– Наверняка это-то она понимает. И дело может быть не только в американцах, но и в банкире Викторе. Что там у него происходит? Ты в курсе?

– Фигово у него все. Его клиенты потеряли деньги. А клиенты – не самые последние люди. Некоторые – довольно могущественные. Все – со связями.

– На него подали в суд?

– Нет, за такое в суд вряд ли подадут. Он же помогал им увести деньги из страны. И пропали деньги за пределами страны. Хотя не исключаю, что эти клиенты будут судиться за границей с соответствующими финансовыми учреждениями. В Лондоне-то судились за российские деньги, лежащие в Швейцарии. Там, конечно, другой случай, но тем не менее. Наши олигархи теперь взяли моду за границей судиться. Хотя правильно делают. А клиенты Виктора просто обеспечат ему неприятности. Возможно, кто-то уже вынудил его отдать часть активов здесь. Не знаю. Как ты понимаешь, эта информация не разглашается широкой общественности. И методы отъема денег будут не всегда законными. Или всегда незаконными.

Петр усмехнулся. Мы подъехали к особняку Сергея Юрьевича.

Измайлов сразу же прошел ко мне на кухню, где я включила плиту, а отец Иоанн на пару с Кристиной стали таскать мешки и сумки с барахлом Сюзанны в мансарду.

– Интересно, оно у нас долго будет храниться? – спросила я, не ожидая ответа.

– Мне тоже интересно. Главное, чтобы тебя не заставили его стирать и гладить.

– Вот еще! Кстати, большинство своих вещей Кристина мне не доверяет.

Петр Васильевич удивленно приподнял брови.

– Она сама стирает? С ее-то ногтями?

– Что ты, – рассмеялась я. – Она отвозит вещи в какой-то специальный дом быта, только он теперь называется как-то мудрено. Но в том же здании в советские времена находился дом быта, куда я сама ездила. Всегда пользовался хорошей репутацией. Теперь они несколько перепрофилировались или, правильнее будет сказать, переориентировались на другой контингент. Правильно сделали. Средний человек сейчас редко пользуется услугами прачечной и химчистки. Если вообще пользуется.

– Я знаю, что женщины из фирмы Сергея Юрьевича ходят в какую-то итальянскую химчистку. Слышал, как они ее обсуждали. Стирают все сами. И я стираю сам. То есть стиральная машина стирает. Теперь-то с ними проблем нет. А помнишь, как белье кипятили? Ты же явно кипятила, пока машины не было. Костюмы я чищу сам. В химчистку давно ничего не сдавал. То есть вообще не помню, чтобы когда-то сдавал. Раньше…

Петр Васильевич замолчал. Хотел сказать, что сдавала жена? Решил не говорить при мне? Его дело. Я понимала, что он давно живет один. Почему? По собственному выбору или так получилось? Может, когда-нибудь объяснит. Или не объяснит. Я вообще не знала, была ли у него когда-то семья, есть ли дети. Захочет – расскажет. Не захочет – значит, это не мое дело. По крайней мере, я сама с вопросами лезть к нему не собиралась.

Я подумала, что Кристина с отцом Иоанном очень долго копаются наверху, и решила туда подняться, чтобы посмотреть, чем они там заняты. Спрошу, не желают ли пить или есть. После работы-то надо подкрепиться. Петр Васильевич изъявил желание подняться наверх вместе со мной.

Кристина с отцом Иоанном занимались странным делом. Руководила процессом Кристина.

Из каждой сумки или мешка извлекались вещи, Кристина их осматривала и иногда что-то откладывала в стоявшую посередине мансарды сумку. Оставшееся опять засовывалось в сумку или пакет (не очень аккуратно), и пакет относился в угол мансарды.

Кристина отбирает вещи для себя? Вообще-то у них с Сюзанной один размер. Или почти один – в Кристину явно было закачано больше силикона.

– Вам помочь? – спросила я.

– Нет, мы уже заканчиваем.

– Когда будете обедать?

– Я буду ужинать с Сержем, а…

Она посмотрела на отца Иоанна.

– Я бы что-нибудь и сейчас перекусил. Если можно, – посмотрел на меня мужчина.

– Только давай быстро. Нам ехать надо, – сказала Кристина.

– Куда? – спросил Петр Васильевич.

– Не нужно меня сопровождать! Я сама справлюсь! – заорала Кристина.

– Одна вы никуда не поедете, – твердо сказал Петр Васильевич.

– Поеду! – истерично заорала Кристина.

– Я сейчас позвоню Сергею Юрьевичу…

– Не надо никому звонить, – спокойно произнес отец Иоанн и посмотрел на супругу моего работодателя. – Правда, Крис?

Потом отец Иоанн повернулся к нам с Петром Васильевичем.

– Я съезжу с Кристиной, а потом провожу ее до дома. Не волнуйтесь.

Можно подумать, мы с Петром Васильевичем волнуемся за Кристину. Просто начальник службы безопасности выполняет свою работу, чтобы из-за Кристины у его работодателя не было лишней головной боли.

– Вы ее провожать собираетесь на ее машине? – невозмутимо уточнил Петр Васильевич.

– Если вас волнует доставка меня домой, то я отсюда доеду сам. Мы с Кристиной вернемся – и я уеду. Мы будем отсутствовать часа два-три.

– Куда вы все-таки собрались? – устало спросил Петр Васильевич. Представляю, как ему надоела Кристина и ее выходки. Не было бы Кристины – работы было бы значительно меньше.

– На кладбище, если вы так хотите знать, – рявкнула Кристина. – И мне там совершенно не нужны сопровождающие!

– К кому вы едете на кладбище? – удивилась я.

Вроде бы у Кристины в нашем городе никто не похоронен. Все родственники – в ее родном. Да и не в том она возрасте, чтобы ездить на кладбище к подругам. Хотя… Кто-то из ее бывших коллег вполне мог скончаться от передозировки, анорексии или просто выброситься из окна.

– К Даше, – ответила Кристина, чем повергла в шок и меня, и Петра Васильевича.

– К Даше за два часа вы точно не успеете, – спокойно заметил Петр Васильевич, быстро приходя в себя. – Самолет только в одну сторону летит дольше.

– Даша хочет видеть меня на Н-ском кладбище, – объявила Кристина, называя сельское кладбище в Ленинградской области.

– Я знаю туда дорогу, – встрял отец Иоанн. – По пути туда живет община брата Попковского.

– Это режиссера, что ли? – уточнил Петр Васильевич.

Отец Иоанн кивнул.

– А что за община? – поинтересовалась я.

– Точно я вам их взгляды на мир повторить не могу, – усмехнулся отец Иоанн. – Вам с этим Попковским нужно говорить, чтобы он вам объяснил свою платформу – если такое вообще возможно.

– Так это секта? – спросила я.

– Наверное.

– Вы там бывали?

– Бывал, и всю эту компанию регулярно вижу.

– Где? – спросили мы с Петром Васильевичем.

– Так они у режиссера Попковского снимаются во всех массовках, – пожал плечами актер, играющий попов и монахов. – Моих прихожан они изображали. Вы посмотрите фильмы Попковского. Там в толпе всегда одни и те же лица. Их, конечно, гримируют, но если знать и хорошо присмотреться…

– А съемка в кино не противоречит их взглядам, доктрине, платформе и чему-то там еще? – поинтересовалась я.

– Жрать-то им надо, несмотря ни на какую платформу, – пожал плечами отец Иоанн. – А это – их единственный доход. Мы с ребятами их неоднократно обсуждали. Возможно, Попковские эту секту специально придумали.

Я спросила, чем раньше занимался Попковский-гуру (или как он там называется в секте). Оказалось – преподавал марксизм-ленинизм и читал лекции в обществе «Знание» (на соответствующие темы). Потом времена изменились, надо было как-то перестраиваться. К тому же бывший преподаватель марксизма-ленинизма вдруг понял, что ему очень сложно без привычной жизни и ораторствования перед аудиторией. В общем, он нашел себя. И члены секты, по всей вероятности, тоже нашли себя. Они не утруждают себя работой, поскольку съемки в массовках их не очень напрягают, а часто и развлекают, живут в старом пионерском лагере, выкупленном Попковским-режиссером и часто используемым как декорации в его фильмах (чтобы не платить за аренду).

– А что они делают, когда не снимаются? – спросила я.

Отец Иоанн пожал плечами и предложил – если хочу – заехать в бывший пионерский лагерь и посмотреть самой.

– Там вход свободный, – сказал он невозмутимо. – Вы вообще нас можете там подождать, если так хотите сопровождать.