К тому же, замечательный теплоход «Грибоедов» с великолепной и изысканной кухней нам не попался. Он значительно раньше попался знаменитому советскому астроному Иосифу Шкловскому, который на этом теплоходе плавал куда-то в район Бразилии, чтобы наблюдать солнечное затмение в мае 1947 года.

Эх, это был тот самый Шкловский, который написал замечательную статью в газете «Известия» в 1961 году. Хотя он и вставил в качестве эпиграфа к статье стихотворение Николая Гумилева про Венеру, к новой земле эта статья не имела никакого отношения. Статья была посвящена полету космического аппарата «Венера-1». К сожалению, вскоре связь со спутником была потеряна. Да, да, Венера была утрачена.

Проблема же была в том, что поэт Николай Гумилев был запрещен в СССР. Какая еще новая земля? Статья в спешке прокатила, а потом был скандал. Благо времена были «оттепельные».

Хотя хорошее стихотворение, начиналось оно так: «На далекой звезде Венере солнце пламенней и золотистей; на Венере, ах, на Венере у деревьев синие листья…»

Об этом Иосиф Шкловский вспоминает в своем «Эшелоне», а про утраченную Венеру Николай Иванович вспоминает в эпилоге «Мастера и Маргариты». Хотя как же он мог вспоминать там Венеру, если это был Циолковский?

В Питер мы летели самолетом. Я сидел возле окна. Марго – рядом со мной, третье место пустовало. Самолет уже начал гудеть и мерно покачиваться. Скоро взлет.

Марго как обычно обложилась исчерканной книжкой романа, что-то выписывала, но почему-то сильно хмурилась.

– Марго, что не так? Брось ты эту книжку хотя бы на время полета.

– Не могу, призрак оперы залез мне в голову и теперь поглощает меня изнутри. Моя голова начинает в последнее время трещать от всего этого.

– Что случилось?

– Понимаешь, чем дальше я изучаю эту книжку, тем меньше я ее понимаю. Либо Михаил Булгаков и его супруга не успели закончить роман, и там куча ляпов, либо автор издевается над нами.

Я посмотрел на нее вопросительно.

– Понимаешь, взять хотя бы улицы. То, что на Патриарших прудах нет никаких трамваев, это понятно. Ведь они есть в Минске.

– Зато там рядом планетарий есть.

– Какой еще планетарий, ты не слушаешь. Помнишь погоню Ивана Бездомного за Воландом? Вначале он бежит по Спиридоновке. Но вот беда. До 1945 года она называлась Спиридоньевская улица.

– Ну, значит, супруга Булгакова подправила.

– Понимаешь, если бы она подправила, то это была бы улица Алексея Толстого. Ее переименовали в Спиридоновку только в 1994 году.

Я пожал плечами.

– Далее, Патриаршие переулки после 1932 были переименованы в Пионерские и только в 1990 опять стали Патриаршими. Ну, это ладно. Но вот дальше уважаемый Иван бежит по Большой Никитской, или улице Герцена. Ну, улицей Герцена она преспокойно была в 1920-1993 годах, к чему такое беспокойство за два названия?

– Мне кажется, ничего в этом такого нет.

– Дальше товарищ Иван на какой-то улице Кропоткина – это вообще-то в Мытищах. Переулок, правда, такой тоже есть.

– Все это мелочи, не бери в голову.

– Хорошо, а вот полет Маргариты. Она летит над Арбатом. Там куча проводов, плывут крыши троллейбусов, автобусов и легковых машин, а по тротуарам плывут реки кепок, которые вливаются в огненные пасти ночных магазинов. Извини, но мне кажется очевидным, что это Новый Арбат.

– По-моему, его тогда не было, хотя, может, и был. Не знаю.

– Потом, в районе единственный серьезный готический особняк, из которого могла вылетать Маргарита – это дом Зинаиды Морозовой на Спиридоновке. Но вот проблема, там и не пахло никакими Маргаритами. Жила там семья Литвиновых, потом какие-то ташкентские сироты, а сейчас это Дом приемов МИД. Не бьется ничего. А без здания я никогда не смогу понять ни кто такая Маргарита, ни куда она летает!

– Это очень печально!

– Но это не все, там куча других ляпов. Например, Иван Бездомный беседует на скамейке с Берлиозом весной, жарким вечером. А после погони забегает в какой-то дом, а там шапка ушанка висит. Потом чуть не тонет в холодной ледяной воде.

В главе про Понтия Пилата время идет, солнце уходит в зенит. На Га-Ноцри падает вертикальный столб через окошко в потолке, а потом вдруг становится 10 часов.

– Это в Израиле время такое, вот и все.

– Хорошо. В главе «Казнь» описание Га-Ноцри не совпадает с его описанием в главе «Понтий Пилат». Даже головные уборы разные. Само описание казни не совпадает с докладом Афрания в главе «Как прокуратор пытался спасти Иуду из Кириафа». В «Казни» Га-Ноцри совсем еле живой, а единственный, кто живчик – это Дисмас посредине. А у Афрания – Га-Ноцри отказался выпить вино и был бодрячком. Да и Лаврентий, прошу прощения, Левий Матвей в великий еврейский праздник крадет нож в хлебной лавке. Это же смешно, все лавки в этот день не работают!

Здесь уже я начал хмуриться.

– Потом в главе «Погребение» два раза кряду описано убийство Кирова, прошу прощения, Иуды из Кириафа, но кошели-то в обоих случаях разные.

В той же главе видно, что Пилат куда-то ходил, он снимает плащ – но куда? Потом его пояс куда-то постоянно кочует: то он на стуле, то на столе. Да и перстень тоже.

– Марго, ты меня начинаешь грузить.

– А концовка про Мастера и Маргариту – вообще ничего не понятно. Кто умер, чьи тела пропали, чьи остались, их что, несколько штук было? Ничего не понятно!

– Марго, это всего лишь роман, куда тебя несет? Нам нужно сделать мероприятие, тебе – романтичный хороший доклад. А автор, пожалей ты его. Ну, имеет человек право на неточность, тем более, может, ее и нет?

– А самое главное, я так и не поняла: была казнь, или ее не было? Выглядит так, будто бы Га-Ноцри и не умер совсем. Тем более что Левий Матвей пишет, что вчера они ели вкусные весенние баккуроты. Хотя откуда, ведь там одно больное деревце было?

– Марго, я все понял. Давай подумаем об этом вместе. Я помогу, но не прямо сейчас, давай до Питера хотя бы доберемся.

Марго прислушалась к моему совету, убрала книгу и надела наушники. Наконец-то расслабон.

Следующий рассказ не имеет никакого отношения ни ко сну Никанора Ивановича, ни ко сну Сары Коннор про судный день из «Терминатора 2», ни к Раскольникову, ни, тем более, к Генриху Ягоде или Шурику с его Иван Васильевичем. Про притчу о талантах я даже и не вспоминал. Но зато сон был весьма реальный.

Итак, самолет начал разгоняться. У меня начала побаливать голова, хотелось поскорее взлететь, чтобы попросить у стюардессы рюмку коньячку.

Я включил дисплей. Шли какие-то странные программы, что-то похожее на «Поле чудес», «Кто хочет стать миллионером?» или «Что? Где? Когда?». Сейчас точно не помню. Кажется, передача «Что? Где? Когда?» была от 7 декабря 1996 года. Какая-то черная кошка все маячила, три бородатых джентльмена, один рыжий. Вопрос про какую-то жемчужину. А передача «Кто хочет стать миллионером?» была от 12 марта 2001 года. Там еще бородатый джентльмен, большой любитель бегемотов, миллион выиграл.

В полудреме все смешалось в одну программу. Постоянно вылезали какие-то рекламы: то с конфетами «Красный октябрь», то продукции какой-то Лианозовской фабрики, то с какими-то здоровым паном Гусом с рыжей бородой, не помню. Ведущий постоянно предлагал то ли сдавать валюту, то ли делать ставки. Кажется, Александру Друзю, тоже не помню. Или это был конец 1995 года? Спрашивал зрителей, что может быть в черном ящике. В антракте какой-то певец бешено спел непонятную песню и упал на сцену. Потом ведущий долго журил кого-то, может быть, за подсказку. В конце кто-то что-то выиграл, и девушка с большими ресницами вынесла выигрыш на подносе.

Не помню, была ли там музыка из «Пиковой дамы» или бриллиантовая сова, положительно не помню. Одно знаю – все мои последующие попытки найти похожую передачу на YouTube и вспомнить ее провались с треском. Наверное, в моей голове смешались все программы, и разделить их назад уже не было возможности. Или половина приснилась. Точно приснилась.