— Ну хоть вы упросите!

Фрося уже пришла в себя. Она сняла котомку, поставила ее у ног. Глядя в раскрасневшееся лицо Шестова, сказала:

— Хоть на минуточку, милый, разреши увидеться… На минуточку — и мы уйдем…

«Может, на колени перед ним упасть? — мелькнуло у нее в голове. — Быть рядом с Егором — и не увидеть его? Мыслимо ли это? Да он никогда и не простит. Да мои ноги обратно не пойдут…»

Но то ли силы покинули ее после долгой дороги, то ли грозный вид офицера подействовал, как бы там ни было, а Фрося почувствовала, что она больше не способна постоять за себя — ни лестью, ни нахрапом. «Вся надежда на Дашку», — подумала обреченно.

Комбат вернулся за стол.

— К кому хоть пришли? Фамилии?

Фрося с надеждой выпалила:

— Моего — Тубольцев Егор Григорьевич.

— Алутин Макар Герасимович, — вслед сообщила Даша и толкнула Митьку в бок: говори, мол, быстрей.

— Алутин Родион Михайлович, — тише всех сказал Митька. Шестов уставился на Митьку: послышалось что-то знакомое.

— Ну-ка, повтори громче.

— Алутин, Родион Михайлович, — повторил Митька громче, уставя глаза в земляной пол.

— Этого Алутина я знаю. Ты сын его, что ли?

— Сы-ын…

— Хороший у тебя отец, — более мягко заговорил Шестов. — Золотые руки у него… Младший сержант, Алутина ко мне! Из второй роты.

«Устрою Родиону свидание с сыном — и мы будем квиты за сапоги», — обрадовался комбат неожиданному повороту дела.

— А наших не позовут? — со слезами на глазах спросила Фрося.

«Эта женщина к Тубольцеву… А ведь его сегодня утром…» — вспомнил комбат. А сказать ей об этом не было сил. Представил, как она зайдется в крике, упадет в беспамятстве. Нет, пусть уж лучше обо всем из извещения узнает… В своей деревне…

Сказал холодно, словно не слышал вопроса:

— Вчера получен приказ свыше: посторонним на передовой находиться категорически запрещено!

— Так мы же шли… Хоть на минуточку… Только сказать кое-что да вот передать, — подняла Фрося котомку.

— Через Алутина передадите, — отрезал Шестов. — Все, разговор окончен. Не хочу неприятностей…

И вдруг похолодел: а ну как рядовому Алутину про Тубольцева известно… И он проговорится… Не избежать тогда крика… Надо что-то предпринять. А что конкретно? Ага!

Срочно вернуть младшего сержанта: пусть он предупредит Алутина. Чтобы тот молчал. А передачу можно взять — и у этой тетки, и у девчонки.

И Шестов, никому не доверяя, сам выскочил из хаты — за младшим сержантом, благо он еще далеко не ушел…

Из прохладной хаты Фрося с Дашей вышли на душную улицу, придерживая друг друга — будто под коленями им подрезали жилы.

Втроем — Митька почему-то тоже недовольный — они встали под кустом ивы, недалеко от хаты, в ожидании Родиона…

Когда под утро они подходили к Карасевке, услышали дальнюю сплошную кононаду. Это советские войска начали знаменитую в Курской битве артиллерийскую подготовку — на десять минут раньше противника…