Я позвал стюардессу и заказал у нее коньячку со льдом. Она пропала на некоторое время. Я задумался. Дело в том, что я коммерсант средней руки, работаю в консалтинговом бизнесе, но время свободное имею. В это время я активно занимаюсь шахматами, а также написанием фантастических рассказов и расшифровкой Апокалипсиса. Моя мечта, – написать свою книгу на эту тему, при этом использовать реальную расшифровку.

Вначале все шло очень легко и понятно. Но потом я наткнулся на таинственный Вавилон Великий, Mystery Babylon – город на семи холмах. И вот здесь я в первый раз столкнулся с Фракталом. Великий Вавилон начал распадаться на множество вариантов и отказывался выдавать себя. К примеру, Москва – великолепный вариант: красная, одета в позолоту, семь холмов, все есть. Вот только моря рядом немного.

Хотя, вроде телевизор изобрели. К тому же 5 погибших царей были, один царь, и тот, что после него недолго был, тоже были. Да и 10 царей на час в лице Временного правительства тоже были. И зверь после них появился. И все они воевали с Богом, но сгинули все как один. Все как и написано. Только зверь-то давно уже умер. Вот проблема. Нет, но если только он вернется…

Рим – просто идеальный вариант, но чем он напоил все народы, непонятно, да и не такой уж он и великий. Если только не запеть старую песню про Папу Римского. Если бы это было раньше, чуть раньше, другое дело.

Вашингтон – вот это да. Раньше он назывался Римом, но потом масоны его переименовали. А так там даже и блудница на Капитолии сидит, и ФРС, накормивший все народы своими долларами. Но вот незадача, красного цвета и позолоты очень мало, да и моря там рядом почти что нет. Вернее, есть, но как-то не очень рядом. Хотя опять же – телевизор.

Стамбул? Великолепно, но кроме холмов ничего нет. Саудовская Аравия окружена семью странами, 7 королей имеются, нефтью всех кормит. Но великих зданий не замечено. А может быть, Шанхай, а может… А семь королей вообще сейчас трудно обнаружить. Вот так я понял, что успешно застрял, и мечта моя написать гениальную книгу ушла на зимнюю спячку. Я понял, что надо быть поскромнее.

Я посмотрел, что там выписывала Марго. Это была фраза из дневника Лаврентия Матвея: «Мы увидим чистую реку воды жизни… Человечество будет смотреть на солнце сквозь прозрачный кристалл…».

Мне, наконец, принесли мой коньяк с двумя кубиками льда. Стюардесса вежливо улыбнулась. Один глаз ее как-то странно косил, плюс на шее был повязан что-то прикрывающий шарфик.

– Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, все нормально.

– Ну смотрите…

Стюардесса элегантно развернулась.

Я поднял стаканчик перед иллюминатором. Яркое солнце над полями облаков ворвалось в стакан и захватило огнем кубики льда. Коньяк окрасился в какой-то красный цвет.

«Странно. Неужели Левий Матвей описал гаджеты виртуальной реальности или термоядерный синтез? Ведь если бы люди смотрели на солнце без применения каких-либо кристаллов, это был бы ядерный взрыв. Это точно не было бы обнадеживающим пророчеством. Лаврентий Берия действительно планировал плотно поработать над термоядом, целый ряд институтов для этого имелся, к примеру, Институт физических проблем Капицы. Но не у Булгакова же…» – подумал я.

Я махнул коньячок. И тут у меня начала кружиться голова, смешались странные передачи на дисплее и мысли о термояде, а также об институте на Воробьевых горах. На дисплее появилась Анна Чапман и пообещала раскрыть все тайны. Это было самое начало 48 выпуска. Я также успел посмотреть в сторону стюардессы, и мне показалось, что она обернулась и подмигнула мне. Еще мне почему-то показалось, что на ней сзади не было одежды…

«Тьфу ты, так ведь дамочка-то голая! Прямо как Анна Чапман в каком-то журнале!», – подумал я про себя.

Дальше мысли спутались. Мой светильник, или примус, на ваш выбор, потух. Я провалился в кроличью нору.

«Траванули» – успел подумать я. Я летел во времени, или сквозь время. Я это понял, потому что вокруг появились какие-то совсем старые здания и мода.

– Твою… Это что ж такое-то за…

Неужели конец? Мысли начали работать на ужасной скорости, я понял, что мой мозг работает на пределе. Пока я летел, ко мне медленно подошел официант в строгом костюме с подносом и предложил несколько прохладительных напитков. Я махнул еще один коньячок и поставил рюмку назад на поднос.

Оглядываясь вокруг, я понял, что вижу Фрактал, вернее, его ветку, которую мне разрешили видеть. Огромное дерево истории, на его ветвях – человеческие жизни, рукописи, города, фотографии, кадры. Гигантский космический Интернет, созданный неизвестно кем. Оно уходило высоко наверх, и я продвигался в этом направлении, то взмывая, то слегка обрушиваясь назад, то снова взмывая вверх.

Вот я вижу Максима Горького. Вот его гражданская жена Мария Андреева, которая ушла из семьи, чтобы отдать себя революции. Они что-то оживленно обсуждают, пишут.

А вот Савва Морозов, влюбленный в Андрееву до безумия, оставляет ей страховой полис на огромную сумму в 100 тысяч рублей. Вот его находят застреленным в Каннах, рядом записка «В смерти моей прошу никого не винить», прямо как в докладе Афрания. Выходит, Мастер врал, свои 100 тысяч он нашел явно не в грязном белье.

Неожиданно вокруг Горького вырастает куча листочков, целые ветки Фрактала.

Вот одессит Александр Парвус, идеолог российской революции, передающий немецкие деньги на ее финансирование. Настоящая фамилия – Гельфанд. Нет, конечно же, не Фаланд. Он ставит пьесы Горького за рубежом, на этом начинает свое восхождение к Олимпу.

Рядом с ним бегает какой-то тощий шутник Карл Радек. Расхитительница могил – жрица свободной любви и секса Александра Коллонтай, от которой несет несносным могильным запахом за посягательства на старые дворянские могилы в поисках сокровищ. Яков Блюмкин, постоянно меняющий лица, организующий кровавые акции и расправы, собирающий древние рукописи по всей России, Глеб Бокий, похожий на вампира, руководитель какой-то тайной кровавой коммунистической секты, дачи, где проходят ритуальные оргии с участием крупных большевиков, лаборатории, где производят яды. Они организуют какие-то театры варьете, печатают какие-то листовки, занимаются поставками оружия.

Все это частично и в меру показано в фильме «Опасные гастроли» с Владимиром Высоцким в роли Жоржа Бенгальского. Неожиданно они все начинают мерцать. И все путается. Вместо старой пятерки я теперь вижу Ленина, Свердлова, Дзержинского, Кржижановского и Андрееву. Хотя в темноте могу и обознаться. Они дико куролесят, куда-то несутся, но вот приходит и их черед. Неожиданно, появляется третья пятерка: Сталин, Агранов, Молотов. Агранов почему-то вскоре пропадает, и на его месте появляется Берия. Бегемот постоянно меняет обличия, и мне мерещится то Маленков, то Буденный со своим конем Софистом.

Я поднимаюсь дальше. Вместо них появляется посол США Вильям Буллит со своей свитой, включая какого-то длинного товарища, который постоянно подтягивает в посольство разных русских герлов, которые голышом слоняются по посольству и шпионят. Он встречается со Сталиным, въезжает в Спасо-хауз на улице Композиторов, делает там ремонт, расширяет бальный зал и устраивает парочку сногсбивающих балов на всю Москву, в том числе «Весенний фестиваль». Как я уже говорил, все это, конечно же, прекрасно описал Михаил Булгаков.

Проблема была в том, что мне было непонятно, что за голем-шпион внедрился в Спасо-хауз. Хотя барон Гелий, прошу прощения, барон Майгель там тоже был. Кстати, голем, а вернее, гейлом – это древнее название роботов и разных автоматических штучек.

Эта проблема была с легкостью решена в 1946 году, когда пионеры подарили новому послу США цельный герб США, вырезанный из дорогущих пород дерева. Его повесили прямо над креслом посла. Правда, в гербе находился невиданный тогда жучок великого изобретателя Льва Термена, который провисел там целых 7 лет. Началась холодная война, и в ходе Карибского кризиса я впервые чуть не увидел Абадонну, вызванного свистом Курчатова и Капицы. Хотя Коровьев с Бегемотом тоже свистнули неплохо. Нет, конечно же, я имею в виду не начальника СМЕРШ Виктора Абакумова, а реального Абадонну, от которого исходила ужасная радиация.