Петр Васильевич хмыкнул.

– Бедный Рафик! – рассмеялась я. – Он вообще откуда приехал?

– Оттуда, где секс-шопов никогда не было, нет и не будет.

– А за посещение секс-шопов забивают камнями? – полюбопытничала я.

Петр Васильевич рассмеялся и чмокнул меня в щеку.

Я поймала такси и назвала адрес. Интересно, куда отправилась Кристина? Я почему-то подумала об отце Иоанне – или как там его на самом деле. Но отец Иоанн – не подружка с фаллоимитатором или вибратором. Мужчину Сергей Юрьевич не потерпит – и он уже дал ему в глаз. Но как вообще эти девчонки – а для меня они были девчонками – могут заниматься любовью друг с другом? Или их постоянные мужчины им настолько противны? Ведь все они годятся им в отцы. Это мне Сергей Юрьевич кажется приятным мужчиной, но мы с ним из одного поколения. И он мне не муж. А молоденькой Кристине? А той же Ире, у которой мы сегодня были? Почему они не встречаются со своими ровесниками? Нет, мне понятны их мотивы, но ведь можно работать, найти трудолюбивого парня, желающего сделать карьеру, вместе идти по жизни, делить радости и горести, как делили мы с моим мужем Мишей…

Моя старшая дочь вышла замуж по большой любви за своего ровесника. А теперь я не знаю, что она на самом деле хочет. Большой любви ей хватило. Хочет спонсора? Хочет просто мужика? Шел мимо Леша, с которым учились в одной школе, – пусть будет Леша. Но мне кажется, что теперь ей просто лень предпринимать какие-то усилия. Она – несмотря на юный возраст – обабилась. Младшую уже интересуют мальчики, но мальчиков в ее классе пока не интересуют девочки. Мальчики всегда отстают в этом плане. И моя Таня засматривается на более старших мальчиков…

– Так, смотрите, дамочка, где ваш дом, а то у вас здесь номера не висят, – сказал шофер. – Богато живете, дамочка!

– Я – домработница.

– Понял. Такая красивая женщина и домработница? И каждый раз на такси приходится ездить? Может, я вас буду возить? С большой скидкой!

– Нет, свои «Жигули» есть. От отца. Такси не оплачивают. Иначе, может, и ездила бы каждый день.

Я запнулась. Перед воротами дома Сергея Юрьевича опять стояли машины.

– Это к вам? – уточнил шофер.

– Не ко мне, конечно.

Но перед воротами дежурил режиссер Попковский с сопровождающими и, как только я вышла из машины, бросился ко мне и рухнул на колени прямо в мокрую жижу на обочине. Мы встретились взглядом с шофером сквозь лобовое стекло. Шофер поднял большой палец, но уезжать не спешил.

– Богиня, спасай! – заорал Попковский. Может, он тоже что-то нюхает или колется? Или просто псих? – Плачу по тройному тарифу! Без тебя никак!

Среди сопровождающих я заметила отца Иоанна, фингал на физиономии которого уже поменял цвет, да и припухлость спала. Хороший гример вполне справится с подготовкой этой морды к съемке.

Но тогда где Кристина? Хотя в мои обязанности не входит за ней следить!

– Пропустите меня, – сказала я Попковскому. Как я заметила, нас уже снимали… Вот только в сюжет светской хроники мне не хватало попасть для полного счастья! Потом будет стыдно соседям на глаза показаться.

С трудом, но я прорвалась к воротам и объявила тем, кто хотел последовать за мной, какими карами (по Уголовно-процессуальному кодексу) им это грозит. В свое время Сергей Юрьевич мне этот самый кодекс цитировал, чтобы я знала, на что ссылаться, когда не пускаю незваных гостей.

Уже из дома я позвонила на мобильный Петру и сказала, что перед воротами опять дежурит делегация.

– Постоят и уедут, – отмахнулся он. – Ведь насилия же к тебе не применяли? Подумаешь – мужик на колени бухался от переизбытка чувств. Ты производишь на мужчин неизгладимое впечатление, Лариса. Разве кто-то станет бухаться перед Кристиной? Я перезвоню попозже, Лариса. Мне сейчас на самом деле некогда.

Голос у него был обеспокоенный. Что-то случилось? Или фоторобот дал неожиданные результаты?

Я позвонила на мобильный Кристине, чтобы предупредить о новом явлении Попковского и отца Иоанна. Насколько я поняла, Кристина была уже пьяна.

– Может, за вами приехать? – предложила я. Хотя как я выйду за ворота? Я не хотела снова видеть всю эту компанию и слушать вопли Попковского. И то, что я один раз прорвалась, не означает, что удастся прорваться во второй.

– Я подумаю, – ответила жена работодателя и отключила связь.

Дело хозяйское. Была бы честь предложена.

Но Кристина все-таки позвонила, когда я уже собиралась домой после того, как выполнила всю возможную работу у Сергея Юрьевича. На всякий случай я накрыла им стол на двоих и четко расписала, что где лежит.

Пьяная Кристина просила, чтобы я ее забрала. Продиктовала адрес – улица на Петроградской стороне. Далековато. А сейчас еще пробки. Но все равно надо ехать. В этом доме мне хорошо платят, и работа меня устраивает. И хорошие отношения нужно поддерживать не только с хозяином, который мне платит деньги, но и с женой хозяина, которая при желании может здорово попортить мне жизнь.

Перед воротами уже никого не было. Я снова позвонила Петру и сообщила, что еду за Кристиной.

– Куда? – кратко спросил он.

Я продиктовала адрес.

– Это квартира, где сейчас проживает Сюзанна. Ее ей Виктор снимает. Но почему-то сам не хочет там светиться. Или не хочет с ней жить? Кто их всех разберет, этих идиотов? – в сердцах воскликнул обычно невозмутимый Измайлов.

– Петр, что случилось? – с беспокойством спросила я.

– Потом объясню. Но если эти две гламурные чучундры что-то учудят, сразу же звони мне. Сама знаешь, что от них можно ждать чего угодно, в особенности от пьяных. Если сам не смогу приехать, пришлю кого-то из ребят.

Дом на Петроградской стороне был старым, но явно после капремонта, в результате которого большие квартиры – отдельные в дореволюционные времена и коммуналки в советские – разделили на, по крайней мере, две каждую. В подобном доме живут мои знакомые. Они нанимали юриста на два дома – свой и соседний, – чтобы не платить за метры жилплощади, которые вроде бы находятся в квартире, но которые использовать никак нельзя. А квартплата там гораздо выше, чем в новых районах – старый фонд после капремонта у нас идет по самой высокой ставке. В общем, там после разделения квартир на отдельные у некоторых граждан получились длиннющие узкие коридоры, правильнее будет сказать: проходы к фактической квартире. На лестничной площадке впритык находятся двери – на каждую часть разделенного на две части коридора, вы входите и по этой кишке идете бочком, поскольку, например, с моими габаритами, да еще и в шубе ступать прямо невозможно, разве только сильно обтираясь об стены. Эти коридоры нельзя использовать никак. Там ничего не поставишь, но за эти метры (в доме моих знакомых их количество доходит до семнадцати!) приходится платить. А ведь у нас и отопление с метра, и мусорят у нас метры, и на лифте у нас метры ездят, а не люди. Кто придумал такую идиотскую систему расчета платежей?

Я поднялась на установленном явно в новые времена лифте на третий этаж, вышла и услышала ор. Голоса и Кристины, и Сюзанны я знала, только теперь они еще были сильно пьяные. С ними ругался какой-то мужчина. Я пошла на голоса (лифт располагался в закутке за выступом стены). Первой меня увидела Кристина.

– Лариса! Вон смотрите – Лариса! – дернула она мужика за руку. – Она вам все объяснит.

Мужчине было лет тридцать, одет был в черные джинсы и черную кожаную куртку, явно с рынка. «Грязный» блондин, серые глаза, круглолицый. В общем, ничего особенного, но для меня слишком молод.

Мужчина извлек из кармана удостоверение и продемонстрировал мне.

– Что они учудили? – кивнула я на полуголых и пьяных подружек.

– Вы, простите, кто?

– Домработница вот этой, – кивнула я на Кристину. Та немедленно закивала. – Так, давайте пройдем в квартиру. Что мы на лестнице стоим?

– У меня не прибрано, – объявила Сюзанна. – У меня же нет домработницы! Вот когда я в следующий раз выйду замуж…