Как на таких вообще снисходит благодать?!

Подняться было невероятно трудно – штормило сильно, а еще появилась тошнота. Безумно, почти до удушья не хватало кислорода. А еще я серьезно ушибла колено. Да уж, воительница называется!

Я встала, держась за стену. Так же, опираясь доковыляла до комнаты Даши. Если охотник что-то еще и говорил, то слова потонули в белом шуме – видать, сильно меня приложили. Пока я шла, мысленно молилась, чтобы он еще не убил Дашу, хотя вероятность этого уменьшалась с каждым шагом.

То, что я увидела, когда вошла, заставило меня замереть. От страха? От неожиданности? От удивления? Наверное, от всего вместе. Кожу холодил ветер, рвущийся в открытое окно, отчего занавески плясали над подоконником.

Охотник крепко прижимал к себе упирающуюся Дашу и целовал. Ей богу, это был чертов поцелуй! Да что, черт возьми, творится в том мире?! Охотники совсем с ума посходили, что ли? Или это новый способ убить хищного губами?

Я настолько оторопела, что не могла вымолвить и слова. А потом он отлип от Даши и зло прошипел:

– Предсмертный подарочек тебе от Мишеля!

Знакомое имя вернуло ясность мысли. Кажется, от злости я даже забыла про головную боль и ноющую коленку.

– Убери от нее руки или, клянусь, я тебе их оторву! – буквально прорычала я и шагнула в комнату.

Он обернулся. Высокий. Плечистый, в кожаной куртке, которую не потрудился застегнуть, являя не по погоде летнюю боксерку и массивный серебряный крестик на груди. Охотник полоснул по мне острым взглядом – наверное, пытался определить степень угрозы – и тут же расслабился, видимо, не сочтя меня опасной. Лицо тут же окрасилось пренебрежением. Наверное, я бы могла назвать его симпатичным, если бы он не хотел нас всех убить.

– Ты шла мимо? Вот и иди. – Он хищно улыбнулся и сделал обманчиво нападающий шаг в мою сторону. – Бу!

– Я бы попросила тебя удалиться, но уж очень хочется прибить. Так что, так уж и быть – оставайся.

Я сделала еще один шаг навстречу, стараясь не показать, насколько слаба. Все же мои соображения на счет пополнения кена оказались ложными – истощение давало о себе знать пониженным давлением и сонливостью.

– Вот как? – удивился он и выпустил, наконец, Дашу. Она испуганно вжалась в стену, не убирая от жилы защитного пасса. Умничка моя! – А я думал, все совсем наоборот.

– Ты ошибался.

Я все же ударила. Не настолько сильно, чтобы серьезно задеть охотника – пострадал больше рукав его куртки, чем он сам – но достаточно, чтобы серьезно привлечь его внимание. Он ошеломленно осмотрел испорченную одежду и поднял на меня полный изумления взгляд.

– Да сколько вас таких? – спросил совершенно искренне.

– Клянусь, если Андрей погиб, ты будешь умирать мучительно и долго!

– Ты – та блондинка, – пробормотал он, понимая что-то свое, а потом повернулся к Даше. – Извини, перепутал. – Его лицо тут же озарила шальная улыбка, и он добавил: – Но мне понравилось.

– Богдан! – В комнату ввалился еще один охотник и, ничуть не стесняясь нас с Дашей, почти свалился на соратника. – Что-то… происходит.

“Не что-то, а ритуал кроту”, – захотелось сказать мне, глядя на его вытаращенные от страха и боли глаза, но сказала я другое:

– Сдохните уже!

Словно по моей команде, охотник с диким грохотом свалился на пол, прямо под ноги тому, кого назвал Богданом.

– Какого… – Охотник присел на корточки, пощупал упавшему пульс. Поднял на меня полурастерянный взгляд. – Он мертв. Как ты это сделала?

– Это не я. Но так будет с каждым, кто придет в мой дом убивать моих родных.

Он поднялся на ноги и зло оскалился.

– Ты почти пуста, я чувствую.

Цепкие щупальца прошлись по моей жиле.

– Посмотрим, успеешь ли ты среагировать, пока ритуал убьет и тебя!

– Его не убьет, – устало вмешалась Даша и потерла пальцами виски. – Он вошел через третий этаж. Влез в окно.

Ах, ну да. Третий этаж – наше слабое место. На него не хватило защитниц. И охота была карабкаться! Как ни хотелось соглашаться с охотником, я понимала, что он прав. Силы таяли стремительно, и мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть.

– Она права, все так и было, – торжествующе объявил охотник, и щупальца крепче сжались на моей жиле. – Так что умрешь сегодня ты. Так жаль, я хотел, чтобы ты посмотрела на казнь.

– Попробуй, – с вызовом ответила я и развела руки в стороны. Печать, поставленная Эриком, меня еще ни разу не подводила.

– На ее жиле печать Арендрейта, – все так же устало сказала Даша и прикрыла глаза.

Охотник нахмурился, недоверчиво посмотрел на нее, затем на меня, сосредоточившись на моем животе. Два раза моргнул, не без сожаления выпустил мою жилу, отступил к окну, а затем ловко вскочил на подоконник и спрыгнул. Клянусь, он сиганул со второго этажа вниз! Занавески трогательно помахали ему вслед.

– Какого черта ты ему сказала?! – с досадой выдохнула я, отлипая от стены. Каждый шаг давался мне с трудом, но я все же заставила себя подойти к окну и выглянуть на улицу. Хотелось увидеть труп охотника на дорожке, но его там, естественно, не было. Головная боль усилилась, дополняясь усталостью.

Даша пожала плечами и невозмутимо ответила:

– Он хорошо целуется.

Мир сошел с ума. Определенно.

С Дашей общаться не хотелось, но и уйти из ее комнаты сил не было. Поэтому мы так и молчали вдвоем: я – у окна, высматривая в темноте, разбавленной снегопадом, силуэт охотника, и Даша – застывшая печальной статуей на кровати.

Заглянувший в спальню Дэн выглядел бодрым и возбужденным. Глаза блестели отголосками битвы, напряженное лицо выдавало поиск новых врагов. Врагов не было – последний из них с ловкостью циркача спрыгнул вниз.

– Вы как? Порядок? – поинтересовался Дэн, поглядывая поочередно то на меня, то на Дашу.

– Порядок, – кивнула я и, наконец, закрыла окно. Занавески последний раз взмахнули крыльями и успокоились. – Во всяком случае, я. У Даши, похоже, помутнение после поцелуя с охотником, нужно срочно звать Эльвиру – пусть лечит.

– Ого, смело! – присвистнул Дэн, а Даша, наконец, встала.

– Не целовала я его! – возмутилась совершенно искренне. – Он сам.

– Ага, и предупредил он себя тоже сам, – язвительно парировала я. – Он мог быть мертв, как и остальные, Даша.

– Я не знаю, зачем сказала про печать. Вырвалось. Он напал, а потом… говорил много непонятного, шипел так, будто меня ненавидит. А за что? Что я ему сделала?! Хотя они ведь охотники, им можно все. Война научила меня не перечить, потому что у кого власть, тот и прав. – Она нервно улыбнулась, и улыбка эта была обвиняющей. – Но вы сильные, вам не понять!

Трясущиеся руки защитница убрала за спину, но страх не сотрешь, не замаскируешь. Он проявляется во всем: во внезапной бледности, в лихорадочном блеске глаз, в зажатости тела. Страх заразен, как вирус, поэтому первые признаки его чувствуешь сразу, невольно поддаешься, проникаешься, и злость меняется чем-то другим, полужалостью-полусочувствием, усталостью, ленью.

Даша боялась. Не понимала, что произошло и, возможно, действительно ляпнула случайно, не подумав. Эрик рассказывал, что она чуть не умерла во время прошлой войны, и, если бы он не поспел вовремя, то лишился бы сестры. Ей надорвал жилу охотник – наверное, такой же экспериментатор, как и Альрик. Как и Мишель. Как и тот, что приходил сегодня мстить.

И я решила: встречу Богдана – убью на месте. За Андрея, который неизвестно, жив ли. За испуганную Дашу. За всех хищных, погибших на войне, и тех, кто еще погибнет. Уже не осталось времени рассуждать о том, кто из нас прав. Это мое племя, и я должна быть на его стороне.

– Эрику понравится история, – улыбаясь, беззлобно прокомментировал Дэн.

Даша вскинулась, испуг расплескался. Скрывать его у нее больше не было сил.

– Не говорите Эрику, – попросила она жалобно. – Он убьет меня.

И я поняла, что брата Даша боится больше, чем всех охотников вместе взятых.

Я поморщилась.