– Даша, сколько окон мы реально сможем покрыть защитой? – спросила я.

– Тридцать, может, сорок, – ответила она. – Все зависит от того, насколько сильные охотники будут нас штурмовать. Девочки выложились за последнюю неделю…

Я кивнула.

– Хорошо. Распределите территорию, и дай мне знать, когда закончите.

Влад прав, мне нужны воины – без них дом не удержать.

Эрик хочет проверить меня. Замечательно! Я сделаю все, чтобы пройти проверку.

Руки слегка тряслись – то ли от предвкушения, то ли от страха. Пальцы не попадали в нужные кнопки на телефоне. И в ушах шумело. Почему-то у меня всегда шумит, когда волнуюсь.

Девушки послушно вышли выполнять мои указания. Даже Лара и Алиса. Указания… Ха! Будто кто-то еще не в курсе, что правительница из меня никакая. Зато драться я умею. Хоть и не люблю.

Влад остался и наблюдал за мной исподтишка, делая вид, что увлечен разглядыванием ткани, из которой сшиты шторы.

– Рад, что ты жива, – поприветствовал меня голос из телефона. – Но я сомневался в том, что Эрик тебя не прибьет.

– Ты в курсе, что творится в городе?

Я сменила тему сразу. Во-первых, могла расклеиться от нежелательных воспоминаний, а во-вторых, у меня действительно было мало времени, чтобы все организовать.

– Ты о готовящемся нападении или вечерней вылазке?

– О ней. Ты участвуешь?

– Не решил пока.

– Мне нужны воины. И защитницы. Поможешь?

Секундное молчание в трубке. И дыхание прерывистое, а в ушах все так же шумит. Влад еще – смотрит, усмехается. Почему он не уходит? Побыть бы сейчас одной, подальше от всех. Подумать. Влезть, что ли на чердак? Там пыль и картины. Тумбочка с открытым ящиком, перевернутый стул. Запах покоя.

– Будут у тебя защитницы, – ответили мне из трубки.

– А воины?

Я почувствовала, что в край обнаглела, но не спросить не могла. И чтобы окончательно закрепить позиции, добавила:

– Мне нужно прикрыть Майю.

– Я приду, – согласился Мирослав. – Остальные отправятся с Владом и Эриком.

– Отлично, – деловито ответила я и добавила: – Спасибо.

– Всегда найдутся те, кто примчится тебе на помощь, – насмешливо заметил Влад, не отвлекаясь от разглядывания шторы. Штора была серая, в тон его свитера. Наверное, именно поэтому он около нее крутится – иначе что его держит в кабинете?

– Тебя коробит, что у меня есть друзья? – огрызнулась я, запихивая телефон в задний карман джинсов и вытирая вспотевшие ладони о мягкую ткань.

– Нисколько. Возможно, ты даже выживешь, – усмехнулся он и все же отлип от шторы. – Кстати, выглядишь сегодня получше.

И, наконец, вышел. Я вздохнула и присела на диван. Ну какая из меня предводительница? Против армии, одна, с кучкой запуганных защитниц? А дом такой большой и пустынный без Эрика. Опасный. Каждое окно, каждая дверь норовит опасность эту впустить.

А вдруг сегодня кто-то умрет?

Эта мысль отрезвила. Заставила сжать кулаки. Колени тоже отчего-то сжались, наверное, из солидарности. И спина выпрямилась струной.

Готова ли я? После вчерашнего-то? И есть ли у меня выбор?

В дверь осторожно заглянула Ира.

– Можно?

Я кивнула.

Ира осунулась. Тусклая кожа, желтые круги под глазами, а сами глаза – красные, опухшие – четко выделяются на фоне заострившихся черт лица. Плакала. Наверняка одна, ведь кто будет утешать подругу монстра?

– Прости, – совершенно искренне сказала я, когда она присела рядом. Хотя за что извинялась, сложно сказать. За все, наверное. И за Крега в том числе. Ведь сам он теперь извиниться не может. Захотелось ее обнять, но я сдержалась. Ира ненавидит жалость. Лучше уж так, на расстоянии вытянутой руки. Просто посидеть рядом.

– Он был чудовищем. Не стоит сожалеть.

Она тряхнула темными волосами и взгляд отвела.

– Барт погиб, знаешь…

– Ты не виновата, – твердо возразила Ира. – И ты бы не смогла сидеть, потому и пошла.

Она понимала, как всегда. Тогда почему именно в ее присутствии горечь во рту, и в груди сжимается что-то? Болит. Ноет слева. И в горле ком стоит – не продохнуть.

– Влад сказал, мы остаемся сегодня дома.

– Знаю, ты предпочла бы пойти с ними.

– Нет, – помотала она головой. – Я не готова. Лучше уж здесь, в доме, под защитой. – Ира помолчала немного, а потом подняла на меня глаза. – Ты видела их? Первых?

– Нет. Только свет от портала. А затем Барт велел убираться, ведь Хаук…

Запнулась. Сама не поверила в то, что говорю. Какие, к черту, легенды?! У нас тут реальные проблемы и опасности. Война… Война – это смерти. Всегда.

– Влад оставляет Марго, – сменила тему Ира. – С нее мало толку, но все же.

Я кивнула. Воины-балласты мне ни к чему, но всякий воин лучше, чем ничего. Авось случится чудо, и Рита сможет драться. Хотя после случая с Рихаром, она совершенно разуверилась в себе. Пряталась за спину брата и чувствовала себя там комфортно. Сдалась?

Имеем ли мы право сдаваться сейчас?

Телефон зазвонил резко, я даже подпрыгнула. И Ира вздрогнула, хотя испуг, пусть и инстинктивный, старалась не показывать. Крепилась, как всегда. И все сама, в себе, в собственном соку. Я так не умею. Мне нужно навзрыд, чтобы мир содрогнулся.

Содрогнется скоро, если верить предсказаниям Барта.

Звонил Дэн и первым делом поинтересовался, не убили ли меня дома. Прям вопрос дня – все его задают. Не убили. Даже дело доверили важное. Или это проверка?

Об охотниках и свержении власти Дэн знал. Сольвейгов реалии внешнего мира мало касались, но Дэн привык находиться вне защитного кокона Барта. Думаю, его кочевая жизнь соплеменников тоже не прельщала, но вводить новые порядки не стоило спешить, ведь Первые… И Барта нет. Совсем. Навсегда.

– Помощь нужна?

Внезапный вопрос поставил в тупик, и я растерялась.

– Чего?

– Помощь, спрашиваю, нужна? Тебе… вам? Барт просил за тобой присматривать.

– Не помешает, – не стала спорить я. Чем больше воинов у меня будет, тем лучше. А Дэн сильный, за него можно не бояться.

– Тогда жди.

Буду ждать. Что мне остается?

Ира все так же сидела, сложив руки на коленях. Выглядела усталой, и я, не выдержав, положила руку ей на плечо. Она вздрогнула.

– Отдохни. До вечера еще есть время.

Времени нет ни у кого. Оно стремительно утекает, как песок в песочных часах. Неумолимо. Меня не покидает ощущение, что над головой занесен Дамоклов меч. И дело не в битве с охотниками, дело в ином – глубоком, древнем, необъяснимом. Предчувствие? Скорее всего. Я привыкла доверять своим.

Ира не спорит. Послушно встает, принимая совет как помощь. Или, правда, настолько устала, что нет сил перечить. Все мы устали. И сама я почти не чувствую ничего. Пустота постепенно сменяет страх. Больше ничего не тревожит, разве что… Охотники придут вечером. Власти нет, правил игры нет, и те, кто играл в нее, растерялись.

Не только хищные. Были ведь охотники, которых вполне устраивала стабильность перемирия. Был Андрей… Андрей! И что теперь с ним… с нами?

Руки сами потянулись к телефону. И номер пальцы отыскали вмиг.

Длинные гудки – словно пытка. Альрик мертв, и вряд ли охотников контролируют, как раньше, но все же не принесет ли этот звонок неприятностей Андрею? Хищный и охотник не могут быть друзьями – так даже Эрик считает. Кто я такая, чтобы идти против установленных богами правил?

– Ну вот ты и позвонила, зверушка.

Голос в трубке отрезвил. И страхом окатило, словно ведро ледяной воды на голову вылили. Пальцы даже занемели – так бывает иногда, от страха немеют пальцы.

– Где Андрей? – голос хрипит и последующий вопрос застывает воском на губах. “Жив ли?”.

– Там, где ему и положено быть, – бесстрастно отвечает незнакомый человек. Человек ли? – Но ты можешь прийти и посмотреть на казнь. Завтра утром. Если выживешь.

Слово “казнь” имеет магический смысл. Память щедро делится картинками из прошлого. Величественные, в потолок окна. Трибуна. Ровные ряды кресел. Орудия пыток. Нож. Кровь.