– Я им квартиру сдаю. Два раза виделись.

– Вы не встречаетесь с ними ежемесячно для получения денег?

Сюзанна посмотрела на сотрудника органов, как на полного идиота.

– Вы в каком веке живете, молодой человек? – Кстати, молодой человек был старше ее минимум лет на пять, а скорее больше. – Они мне деньги на счет переводят. Мы встречались, когда я им квартиру показывала в присутствии агента, а потом уже в агентстве при подписании договора. И снова поехали ко мне, чтобы все зафиксировать. А то увезут мое добро в свою Америку. Акт составляли. И опись. То есть в обратном порядке.

Сюзанна пьяно захохотала. К ней присоединилась Кристина.

– Когда вы видели Кэтрин Джонсон в последний раз?

– Я что, помню? Надо договор смотреть. Позвоните в агентство. Или сходите туда.

– Да уж, в таком хаосе трудно что-нибудь найти, – буркнул себе под нос Леонид. – Вы знаете, что Кэтрин Джонсон мертва?

– Давай выпьем за упокой ее души, – предложила Кристина. – Мы как раз думали, за что нам выпить. Вроде все тосты уже перебрали.

– За упокой не чокаются! – рявкнул доведенный до белого каления Леонид.

– Значит, не будем чокаться, – сказала Сюзанна и потянулась к губам Кристины.

– Вы на самом деле зря тратите время, – тихо сказала я Леониду. – Неужели вы не видите, что им ни до кого нет дела, кроме себя?

Леонид печально кивнул.

– Вы на машине? – спросила я.

– Сломалась.

– Я вас довезу до метро, если поможете мне мою спустить к машине. Сейчас я ее одену и поедем.

Одевание Кристины было долгим и трудоемким процессом, но я справилась. Надо будет сказать Сергею Юрьевичу, чтобы повысил мне жалованье за вредность. В маленький лифт мы не могли загрузиться втроем, так что в нем мы ехали вдвоем с Кристиной, Леонид шел пешком по лестнице, я бы тоже предпочла пешком, а не вдыхать пары алкоголя.

До машины добрались, загрузились (Кристина – багажом на заднем сиденье), Леонида я высадила, где он попросил, сама поехала к дому Сергея Юрьевича. Кристину укачало, два раза рвало, но мы доехали.

В доме оказался не только мой работодатель, но и Петр Васильевич. Они вдвоем ужинали за накрытым мною на двоих столом приготовленными мною блюдами.

– Присоединитесь, Лариса Михайловна? – спросил Сергей Юрьевич. – Нам есть что обсудить.

– Вначале нужно уложить Кристину, – заметила я, поддерживая его супругу, которая самостоятельно стоять не могла. Говорить тоже не могла. Что-то мычала и пучила глаза. Ох, как ее развезло-то!

– Со своей женой я сам справлюсь, – процедил Сергей Юрьевич. – У меня есть опыт протрезвления пьяных жен. А вы пока поешьте, вы же явно много трудились сегодня.

– Давай я за тобой поухаживаю, – предложил Петр Васильевич. – Не все же тебе за мной и за обитателями этого дома.

Я сама достала третий прибор, а Петр Васильевич принес из кухни мою же стряпню. Со второго этажа слышались истошные крики Кристины.

– Что он там делает?

– Наверное, моет ее под холодным душем, – пожал плечами Измайлов. – Или только голову сунул под струю холодной воды.

– Вроде бы она вышла из депрессии, – заметила я.

– Но кому приятно видеть пьяную бабу? И ведь у Сергея Юрьевича она не первая такая! Раньше Кристина до такого состояния не допивалась.

– А кто допивался?

– Наталья, первая жена. Говорят, что женский алкоголизм неизлечим. Но женщина может бросить пить сама – если захочет. Наталья захотела. Вероятно, захотела доказать Сергею Юрьевичу, что она чего-то стоит. Теперь у нее успешный бизнес и ребенок. Или она просто не успела стать алкоголичкой? Она не пила каждый день, но срывы бывали. То есть долгий период трезвости, а потом – тихий ужас. Вернее, громкий ужас. Где-то после четвертого раза Сергей Юрьевич с ней развелся.

– А что у нее с личной жизнью?

– Периодически появляются какие-то мужчины, но до брака дело не доходит. Но она очень занята на работе. Вероятно, сама старается загрузить себя по максимуму. Остальное время проводит с ребенком. Ирина – наркоманка, как ты видела. Но она и алкоголем не брезгует. То есть вначале мы с Сергеем Юрьевичем думали, что она только пьет… И она была тихая, в особенности после Натальи. В общем, не там он женщин ищет.

Петр Васильевич посмотрел на меня и улыбнулся.

– Такую жену, как я, нельзя взять с собой на презентацию, – заметила я, адекватно себя оценивая.

– С такой женой, как ты, можно жить и общаться. А Сергей Юрьевич уже в том возрасте, когда женщина нужна не для демонстрации друзьям и партнерам, а для общения, поддержки, совместного времяпровождения. О чем говорить с Кристиной?

– О чем-то же они говорят.

– Я так и не понял, о чем.

– Моя прическа! – донесся со второго этажа вопль.

– Вот об этом и говорят. Она рассказывает, как провела день, а он – как он провел день. И каждый слышит только себя. Ты можешь себе представить такую семейную жизнь, Лариса?

Я покачала головой и спросила насчет Людмилы Евгеньевны, матери единственного сына Сергея Юрьевича. Она пила? Пьет? На наркоманку вроде бы по возрасту не тянет.

– С Людмилой Евгеньевной было еще интересней, – хмыкнул Петр Васильевич. – Она периодически увлекается – как бы это получше выразиться? – всякими религиозными течениями. То ходила в православную церковь, истово молилась, чуть ли не в монастырь собиралась уйти, потом разочаровалась, я только не понял конкретно в чем или ком. Потом была парочка сект, в которых она тоже разочаровалась. Между периодами истовых молений и постов она предавалась аморальному образу жизни. Потом нашла себя в цветоводстве. Так что все жены Сергея Юрьевича, даже все женщины были с большим прибабахом. Хотя сам он, по-моему, – абсолютно адекватный человек.

– Да, кстати, что с фотороботом? – поинтересовалась я. – Его опознали?

Петр Васильевич кивнул и нахмурился. Я ждала ответа.

– Это двоюродный брат Людмилы Евгеньевны, только что упомянутой нами всуе.

– А…

– Разбираемся. Пока ничего конкретного сказать не могу.

– А у сына в Англии есть какие-то проблемы? – спросила я.

– Есть. То есть были. Он проигрался на скачках.

– И что?

– Сергей Юрьевич предложил ему идти работать. Он ему платит ежемесячное пособие, чтобы учился – не отвлекаясь ни на что постороннее, занимался учебой. То есть платил. Теперь не платит, раз сын пускает деньги на лошадиные бега.

– Так он пошел работать или нет?

– Да, разрабатывает какие-то сайты. Он и раньше этим занимался, но для удовольствия, а теперь задался целью заработать деньги. И еще мамочка помогла. Мамочка-то ведь не бедствует. Не возвращать же мальчика в Россию, где его сразу в армию загребут? До двадцати семи лет точно здесь не появится.

– Он продолжает ходить на скачки?

– Не знаю. Не было задания это выяснить. Сергей Юрьевич сказал, что умывает руки. Ему надоело решать проблемы сына. Здесь были то аварии, то езда в пьяном виде, то наркотики в ночном клубе. Мамочкины гены дают о себе знать. Людмилу-то Евгеньевну именно Сергей Юрьевич из сект вытаскивал и от молений отлучал. Тогда он и отправил сына учиться в Англию. Парень же там успел в средней школе поучиться, потом сюда приехал. Мамочка-то ведь страдала. Сергей Юрьевич решил, что сын поможет ей отвлечься от религии. В общем, так оно и вышло. Теперь обратно уехал. В Англии вроде как компания сменилась, стал поспокойнее.

– А там разве нет нашей золотой молодежи?

– Мне кажется, что она есть везде. Но он попал в Лондонский университет, где люди на самом деле учатся – и наши, и не наши. Окружение в его возрасте играет большую роль. Он стал учиться. И еще понял, что папа остался в России. И мама осталась в России, хотя мама туда регулярно наведывается. По звонку проблему не решить. Законы на самом деле работают, и закон един для всех. За нарушение правил дорожного движения штрафуют и членов королевской семьи. Но в Англии много наших – всяких и разных. Почему его понесло на бега?.. А кто знает? Может, это вообще был первый и последний раз.