чуть покачиваются гардины…

* • *

Моей матери Б.А.Иоффе

Ранний вечер. За окном

в серых тучах небо.

Вместе с матерью вдвоем

как давно я не был!

Сумерек пустынный час.

Бьет по стеклам ветер.

Говорим не торопясь

обо всем на свете.

…От болезней, от смертей,

чуть не из мертвецкой

сколько ты спасла детей,

добрый доктор детский!

Никуда тут не уйдешь,

это факт упрямый:

если чем-то я хорош —

это все от мамы.

СТАРАЯ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

Б разных концах огромной Москвы

появились дома — для меня мертвы.

Живого окна

мертвый свет.

Человек есть —

человека нет.

…В яростных разговорах

распахнутый ворот рубах,

стихов непечатаный ворох,

закладки в тяжелых томах.

Нам мама варила картошку,

ложилась, усталая, спать.

Мы спорили тише немножко,

рассвет накалялся опять.

И вновь провожали друг друга,

я сонно по солнцу шагал.

Мы жили прекрасно и туго,

весь мир был в начале начал.

…Как боевые знамена,

сданные нынче в музей, —

старые телефоны

бывших моих друзей.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Из страны снега, пролетев все небо,

он выходит с аэродрома, давно

не был дома… Греет щеку

рассветное солнце весны. Город спит,

Мама спит.

Мама смотрит,

печальные сны.

Он такси не берет —

он шагает пешком,

южный город ему

словно детство знаком.

…А сейчас будет тир…

Вот и тир за углом!

…А потом — старый дом, деревянцый балкон…

Он подходит… И вдруг слышит музыку он.

Он стоит под балконом весь в солнце зеленом.

Дверь балкона открыта. Играет

рояль,

словно перебирает слепящую даль.

Город спит.

Мимо глаз

пролетает пчела.

Человек говорит:

— Я вернулся. Я жив.

Вот какие дела…

ЮЖНЫЙ ГОРОД. ЗИМА

Южный город. Зима.

Я сижу за столиком очень холодной

столовой.

Столовая пустая.

Она отличается от других столовых

тем, что здесь подают настоящий турецкий

кофе.

Я сижу в плаще, обняв ладонью

крутые бока раскаленной чашки,

и, покуривая, говорю с человеком,

который сварил этот кофе

и принес на громадном подносе.

Серебряноголовый, согбенный,

садится он рядом,

берет сигаретку

и доверяет мне тайну напитка:

— Кофе как девушка должен быть:

черный,

сладкий,

горячий!

И добавляет:

—А где твоя девушка?

Но, отхлебнув ароматный кофе,

я отвожу этот вопрос

другим вопросом:

—Давно хотел бы понять, Акоп-ага,

почему вы покинули город Марсель,

собственную кофейню?

Разве эта столовая лучше? —

Он ругает меня по-французски,

Он говорит, глядя в окно:

—Не только кофейня…

Была автомашина «Пежо»

(когда-то я был мотогонщик!),

квартира — три комнаты,

много что было…

До последней войны я был жирный и

глупый.

После

Гитлер пришел — Шайтан-ага.

Я стал маки, франтирьер, понимаешь?

Гранату кидал,

друзей терял,

подпольное имя мне было Перс,

хоть я армянин, понимаешь?

Война окончилась.

Где друзья?

Кофе варю.

Зачем живу?

Гляжу: деньги есть —

все тебя любят!

Денег нет —