Всю свою жизнь я мечтала, чтобы меня лелеяли и оберегали. Освободили от страха и страданий. Указывали путь. Однако я ни одно мгновение не сомневалась, что такой человек в моей жизни никогда не появится. Пытаясь остаться вместе с мужчиной, который когда-то любил и потерял мою старшую сестру, как могла я, упрямая Е Цзинчжи, позволить отравить своё сердце ядом? Наконец, после успешного развода на меня кладёт глаз другой… но…

Желая защитить маленькую жизнь в моем животике, у меня не остаётся иного выбора, кроме как начать долгое сражение с двумя неукротимыми мужчинами.

Ну, Е Цзинчжи, сможешь ли ты наконец поверить, что любовь может творить чудеса и тебя ждёт счастливый конец с прекрасным принцем?

Предупреждение: Этот роман является пародией на творчество автора, китайские сериалы и любовные романы в целом. Пожалуйста, не воспринимайте книгу всерьёз. 

Лифт открывается со звонким *динь*. Наконец-то! Стремительным шагом иду по коридору, сворачиваю налево и прохожу мимо уродливых комнатных растений прямо к стеклянному столу, за которым сидит хрупкая красавица. Видимо, красавицу уже оповестили с ресепшна о моем приходе, потому что она тут же встаёт и пытается меня остановить, но не зря же я больше десяти лет занималась тхэквондо. Один удар по лицу, и она уже летит к стене, даже не успев крикнуть.

Яростно распахиваю дверь.

Красавица успевает подбежать и вытянуть руку передо мной, преграждая путь в символическом жесте.

— Простите, директор Лу, я не смогла её остановить…

Мужчина, сидящий за столом, не ведёт бровью, но и ничего не говорит. Красавица тактично нас покидает, закрывая за собой дверь.

Отлично!

Хватаю Лу Юйцзяна за галстук и яростно выплёвываю каждое слово:

— Иди на хрен! Номер два!

Лу Юйцзян медленно снимает очки в золотой оправе, затем также медленно отрывает мои пальцы от воротника и с ещё более нарочитой медлительностью произносит:

— Е Цзинчжи, ты же знаешь, я единственный сын в пяти поколениях и не могу быть вторым.

Я не настолько злая, чтобы забыться, потому что прекрасно знаю: не стоит пререкаться с этим ублюдком, он кого угодно заговорит, так что я не собираюсь состязаться с ним в красноречии. Тот, кто отказался решить вопрос полюбовно, пусть теперь валит из дома.

— Убирайся! — Снова хватаю его за галстук и кричу прямо в лицо: — Даю тебе двадцать четыре часа, чтобы ты немедленно убрался из моего дома, иначе я просто вышвырну тебя вон вместе с вещами.

— Это и мой дом тоже.

От этих слов я лишь распаляюсь. Я вела себя как слепой кутёнок… точнее, мне собачья моча в голову ударила, когда я подписывала чёртов договор.

— Хорошо! Можешь никуда не уезжать — съеду я.

— Статья семь соглашения по разводу: тот, кто будет выселен из дома, даже добровольно, отдаёт свою долю бывшему супругу.

Бля!

Я купила виллу, когда была замужем за этим ублюдком, и в то время её рыночная стоимость ровнялась приблизительно двадцати миллионам, но теперь цены на недвижимость взлетели в разы, особенно на виллы. Ранее я навела справки и выяснила, что дом теперь оценивается минимум миллионов в пятьдесят!

Половина — это двадцать пять лямов!

Даже если меня изобьют до полусмерти, я не отдам такую сумму!

Особенно этому ублюдку!

Ослабляю хватку, но рычу:

— Раз не собираешься катиться отсюда, то веди себя с большой галантностью. Мы должны научиться сосуществовать друг с другом, так что прекрати вмешиваться в мою личную жизнь!

— Да кому она нужна? — Оставаясь абсолютно равнодушным, Лу Юйцзян освобождает галстук. — У меня отложили рейс, и я вернулся домой в полночь. Кто же мог знать, что ты лобызаешься с парнем в гостиной.

— Ты мне собачье дерьмо в уши не закладывай! — Да, у меня плохо со словарным запасом. — Какими ты это глазами увидел, чтобы я там лобызалась?

— О, в двенадцать часов ночи мужчина и женщина сидят одни одинёшеньки на диванчике, болтают за жизнь и дискутируют о нападении России на Грузию?

Его остроты меня просто выбешивают. Будда говорил, что если думать о Будде, то увидишь Будду, а если у тебя на уме собачье дерьмо, то и увидишь собачье дерьмо, и если в сердце считаешь, что все мужчину воруют, а женщины занимаются проституцией, то только это и будешь видеть.

Я смотрю на него сверху вниз и высокомерно произношу:

— Это тебя не касается! Я могу уединиться в своей гостиной с кем захочу, и не твоё дело, обсуждаю я с ним жизнь, спорю победит ли Россия Грузию или же трещу о восьмидесяти одном типе итальянских скоб для подвесной люстры.

Он кивает.

— Это было не моим делом до того, как ты вбежала в мой офис и подняла суматоху.

Я просто в ярости. Виновный жалуется первым?

— Ты! — кричу я. — Это ты заявился домой посреди ночи. Мы разведены, и между нами нет никаких отношений. Но ты всё ещё приказываешь мне подать то одно, то другое, даже крикнул мне найти твой купальный халат и нёс такую пургу, что разозлил Цао Биньюаня и заставил его уйти…

— Цао Биньюань... — Он наконец хмурится. — Ненавижу это имя.

— Уж получше, чем Лу Юйцзян, — вхожу я в раж. — Цао Биньюань — молодой талант, известный дизайнер, в него нельзя не влюбиться. Он моложе тебя, талантливее, благороднее, интереснее, лучше в тысячу раз, нет, в десятки тысяч...

Он меня прерывает:

— Поздравляю.

Его ответ застаёт меня врасплох.

Его губы расплываются в улыбе.

— Ты нашла отличного парня, так что поспеши и выкупи у меня половину дома, чтобы в будущем вы спокойно занимались любовными утехами без внезапных свидетелей.

Этот ублюдок надо мной издевается. Думает, что мне и за всю жизнь не заработать двадцати пяти миллионов.

В сердце зияет огромная дыра; столько времени прошло, а раны всё ещё не затянулись.

— Лу Юйцзян, в этом мире ты не единственный разжился деньгами. Я вышла за тебя ради богатства, но ты оформил брачный контракт, и после развода у нас остался только этот совместный дом. Я не могу продать половину собственности, потому что согласно соглашению о разводе, покупателем можешь быть только ты…

— Теперь чувствуешь себя ущемлённой? — усмехается он. — Если хочешь что-то получить, всегда нужно платить.

— Я уже заплатила. — Совершенно выхожу из себя: — Ты легче сдохнешь, чем своё отдашь! Не нужен мне дом! Я съеду! Я с ума сошла, раз терпела так долго! Сумасшедшая, раз живу в этом доме! Да я полная конченная идиотка!

Выбегаю из кабинета. Красавица за компьютером смотрит на меня большими глазами, но я, не обращая на неё ни малейшего внимания, мчусь к лифту и отчаянно жму на кнопку. Лифт всё не идёт. По щекам текут непрошенные слёзы.

Я боюсь, что меня увидят, и не дождавшись лифта спускаюсь по лестнице.

Иду и плачу, такая жалкая.             Спускаюсь почти полчаса с тридцать восьмого этажа и всё время плачу, пока не начинает трещать голова.

Последний раз голова у меня болела, когда я сдавала экзамены в аспирантуру; тогда я ходила с головной болью всё время, отчаянно пытаясь набить руку на пробных тестах.

Нет, на самом деле последний раз был, когда я поссорилась с Лу Юйцзянем. Я истерила с ужасной головной болью, а он только смеялся: «Ты хоть что-нибудь любишь кроме денег? Стала бы ты моей женой, если бы я не был богат?»

Каждое слово пронзало мне сердце: если бы это был вечерний сериал, исполнительница главной роли отхаркала бы полный рот крови[1], но я просто страдала от головной боли, а к горлу подкатывала желчь, поэтому я в отчаянии сказала: «Да, я люблю деньги. Если хочешь развод, можешь просто заплатить».