– Она вернется. Она здесь работает.

– Она должна работать у меня!

Ни за что в жизни. Ни за какие деньги!

– Лариса – наша домработница, – рявкнула Кристина, усевшаяся рядом с отцом Иоанном, или как там его в миру. – Мы с Сержем ее не отпустим. Она – лучшая домработница из всех, кто у нас был!

Неужели оценила?

– Но я обеспечу ей славу! – заорал Попковский. Я все слышала на кухне, по крайней мере, реплики режиссера. – А у вас эта изумительная женщина заперта в доме. Ее не видят люди! А благодаря мне ее увидят миллионы!

Но мне это не нужно!

Я вернулась в комнату, на этот раз – с пакетиками чая, банкой растворимого кофе, банкой сухих сливок и сахарницей. Поставив все на стол (под вопли Попковского), сходила за чайником, который как раз вскипел, вернулась и подошла к Кристине.

Жена работодателя уже положила себе кофе в чашку, я налила кипятку. Все определились с напитками, за исключением Попковского, который прыгал вокруг меня как сумасшедший.

– Я ведь и кипятком вас могу ошпарить, – спокойно заметила я. – И хорошо если вас. А если пострадает кто-то невинный?

– Какой голос… – мечтательно произнес Попковский и аж зажмурился от удовольствия.

Я непроизвольно встретилась взглядом с одним из мужчин, которые не представились. Он пожал плечами и легко улыбнулся.

– Вы не составите нам компанию? – спросил второй не представившийся.

Я покачала головой.

– Но мы хотели бы побеседовать и с вами.

– Хотите – пойдемте на кухню. Мне работать надо.

Мужчина встал, взял свою чашку с чаем и пошел за мной. А этому-то что от меня нужно?

Попковский сделал попытку последовать за нами, но его задержали.

– Но я не могу ее отпустить! – заорал он так, что дрогнули стены. – Я искал ее три месяца!

– Ой, Лариса Михайловна, а вы, случайно, мой телефон не находили? – подал голос отец Иоанн.

– Я находила, – сказала Кристина.

«Значит, «Даша» звонила на аппарат отца Иоанна? Откуда она узнала номер?»

– Пойдем ко мне, – Кристина встала из-за стола.

Отец Иоанн последовал за ней. Неизвестный мужчина пошел за мной на кухню. Попковский так и орал.

– Этот псих на самом деле – известный режиссер? – уточнила я у мужика.

– Даже гениальный. Но ведь все гении немного того, не правда ли?

Я усмехнулась и принялась за работу. Мужчина уселся за стол и внимательно меня разглядывал.

– Вы бы хоть представились, – сказала я.

– Майор Сердюков. Виталий Васильевич. Уголовный розыск.

– Теперь уголовный розыск занимается подбитыми глазами актеров? – удивленно посмотрела я на Виталия Васильевича. – Или вас Попковский подключил? Достал ваше начальство так, что вас сюда направили? Так я под любой присягой подтвержу, что за дело он в глаз получил. Вот вы бы что сделали, если бы застали чужого мужика спящим на одной кровати с вашей женой?

Виталий Васильевич хмыкнул.

– Они что, такие идиоты, что прямо в этом доме? Когда мог вернуться муж?

Я вздохнула.

– Секса, насколько я понимаю, не было и даже не планировалось.

Виталий Васильевич удивленно вскинул брови. Я кивнула.

– Они разговоры разговаривали. Потом утомились и заснули. В одежде. Причем этот еще и в рясе был.

– Вообще я бы тоже дал в глаз и спустил с лестницы, – признался Виталий Васильевич.

– Этот отец Иоанн заявление накатал? – уточнила я, чтобы предупредить Сергея Юрьевича или хотя бы адвоката, который должен вскоре подъехать.

– Пока ничего не писал. И насчет глаза и сорванных съемок ваш хозяин будет разбираться с Попковским и адвокатом. Мы с коллегой здесь совсем по-другому делу.

Я вопросительно посмотрела на Виталия Васильевича.

– Вы бывали по адресу… – и Виталий Васильевич назвал дом на Бухарестской улице, откуда мы с Кристиной забирали отца Иоанна.

Я кивнула.

– А что вы там делали?

– Я лично отвозила Кристину.

– Вы здесь и водителем служите? – рассмеялся мужчина.

– Вообще-то нет. Это было впервые. Надеюсь в дальнейшем заниматься только своими обычными обязанностями. Но Кристина была не в состоянии сесть за руль, попросила меня.

Я пожала плечами. Виталий Васильевич попросил меня подробно рассказать о посещении квартиры на Бухарестской улице. Мне что – я рассказала.

– А что случилось-то? – спросила я после того, как закончила.

– В той квартире проживало четверо актеров, которые задействованы в очередном сериале у Попковского.

– А чего ж звезду-то поселили в таких условиях? – хмыкнула я, имея в виду отца Иоанна.

– Этот провинциальный мальчик очень хорошо умеет считать деньги, – сказал Виталий Васильевич. – Так что при вашей хозяйке он не просто так подвизается. И вполне может быть, что без секса. Судя по информации, которую на него удалось собрать… У него на первом месте деньги, на втором месте деньги и на третьем месте деньги. Они и только они. Никаких чувств. Вроде бисексуал, хотя от природы или по собственному желанию в карьерных целях, сказать не могу. Скорее последнее. Если ваша Кристина ему будет за разговоры платить, он с ней будет разговоры разговаривать. Но он – известный альфонс. Это я так, к слову. А насчет квартиры… Если съемки идут долго, в гостинице селить актеров невыгодно. Снимают квартиры. Здесь возможны варианты. Или арендой занимается компания, или актерам на руки выдают деньги. По крайней мере, у Попковского так. В данном случае выдали деньги. Большинство актеров предпочитает брать деньгами и селиться у дальних родственников и знакомых. А здесь народ решил сэкономить на аренде и потратить эти деньги на выпивку. Тем более что все задействованы в разное время, кто-то периодически остается ночевать в другом месте. Словом, положение вещей всех устраивает. И четверо мужиков поселились в однокомнатной квартире.

– Так в чем дело все-таки?

– Из четверых мужчин, которые снимали квартиру на Бухарестской, двое мертвы, один в тяжелом состоянии в реанимации, а отцу Иоанну крупно повезло, что он оказался здесь у вас и получил в глаз.

Я моргнула.

– В каком они были состоянии, когда вы уезжали из квартиры? – спросил Виталий Васильевич.

– По-моему, все были с большого бодуна, – честно сказала я. – И я не уверена, что видела четверых… Вроде троих, включая отца Иоанна. Если честно, я не приглядывалась. Одного, наверное, узнаю, если снова увижу. Того, который дверь открывал.

– Они были именно с бодуна или обкуренные? – уточнил майор.

Я удивленно посмотрела на него.

– Я вообще-то с наркоманами в своей жизни дел не имела. Мое поколение, да и предыдущие, в основном спиртными напитками баловалось и продолжает употреблять. У наркоманов вроде бы со зрачками что-то происходит?

– И со зрачками тоже, – вздохнул майор. – А кокаинистов по носу можно определить, но не на начальной стадии. Кстати, ваша хозяйка не балуется? В их среде это – обычное дело. Выложить дорожку, выровнять золотой кредитной картой и втянуть через стодолларовую купюру. Тьфу!

Я сказала, что Кристина пьет испанское вино и что ее недавно чуть не отравили. Виталий Васильевич не знал о событиях в этом доме, поскольку к тому расследованию не имел никакого отношения, и с интересом выслушал мою краткую версию.

– Ничего себе… Вы говорите, что в испанском вине был мышьяк? – вдруг встрепенулся он, будто до него только что дошло то, что я рассказала.

Я кивнула.

– В квартире на Бухарестской тоже отравление мышьяком, – сообщил Виталий Васильевич. – Мы поэтому к вам и приехали.

– А логика где? Если вы не знали, что Кристину пытались отравить мышьяком?

– Так эти кретины сами достали из сумочки Кристины Лопаткиной мышьяк и сами его наелись!

Я моргнула. Потом вспомнила, что мне по телефону говорила «Даша», когда я находилась в их с Кристиной родном городе. А Петр Васильевич с помощником не смогли обнаружить мышьяк в сумочке Кристины. В тот день она, как назло, выбрала именно ту сумку, в которую некто подложил мышьяк…

По словам Виталия Васильевича, единственному выжившему очень повезло, что отец Иоанн вернулся раньше, чем планировал. Если бы вернулся на следующий день, а то и позднее, трупов было бы три, а так у одного есть неплохой шанс выжить. Отец Иоанн вызвал «Скорую».