А дома, в деревне переполох. Муж пришел с работы, а жены нет. Где? Что случилось? Ходила за ягодами и не вернулась. Он с сыном в лес. А наша Люба сидит на дороге и горько плачет. Ягод бросить жалко и дальше нести их не может, нет сил. Жадина!

Обрадовалась она, когда своих увидела. Едва ее до дому довели. После этого случая года два Люба по ягоды не ходила. Не будь жадиной, не бери столько, что тебе не под силу!!

Коза у нас замечательная, мудрая, все понимает. Звали мы ее Дочка. Она очень любит зерно. Это для нее самое лучшее лакомство. Если ей разрешить, меры она не чувствует, может объесться зерном и погибнуть.

Гуси и куры от нее отгорожены. Ей никак не добраться до корытца, где она видит зерно.

На этой почве у Дочки и гусаком Степаном возникла взаимная неприязнь.

Бывало, коза и на коленочки встанет, и вверх подымется. Все пытается как-то добраться до зерна. Тут гусак Степан становится на защиту своего зерна, начинает щипать козу. Делает это он просто: шею просунет между жердями и достает до Дочки.

В сарае еще полбеды, а вот настоящая драка у них возникает на дворе. Степан, как увидит, что коза где-то близко, то сразу летит к ней лётом. И с разгона вцепляется ей в бок. Коза с испугу несется, а гусь на боку висит да крыльями машет, помогая себе удержаться на козе. Дочка старается его рогами достать, не получается. Прямо детективная картина. Приходится прямо силой растаскивать эту парочку. Мы теперь стараемся, чтоб они не встречались. Приходит время гнать козу в стадо, гусей обязательно отгоняем подальше. Чуть зазеваемся – сразу конфликт. Не могут они поделить территорию. Каждый боится уронить свое достоинство!

Наш сосед, дедушка Василий, держит пасеку. Он болезненно любит пчел. Держит их давно, уже лет тридцать. Зовет их ласково: маленькие золотые птички. Говорить о пчелах может часами. Однажды они с женой пошли на сенокос сушить сено. Сенокос от дома в километре будет. Поэтому уходят туда на целый день, пока не высушат сено и не сложат в копны. С собой берут еду.

Рядом с сенокосом протекает ручей, звенит немолчный средь зарослей кустарника…

Вот идут они на свой сенокос, и, не доходя до ручья, видит дедушка Василий на сухой елочке, недалеко от тропинки, опустился пчелиный рой, большой, хороший. Деревня недалеко, наверное, у кого-то он отроился и улетел. Это часто бывает, не доглядели. Что делать? Голыми руками его не возьмешь, да и некуда его и поместить. А рой жалко. Набрал дедушка воды, побрызгал на пчел, чтоб подольше они не взлетали, а сам в деревню побежал за дымарем да роевней. А жену рой сторожить оставил. Как он говорит туда и обратно бегом бежал.

– Бегу, – говорит он, – а сердце не на месте, беду чувствую. Прибегаю, а жена лежит без сознания на тропинке. Зажалили ее пчелы. Ей не хватило терпенья, видит, что пчелы стали подсыхать, решила их мокрым веничком в ведерко собрать. А пчелы оказались агрессивными и всю ее изжалили.

Дедушка не растерялся, быстро ее раздел и всю облепил грязью из ручья, а голову и лицо стал поливать водой. Отошла жена. Не берусь судить, правильно ли Василий делал с медицинской точки зрения, когда облепил жену грязью, но что его жена сама пришла, своими ногами, и что не очень были видны следы пчелиных укусов, тому свидетель я сама.

Но все равно страшно. Лично я бы на такое не отважилась. Пусть себе пчелы летят, куда им надо. Надо давать им право выбора, да и себе тоже.

Переехав жить в деревню, муж завел себе пасеку. Ему очень нравилось заниматься с пчелами. У него на их укусы не было никакой аллергии. И часто выходил к ним даже без сетки на голову и с голыми руками. Но обязательно чистое белье.

Пчелы ползали у него по рукам, он их аккуратно стряхивал, а даже если какая и укусит, не обращал на это никакого внимания. Укусы у мужа проходили безболезненно, немного пощиплет, и прошло.

У меня же с ними была настоящая война. Я их очень боялась. И если меня укусила пчела, то была такая опухоль, что глаз не видно, и долго болело.

Поэтому я очень их опасалась. Но терпела увлечение мужа. Что не сделаешь ради дорогого человека.

Однажды у него стал роиться один улей, и муж с утра за ним следил. Отделившийся рой вылетел и сел за огородом на довольно высокой молодой березе. Вокруг нее кусты и крапива под два метра. Но муж, ни на что не обращая внимания, притащил лестницу, роевню, полез на березу, а меня попросил ему помогать. Нужно было принести воду, сделать из веток веничек и все это ему подать. Он должен мокрым веничком смахнуть рой в роевню.

Я, конечно, трушу, но пошла, предварительно одевшись в толстый спортивный костюм, резиновые сапоги, на голову – шляпу с сеткой и варежки на руки. Полезла по крапиве к нему и стала помогать. Березка вверху тоненькая, качается, муж стал стряхивать рой. И случайно стряхнул весь рой прямо мне на голову. Этот огромный жужжащий клубок разлетелся на моей шляпе, их были тысячи. Ничего вокруг не видно кроме возмущенных пчел.

Я в страхе все бросила и, не разбирая дороги, по кустам и крапиве – к дому в подвал, в темноту.

Все с себя там сняла – и по лестнице в комнату. Славу богу, не было укусов.

Муж же спокойно слез с березы, проследил, куда вновь сел рой, собрал его в роевню и спрятал до вечера в прохладный амбар. А вечером заселил его в приготовленный накануне чистенький домик, где пчелок ждали новые соты для меда. А один был уже с медом для подкормки.

И так бывало, не все ж сладко, иногда и горько!

Для замены старого забора нам понадобились жерди. И муж собрался с местным трактористом в лес. На машине туда не доберешься, место низинное, болотистое. Пригласили и меня с собой, просто полюбоваться природой. Я согласилась.

До леса, где растут молодые елочки, пригодные для жердей, необходимо пересечь огромную низину. По ранней весне вся эта низина затопляется разлившейся рекой, потому она так и называется – заливные луга. А как вода спадет, там трава кинется в рост, замечательное место для покоса.

По всей низине то здесь, то там виднеются стожары. Это специально огороженные места, где хранится стог сена. Он ставится на подставку; два бревна и жерди.

Летом трудно отсюда вывезти сено, а держать его поблизости от дома небезопасно – а если пожар? А забирают стог зимой. Трактор цепляет два бревна и, как на санях, тащит к дому. Сено увозят, а загородочки остаются до следующего покоса.

Вот мы едем, и тракторист шутя мне говорит:

– А хотите, я покажу вам жуткую картину?

На все мои недоуменные вопросы молчит. Предложил выйти и пойти вместе с ним. Я человек любознательный, любопытный, согласилась. Пошли. Подходим к опушке леса, метрах в двухстах от нас старая загородка от стога.

– Стойте, слушайте…

Остановились. Вроде приглушенный то ли свист, то ли резкое шипенье, не понятно откуда. Я забеспокоилась:

– Что это? Откуда эти звуки?

– Идите тихо за мной. Сейчас покажу.

Мы прошли немного, совсем почти рядом загородка… И о ужас!!!

Вся загородка из жердей, что огораживали летом стог сена, буквально была обвешана извивающимися змеями! Это они шипели. Боже, сколько же их там было! Ужас!!! Я буквально застыла от страха.

– Не бойтесь, это обыкновенные гадюки. Их по весне нередко с разливом и в деревню заносит. Они сейчас неопасны. Не надо только близко к ним подходить и беспокоить. У них сейчас гон! Так бывает по весне, когда они выбираются из зимней спячки на волю.

Но мне было так жутко и страшно, что я не выдержала этого зрелища и бегом назад к трактору.

А тракторист, смеясь и довольный, что изумил меня, спокойно вернулся назад. Для них, сельских жителей, это привычное явление. Он объяснил: