вино — горячей.
В косом беспорядке,
в сетях чистоты
шагать без оглядки
у кромки воды…
до войны
Грохочет отдаленный гром.
Гляжу в окошко—
в старинный,
темный,
деревянный дом
вбегает кошка.
Шмыгнула по крыльцу она
к дверям раскрытым,
и дождь ударил дотемна.
Большой.
Сердитый.
Свинцовый двор.
Свинцовый мир.
Гармонь играет…
Зачем мне помнить этот миг—
и знать не знаю.
Тот жалкий дом
пойдет на слом.
И век изменит все кругом.
К чему ж запомнилось потом:
грустит гармошка,
в старинный,
темный,
деревянный дом
вбегает кошка…
ДЖИНСОВЫЕ СТИХИ
Акселерация
идет
в джинсовом платьице,
стрижет,
ногами длинными пространство.
Ох, скоро кто-то здорово поплатится
за то, что эта девочка прекрасна.
Одна у мамы с папой.
И пока не больно ей
ни за себя. И ни за что на свете.
Возле кафе
верзилы волейбольные
ее подхватывают, словно ветер.
Летят гурьбой
веселою,
джинсовою,
как джинны
рослы и длинноволосы.
…На редкость точно
ухватило слово
суть великанского вопроса.
Как будто вечность
загодя,
как джинов
таила их
и выдала сюрприз
всем нам,
которым было не до жира,—
чтобы головы
не опускали вниз.
И голову задрав покорно,
смотрю, совсем не лилипут,
как человеческие зерна
до звезд гигантами растут.
Чем это кончится?
Что скажет футуролог
про этих юных
женщин и мужчин,
чей рост велик,
чей волос долог,
что пьют сейчас в кафе свой джин?
♦ * ♦
Когда не спится вам—
не спите.
Что толку маяться всю ночь,
чтоб встать всех позже и разбитей,
не в форме и не в аппетите,
не спится —
так скорее прочь
от простынь жарких,
от подушек,
от вздрагивания полуснов!
Не бромом вам лечиться нужно—
озоном
звезд,
дорог,
мостов…
КОНЕЦ ФЕВРАЛЬСКОЙ НОЧИ
Москва
в морозной мгле плыла.
Ночь не скудела,
она как старый фильм была,
как черно-белый.
И на оградах всех мостов
внутри
спасательных кругов
снега белели.
Во тьме
огни у номеров
домов
еще горели…
Меж тем вверху
купались шпили,
встречая голубой восход!
Глаза
всю свежесть солнца пили,
оглядывая небосвод.
Там
серебрился быстрый летчик,
летя над утренней звездой.
Так шел я —
по колено в ночи,
касаясь солнца головой.
НЕРАССКАЗАННАЯ БЕДА
Никто не знал.
И не узнает никто.
Обошлось.
Вот и вечер,
прекрасный, серый.
Идти,
расстегнуть устало пальто.
Трамвайные искры.
Мокрые скверы.
Небо
гладит лицо дождем.
Робко попробовать засвистеть.
Совсем разучился.
Вспомню потом,
