камнем не позволяющем солгать. И даже если выяснится, что он был на той поляне, что от этого изменится? Подозрительных голубей начнут отстреливать? Или запретят ему подходить к воде, которая вполне могла рассказать, что на гору явился неприятный ему человек?

Ничего не изменится. Только проблем добавится. Так что Лииран решил свои догадки держать при себе. Зачем из-за мертвого портить жизнь живым?

Эсир Тмания сидел бледный до синевы. Сохранил достоинство дома, называется. Он ведь даже не попытался найти оправдание для собственного сына, как на его месте сделал бы любой другой отец. Лииран мог бы предложить с десяток вполне сносных оправданий. А папаша Ладая попросту вычеркнул его из рода, словно мусор выбросил. Теперь ему придется искать оправдания для себя. Ведь предал доверие и веру, о которых Эсир Тмания столь пафосно говорил при отречении, совсем не Ладай.

Бывшая жена Эсира — Молина, смотрела на грозного главу рода с такой ненавистью, что Лииран, наверное, бы уже в окно выпрыгнул. А Ладай ведь ей даже не сын, просто ребенок, которого она растила с пяти лет. Мама Ладая погибла почти тогда же, когда и последний хранящий города. Из-за несчастного случая.

Лииран, стараясь сохранять спокойствие, досидел до того момента, когда бывшая жена и нынешняя начальница перестали дружно орать на Эсира Тманию. Терпеливо выслушал выводы Кояна. Каким-то образом удержался от того, чтобы здесь и сейчас рассказать о запахе гари, пятне на колене и желтой глине, за которой ходил в село Хият. Потом невозмутимо пропустил мимо ушей наставления и требования главы совета. И только после этого, не разбирая дороги, помчался на поиски своей группы. Потому что, даже если решил, что оно никого не касается, самому следовало убедиться хотя бы в чем-то. Или попытаться убедиться.

Искал он долго, с полчаса, наверное. К тому времени, как нашел, кто-то уже успел рассказать им последние новости. Марика сидела и на одной ноте заунывно повторяла, что так не бывает на самом деле, что это сценарий к театральной трагедии. И спрашивала саму себя, что она теперь скажет маме? Причем ее мама к Ладаю никто спросить не рискнул.

Дорана и Калар зажали в угол Дина и что-то ему втолковывали, периодически демонстрируя кулаки. Тиян пялился в окно, обгрызая по кругу печенье, и был удивительно похож на хомяка. А Хият медленно и вдумчиво что-то искал в рюкзаке.

К Хияту командир группы бросился в первую очередь.

— Ты! — рявкнул в лицо. — Ты что с ним сделал?!

— С кем? — отстраненно спросил подчиненный, не прекращая рыться среди хлама в рюкзаке.

— Где ты, идиот проклятый, похоронил Ладая?!

На Лиирана уставились все. Кто ошарашено, кто удивленно. Все кроме Хията. Он даже голову не соизволил поднять.

— Я его не хоронил, — очень тихо сказал водник.

— Что?!

Врет же, нахально врет. Не бывает столько совпадений сразу.

Взять бы и тряхнуть его хорошенько. Или по физиономии врезать.

— Клянусь своей стихией, — сказал Хият и наконец-то выпрямился. На лице была злость вперемешку с растерянностью. — Я не хоронил Ладая.

Поклялся гад. Такими клятвами не разбрасываются. Такой клятве невозможно не поверить. Стихия, она обидчива.

— А что ты с ним сделал? — задал следующий вопрос Лииран.

— Ничего! — Хият раздраженно дернул плечом. — Я его не хоронил, не скармливал диким животным и не сбрасывал в пропасть! Доволен?!

— А куда он делся?!

— С чего ты решил, что я знаю ответ на этот вопрос?! Я что, по-твоему, обязан знать все ответы на твои дурацкие вопросы? С чего бы? Почему бы тебе ни поискать труп у Дораны под юбкой. Она у нее сегодня длинная, широкая, вдруг спрятала.

— Что?! — не поверила своим ушам Дорана.

— Или в желудке Тияна. Он все подряд жрет. Особенно когда задумается. Смотреть страшно.

Тиян почему-то хихикнул. Словно и вправду когда-то пытался труп съесть.

— Или на, в рюкзаке поройся. Там можно найти уйму неожиданных вещей, как оказалось.

Хият вручил Лиирану свой рюкзак и рванул к выходу.

— Достали! — рявкнул он напоследок, после чего громко хлопнул дверью.

— Какой-то он нервный, — сказал Тиян и достал из кармана следующее печенье.

Дорана неуверенно улыбнулась.

Пытаться следить за Хиятом было той еще глупостью. Это Лииран понял почти сразу. Тем более, водник как-то умудрился исчезнуть возле парка, окружающего пустующий дом хранящих города. Может, слежку заметил и нырнул в буйно разросшийся за столько-то лет кустарник. Или на дерево залез. Не пойдешь же теперь его искать, аукая. Ночью, в запущенном парке. Больший идиотизм представить сложно.

Лииран улыбнулся своим мыслям, махнул рукой на слежку и отправился домой.

Ну его все. В конце концов, пропавшее тело совсем не его проблема. А Хият начал себя странно вести задолго до того, как стал подчиненным Лиирана Вуе. Тем более, судя по тому, какое задание от добрейшей и благороднейшей принес посыльный, на данный момент новоиспеченного ведущего должен беспокоить в первую очередь предстоящий экзамен на совершеннолетие и то, каким именно образом заставить подчиненных вовремя на него прийти.

Почему-то казалось, что с сочетанием "Хият и экзамен" будет больше всего проблем. Этот полоумный наверняка о нем даже не вспомнит. Не говоря уже о подготовке и желании пройти лабиринт с первой попытки. Ему оно не интересно.

— Рассказывай, — мрачно потребовал Ладай, пугая светящимся в темноте глазом.

Хият тряхнул головой, уселся в кресло напротив друга и попытался собраться с мыслями. Зажигать свет было нельзя. Свет в окне точно бы привлек к якобы никого не впускавшему дому всеобщее внимание. А сидеть в темноте было неуютно. В первую очередь из-за желтого глаза Ладая.

— В общем, мне принесли письмо, — сказал Хият, решив не думать о том, с чем все равно ничего сделать нельзя. — Точнее, такой пухлый сверток в коже, с кучей накрученных на него защиток от попыток открыть посторонними, и отпечатком детской ладошки, как оказалось, моей. Всучили мне этот сверток, ничего не объяснили, только и посоветовали — открыть в укромном месте, подальше от чужих глаз. Ну, я и открыл на чердаке. Ладонь на отпечаток положил, и оно развернулось.

— Оно?

— Послание, ментальное. У меня потом почти два дня голова болела, и какие-то упущенные моим несовершенным разумом обрывки до сих пор всплывают в самый неподходящий момент. Вообще, подозреваю, что с течением времени, в зависимости оттого, что я буду делать дальше, появится еще что-то, что мне на данный момент знать не обязательно. А, может и не появится. Даже не знаю, что хуже.

— Весело, — оценил Ладай.

— Ага, обхохочешься. Ты, лучше, слушай. В общем, началось все с того, что мой папа встретил мою маму…

— Ага, — глубокомысленно произнес Ладай. — Обычно так все и начинается. И сказки для маленьких, и драмы для взрослых, и комедии для любителей посмеяться.