После проведенной операции Холмс не приходил в сознание целую ночь, изрядно встревожив медперсонал, да и сам Ватсон пережил не самые лучшие моменты. Он-то сразу очнулся после того, как его прооперировали, стал расспрашивать о Шерлоке и если бы не обезболивающие и снотворные препараты, принудительно вырубившие его на несколько часов, то тут же вскочил бы с кровати и ринулся к раненому в отделение для омег. Впрочем, он так и сделал, как только проснулся.

Утро Ватсон встретил на жестком стуле в реанимации. Шерлок все еще находился без сознания, но то, что он дышит, было едва заметно. Джон тревожно взирал на показания приборов и пару раз за утро склонялся над любимым, пристально вглядываясь в бледное лицо, синюшные губы, темные круги под глазами, считал пульс.

Очнулся Шерлок уже часам к десяти, когда Джон стал задремывать прямо на стуле. Он беспокойно заворочался, застонал, стал требовать пить, поднять спинку кровати и Джона. Никогда настойчивые просьбы Шерлока так не радовали Ватсона! Он вскочил и с энтузиазмом принялся хлопотать над тяжелораненым: чуть-чуть приподнял спинку кровати, смочил губы влажной салфеткой, расправил все складочки простыни и подушки. Жизнь налаживалась!

Шерлок из-под полуопущенных век тревожно следил за передвижениями Ватсона.

- Ты тоже ранен…

- Ерунда. Практически царапина. Пуля прошла насквозь по касательной и попала в тебя. Вот тут, рядом с сердцем, – Джон одними подушечками пальцев прикоснулся к груди Холмса рядом с послеоперационным пластырем. – Этот говнюк ухитрился достать нас обоих.

О вырванном пулей куске мышечной ткани шеи и сильной кровопотере Ватсон тактично умолчал.

На лице Шерлока появилась гримаса, отдаленно напоминающая улыбку.

- Хорошо, что мы с тобой разного роста. Иначе бы пострадало твое сердце.

- У меня сердце слева, заботливый ты мой. А пуля вошла в шею с правой стороны.

Шерлок приподнял голову, широко открыл глаза и попытался рассмотреть собственную грудь, но тут же бессильно откинулся на подушку.

- Тише, тише, у тебя серьезное ранение, – строго шикнул Ватсон, в котором моментально проснулся доктор, – хочешь загубить ювелирный труд хирургов?

Холмс чуть заметно покачал головой.

- На всякий случай предупреждаю, мистер торопыга, что смыться домой скоро не получится. Я тебе этого не позволю.

- Зачем мне смываться, – Шерлок опять сложил губы в некое подобие улыбки,- ты-то здесь. Побудешь со мной?

- Я и так с тобой, – Джон накрыл теплой ладонью холодные тонкие пальцы.

Холмс успокоенно закрыл глаза. Простейшие движения и пара сказанных фраз совершенно обессилили его. Было похоже, что он снова потерял сознание, но на самом деле просто заснул под действием обезболивающих.

Все повторялось. Как тогда, в Могадишо, с той разницей, что теперь у постели любимого человека находился он, Ватсон. И именно его сердце было растерзано в клочья осознанием собственной вины.

Разлучать альфу с его омегой больше никто не пытался, наоборот, по указанию доктора медсестра прикатила кресло-коляску с удобным подголовником и помогла Джону переместиться в него. Ватсон не стал капризничать. Шерлок спал, можно было позволить себе немного отдохнуть, тем более, что наркоз давно уже отошел и собственная рана ощутимо напоминала о себе.

Поерзав и пристроив голову так, чтобы шея была как можно меньше напряжена, Джон тоже уснул. Привычка быстро засыпать и быстро просыпаться выработалась у него еще в афганский период. Стоило Шерлоку пошевелиться, Джон мгновенно пришел в себя.

- Что, сильно болит?

Пристальный взгляд врача не упустил капелек влаги, затаившихся в уголках глаз.

Шерлок покачал головой:

- Судя по тому, сколько наркоты в меня вливается, я вообще ничего не должен чувствовать.

- Но чувствуешь?

- Я справлюсь. Не смотри меня так.

- Я не смотрю.

- Смотришь. Я серьезно опасаюсь, что меня затопит твоим бездонным раскаянием.

Джон тяжело вздохнул.

- Я очень виноват перед тобой.

- О, перестань! – Шерлок сделал попытку отмахнуться, но с удивлением обнаружил, что собственная рука стала в несколько раз тяжелей, – если ты о моем ранении, то в нем нет твоей вины. Можешь даже считать себя моим телохранителем.

- Пистолет, Шерлок. Это был мой пистолет.

Шерлоку потребовалось несколько секунд, чтобы уловить суть.

- Джо-о-он, ради всего святого, прекрати терзаться. Это просто случайность.

- Это не случайность. Это беспечность, едва не отправившая тебя на тот свет.

Шерлок хмыкнул:

- Согласись, в этом деле мы оба были не слишком хороши.

- Еще как нехороши! Скажи, Шерлок, какой черт тебя вообще понес на эту галеру?

Детектив нахмурился, с творчеством Мольера он не был знаком, но общий смысл фразы ухватил.

- Ты ведь знал, что это Харт пытался убить Генри Вудворда. Понял это, но все равно пошел за ним. Зачем?

Шерлок сложил губы трубочкой.

- Хотелось поговорить наедине.

- И за этим нужно было подняться на высоту? Чем на земле было плохо?

- Харт сказал, что хочет поговорить со мной в самолете. Мне показалось это… интересным.

- Интересным? – Джон дернулся, вспомнив аварийную посадку, – сесть в сломанный самолет с убийцей – это интересно? Это что тебе, такси, в котором ничего серьезного не может случиться? Не говори мне только, что не понял, что лейтенант что-то затеял.

- О том, что он захотел убить себя и меня, догадался лишь в полете. Правда.

Кристально честный взгляд мог обмануть кого угодно, только не Ватсона. Ну, вот что с ним делать? Что делать с этим безрассудным, неуемным, бестолковым… бесподобным… любимым… единственным…

Джон осторожно наклонился над раненым и ткнулся губами в щеку Шерлока. Промазал из-за перевязанной шеи. Потом приладился и поцеловал по-настоящему.

- Сведешь ты меня с могилу когда-нибудь, – вздохнул он обреченно.

- В таком случае помрем оба, – согласился Шерлок.

Поговорить более обстоятельно они смогли только через три дня, когда былая разговорчивость вернулась к Холмсу. Его перевели в отдельную палату и снизили суточное количество вливаемых лекарственных средств. Лицо Шерлока постепенно приобретало естественный цвет, но мелкие сосуды просвечивали сквозь истончившуюся кожу и от этого руки и ноги казались полупрозрачными, как у эльфа. Эльфийскую внешность подчеркивали неестественно светлые, кажущиеся огромными на исхудавшем лице глаза. Джону все еще было больно на него смотреть, но за время пребывания Шерлока в реанимации он крепко подтянул свои актерские способности. Никакой жалости. Только оптимизм. Только бьющая через край энергия. Шерлок тоже лицедействовал помаленьку. Стоило Джону появиться в палате, как он делался весел, пытался сидеть, шутить, изображал наличие аппетита и сил. Ни того, ни другого у него не было, поэтому в отсутствие Ватсона Шерлок лежал пластом, уставившись в потолок. Или просто спал.

- Паясничаете? – с порога оценил актерские усилия обоих раненых Майкрофт, который навестил брата, как только тот покинул реанимационную палату.

Джон сидел на краю широкой кровати и безуспешно пытался впихнуть в Шерлока крохотную порцию не опознаваемого супа-пюре. Губы младшего Холмса были плотно стиснуты, а на лице читалось что-то среднее между отвращением и удовольствием. Выражение удовольствия было адресовано Ватсону.

- Ты как всегда вовремя, брат, – выдавил Шерлок, одарив Майкрофта взглядом, в котором отчетливо читалось «Забери меня отсюда!»

Джон со вздохом отставил тарелку на прикроватный столик и по-дружески протянул руку Холмсу-старшему. Майкрофт руку пожал, а Шерлоку просто кивнул, стараясь не улыбаться слишком явственно.

- Рад, что ты идешь на поправку.

- С такой едой проще сдохнуть, – скривился Шерлок, на мгновение забыв, что только что изображал аппетит. Спохватился поздновато. Джон все услышал.

- Я в самом деле не голоден, – добавил кудрявый эльф заискивающе.

- Не хочешь, не ешь, – опечалился Ватсон.